Георгий Брянцев - Избранное. Компиляция. Книги 1-8

Хозяйка, с нечесаными волосами, растрепанная, в несвежем халате, не замечала, казалось, хаоса в квартире и нисколько не смутилась тем, что ее застали врасплох.

Она перебросила с дивана на кресло подушку и простыню, усадила Эльвиру и села рядом с ней, приводя в порядок свои взъерошенные волосы.

— Вот никак не ожидала! Откуда ты взялась? — Роза перешла на «ты» по старой памяти. — Сколько лет прошло с тех пор, как мы расстались? Как ты узнала мой адрес?

Эльвира, стараясь подавить чувство брезгливости, огляделась вокруг себя и, придав лицу веселое выражение, объяснила, что как-то на днях встретила Гоуску и он сказал ей, что Роза в Праге. Он же дал и адрес.

— Смотри! — удивилась Роза. — А я его не видела.

Эльвира сказала себе, что надо предупредить на всякий случай Гоуску.

— А где же твой старый дружок? — спросила она. — Ты с ним, надеюсь?

— Ой! — вздохнула Роза. — Тошно вспоминать. Я с ним порвала еще до войны. Он оказался отпетым негодяем. Он на каждом шагу меня обманывал. И я счастлива, что его засадили сейчас в тюрьму как коллаборациониста. Еще лучше, если бы его повесили.

Роза сильно изменилась, и к худшему. Чрезмерное злоупотребление косметикой испортило ее лицо. Она постарела, опустилась и, видно, совсем не следила за своей внешностью. Выслушав Розу, Эльвира сказала:

— А я почему-то решила, что ты замужем.

Она снова обвела глазами комнату.

— Конечно, замужем. У меня даже сын есть. Не знаю только, зачем он мне нужен.

Хоть Эльвира и не проявила интереса к ее супругу, Роза рассказала, что ее муж — инженер, по фамилии Лишка, коммунист. Роман у них начался в Словакии, где она жила на квартире у своей дальней родственницы по матери.

— И ты довольна жизнью? — поинтересовалась Эльвира.

— Будь она неладна, эта жизнь! — отмахнулась Роза. — Я погрязла в семейном болоте, как муха в сметане. Он вечно торчит на работе и видит в этом весь смысл существования. Его никуда не вытянешь, а когда я попыталась выезжать одна, он начал устраивать скандалы.

— Значит, он любит тебя?

— О да! Но что толку в этой любви? У нас на счету каждая медяшка. Я не привыкла так жить. Платье — это целая проблема, не говоря уже о других заботах. А ты, я вижу, не жалуешься?

Этого только и надо было Эльвире. Нет, она не жалуется. Она обеспечена и вполне счастлива. Она ни в чем не видит отказа. Муж идет навстречу всем ее желаниям и прихотям. Он делает только то, что ей нравится.

Роза с нескрываемой завистью разглядывала Эльвиру, ее дорогое платье, прелестные брильянтовые серьги, кольца, браслет, золотые часики.

— Да, мне далеко до тебя, — грустно произнесла она. — Ты счастливица. Кто же твой муж?

— Американец… Дипломатический работник.

— О! — с восхищением воскликнула Роза. — Тогда все понятно. И хорошо, что ты не застала моего мужа дома.

— Это почему? — удивилась Эльвира.

Муж у нее человек идейный, сказала Роза. В его глазах американцы и англичане — все без исключения поджигатели войны и бизнесмены. Как начнет распространяться на эту тему, так хоть на стенку лезь.

— Но, я надеюсь, это не помешает нашей дружбе? — пустила пробный шар Эльвира.

— А плевать я на него хотела! — откровенно возмутилась Роза. — Вот уж тоска смертная — возиться с пеленками. Я ему такой скандал закачу…

В ее практическом уме уже зарождались планы — правда, пока неясные. Вспыхнула надежда снова всплыть на поверхность. Черт возьми! Дружба с Эльвирой должна ей что-то дать. Показываться на людях с такой эффектной и богатой особой, женой преуспевающего американца — уже одно это говорит о многом. Блеск Эльвиры и на нее бросит отсвет. Уже ради одного этого можно пойти на скандал с мужем и отвоевать себе хоть немного независимости. А там, смотришь, жизнь снова улыбнется ей. Новые влиятельные знакомые… рестораны… театры… Возможно, увлекательные поездки. Уж наверняка Эльвира не топчется в трамваях и не ходит пешком, как это приходится делать Розе…

— А я бы на твоем месте не обостряла отношений с мужем, — сказала Эльвира. — Зачем?

— Что же мне, Богу на него молиться? Мужчины такой народ: дай ему палец, он всю руку откусит. Женщины дуры. Я сама его избаловала. Первое время он ловил каждое мое слово.

— Все же я советую быть осторожной, — продолжала Эльвира. — Если он так враждебно настроен против американцев, не нужно ему их навязывать. Можешь сказать, что у меня нет мужа. Он погиб. Ты понимаешь меня?

Роза смотрела на гостью широко раскрытыми глазами, в которых были и удивление и восторг. Эльвира продолжала:

— Я живу с братом… Чешским языком я и муж владеем безукоризненно и легко сойдем за ваших земляков. Разве твой муж станет докапываться, какой мы национальности? Зачем это ему? Итак, запомни: у меня нет мужа, я живу с братом.

— Ты права, — с восторгом согласилась Роза. — Мы проведем его, как дурачка.

Поболтав еще немного, подруги расстались. Эльвира пообещала Розе, что при первом же удобном случае заедет за ней и покажет свою квартиру.

Растроганная и умиленная, Роза расцеловала подругу…

Эльвира вышла на подъезд. Досадливо поморщилась: Прэн не точен. Именно в эту минуту он должен был проехать на машине мимо подъезда и взять ее с собой. Машины не было.

Эльвира посмотрела на часики. Что до нее, она точна, как хронометр. Делать нечего, Эльвира пошла пешком, в душе раздраженно ругая Прэна.

А в это время Прэн в противоположном конце города высаживал из машины Нерича.

— Итак, вы можете теперь успокоиться. Всякая опасность миновала, — говорил он. — Надеюсь, вы убедились, как важно своевременно принять меры. На досуге прочитайте это письмецо и уничтожьте его. А теперь выходите, я тороплюсь.

Дома Нерич, не снимая пальто и шляпы, бросился к окну и стал читать:

«Товарищи! Врач Нерич, по имени, кажется, Милаш, работающий в амбулатории того же завода, где работаю и я, заслуживает вашего пристального внимания. Мне кажется, я не ошибаюсь (мне трудно ошибиться), что он не тот, за кого себя выдает. Я узнал Нерича — офицера югославской королевской службы — при тяжелых для меня обстоятельствах, когда, будучи командиром роты партизанского отряда, попал в руки бандита Михайловича. Нерич состоял при штабе Михайловича представителем короля Петра и принимал личное участие в терроре, который проводил Михайлович. Этот террор я испытал на собственной шкуре. В числе других Нерич дважды допрашивал меня и пытался „выбить“ из меня нужные для врага показания. Странное стечение обстоятельств: от увечий, которые мне нанесли бандиты, и в том числе Нерич, я лечусь сейчас у того же Нерича. Я могу лично рассказать все обстоятельства, назвать даты, фамилии уцелевших товарищей…»

На этом письмо обрывалось.