Ян Стокласса - Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

Побродив по городу, я понял, что найти дом Ведина, пожалуй, будет нетрудно. По фотографиям я представлял себе эту виллу на окраине Кирении, однако знал, что город разросся с тех пор, как были сделаны снимки.

На следующий день я определился с планом поисков Ведина, арендовал на неделю машину и послал письмо на e-mail Svenska Dagbladet – узнать, заинтересованы ли там в новом интервью с Ведином. К письму я приложил скан заметки Стига Ларссона о Ведине. И подписался вымышленным именем Фредрик Бенгтсон.

Еще до наступления жары в середине дня я объездил округу и отыскал три дома, которые походили на место обитания Ведина. Возле одного я увидел во дворе «рено» конца семидесятых, машину с фотографии рядом с текстом интервью Ведина. И двор, и дом, казалось, пребывали в запустении. Стало понятно, насколько неубедительны слова шведских полицейских, что Ведина слишком сложно найти, – с их-то возможностями, учитывая, сколько времени прошло после убийства Пальме.

На главном почтамте я нашел выстроившиеся на полке телефонные справочники. В одном обнаружил два номера Бертиля Ведина и выписал их.

Возвращаясь в отель, покрутился у дома Ведина. Теперь там стояли уже два «рено», а в доме горел свет.

На следующий день я энергично взялся за дело. Набрал номер Бертиля Ведина.

– Здравствуйте, меня зовут Фредрик Бенгтсон. Это Бертиль Ведин?

– Зависит от того, кто вы такой. Что вы хотите?

– Я журналист и очень интересуюсь вами. Хотел бы взять у вас интервью.

Я сжал трубку, ожидая реакции.

– Ну что же, это лестно. На кого вы работаете?

– На разные газеты. Я фрилансер, а насчет статьи про вас я общался с редакцией Svenska Dagbladet .

Я выбрал консервативную Dagbladet , подумав, что это единственная ежедневная шведская газета, которую Ведин сочтет приемлемой. Я говорил дружелюбно и без запирательств на корректном шведском языке, полагая, что Ведин это оценит. И считал, что должен быть как можно более откровенным, иначе Ведин на чем-нибудь меня поймает. Моего отца звали Бенгт, а значит, я имею право назваться «Бенгтсоном», то есть «сыном Бенгта».

– О чем вы бы хотели меня расспросить? – уточнил Ведин.

– Ну, о вашей необыкновенной жизни – в Швеции, в Британии и здесь на Кипре.

– И об убийстве Улофа Пальме?

– Да, хотелось бы. Если вы не против.

Я почти слышал, как напряженно скрипят его мысли.

– Я смогу получить какое-то вознаграждение?

Я ожидал, что он спросит, хотя и не так скоро. По обшарпанному дому и машинам-развалюхам я понял, что карманы у Ведина отощали. Но сколько предложить?

– Я мог бы заплатить двести пятьдесят фунтов стерлингов за интервью, – решился я.

– Неплохо, – ответил, немного помолчав, Ведин. – Интервью от одного до двух часов за двести пятьдесят фунтов, идет? Давайте встретимся завтра в одиннадцать в Dome Hotel .

Итак, я сделал то, чего не смогла шведская полиция за тридцать лет. Завтра я увижусь с одним из самых знаменитых и окруженных наибольшим числом легенд шведских правых экстремистов и сотрудников спецслужб.

Кирения, сентябрь 2013 года

Без десяти одиннадцать, в отутюженной рубашке с длинным рукавом, я вошел в пустующий бар отеля. Ведин пришел ровно в одиннадцать в светлых, тщательно выглаженных слаксах и сияющих ботинках; рукава его безупречной рубашки были закатаны. Лицо Бертиля казалось высеченным из гранитной глыбы, как и на фотографиях, которые я видел, однако добавились морщины. Ни намека на улыбку. Я мягко надавил на кнопку камеры, спрятанной в ручке в нагрудном кармане.

– Как я понимаю, вы Фредрик Бенгтсон?

– Да, это я. Рад познакомиться, Бертиль.

– Давайте присядем снаружи и возьмем по пиву.

Он провел меня через вестибюль во внутренний двор отеля, к бассейну.

– Я взял на себя смелость позвонить в Svenska Dagbladet , – сказал Ведин, – чтобы удостовериться в том, что вы мне сказали. Они сказали, что никогда не публиковали ваших статей.

У меня участился пульс и начала гореть шея.

– Но они подтвердили, что не прочь купить у вас статью. Так что начнем. Принесли деньги?

Я положил хрустящие банкноты на стол. Ведин убрал их в карман, не пересчитывая.

– С чего хотите начать?

– Лучше с самого начала. Расскажите о том времени, когда были в Конго.

– А вы дотошный. Неизвестно, уложимся ли мы в два часа. Давайте возьмем за точку отсчета 6 августа 1963 года, это важный в моей жизни день. К тому моменту я уже какое-то время прослужил лейтенантом миротворцев ООН в Конго. Официально никаких отрядов повстанцев уже не осталось, но наша задача состояла в том, чтобы убедиться, что это правда. Тем же занималось и ЦРУ с воздуха, и они уведомили нас, что отрядов не заметили. Но территория, на которой мы действовали, по размеру больше Швеции, и до нас дошли слухи, что в одной деревне все еще есть мятежники. Мы, небольшая группа миротворцев, полетели туда – без оружия, в знак того, что мы не враги. Но я прихватил пистолет. Пока мы стояли и болтали с вождем этой деревни, нас окружили полторы сотни солдат с автоматами.

– И вы выхватили пистолет?

– Мы все попали в плен, не исключая командира, норвежца Акселя Мунте-Кааса. Я стоял с этим пистолетом, направленным на двух автоматчиков из Катанги, но командир приказал отдать им оружие.

– Их было гораздо больше, чем вас.

– Да, но я служил офицером разведки, а также телохранителем командира. Я должен был его защитить. В любом случае нас всех взяли в плен и быстренько приговорили к смерти за шпионаж. Выстроили в несколько рядов вдоль стены для казни, но катангцы никак не могли договориться между собой, как нас прикончить. Наконец кому-то в голову пришла мысль, что нам надо отрезать члены, чтобы главная жена их вожака могла их засушить и носить как ожерелье на шее. Я решил, что, если они начнут выполнять задуманное, я брошусь на первого попавшегося из них, так что меня застрелят. Но у Мунте-Кааса была дипломатическая подготовка, и он выторговал нам время. Нам подали последнее угощение, то есть кока-колу и сардин из банки. У нас был уговор со штабом в Элизабетвилле, что, если мы не вернемся к четырем часам, они пришлют две тысячи солдат подмоги. Катангцы сказали, что, если появится подкрепление, они нас перестреляют. По счастью, дежурный офицер в штабе заснул после обеда, и никого к нам на выручку так и не послали. К шести часам катангцы истолковали это таким образом, что подмога к нам не придет, и позволили нам вылететь назад.

– И вы выбрались оттуда, не понеся никакого… ущерба?

– Мы – да, а вот мятежники – нет. Майор Мунте-Каас возражал, однако генерал ООН отдал приказ направить туда войска и перебить повстанцев.

– А что было потом?