Лев Квин - Экспресс следует в Будапешт

В чемодане были еще книги, смена белья, несколько пар носков, блокноты. В углу лежала коробочка с набором для бритья. «Побриться, что ли?» — подумал Корнер, проведя рукой по подбородку…

Когда он, уже тщательно выбритый, вернулся в купе, поезд проезжал по пригороду венгерской столицы.

Позади осталась гора Геллерт. На ее вершине в золотых лучах восходящего солнца светилась фигура женщины с пальмовой ветвью в руках — символ вечной благодарности венгерского народа своей освободительнице — Советской Армии.

Впереди блеснула водная гладь Дуная. Поезд загрохотал по мосту.

Через десяток минут экспресс, шипя и отдуваясь, медленно въезжал под свод будапештского вокзала «Келети».

Корнер высунулся в окно. Несмотря на ранний час, на перроне было много народу. Играл оркестр. Стояли улыбающиеся девушки с цветами в руках, пионеры… Венгерская столица торжественно встречала посланцев мира из других стран.

Корнер подхватил чемодан, плащ и вышел на перрон, У дверей соседнего вагона шел митинг. Темнокожий мужчина в спортивном костюме, стоя на подножке, что-то страстно говорил на французском языке.

— Скажите, — Корнер тронул за плечо стоявшего поблизости седоволосого венгра, — не знаете ли, куда должны обращаться гости конгресса?

Венгр обернулся. У него было живое, совсем еще нестарое лицо.

— Вы на конгресс? — спросил он тоже по-немецки.

— Да, — ответил Корнер. — Я из Вены. Меня зовут Макс Гупперт.

Мужчина широко улыбнулся.

— Шандор Надь, — представился он, — уполномоченный будапештского комитета сторонников мира.

Они обменялись рукопожатиями.

— Мы вас искали в пятом вагоне. Там ехали французы, швейцарцы, алжирец… Он как раз выступает.

— Ай-яй-яй! — воскликнул Корнер. — Рядом, оказывается, были такие ребята, а я в своем вагоне помирал с тоски. Какая досада!

Надь подхватил Корнера под руку.

— Пойдемте, дорогой друг, вам тоже придется сказать что-нибудь.

— Нет, нет! — бурно запротестовал Корнер. — Я совершенно не готов…

Но было уже поздно. Надь, поднявшись на подножку вагона, громко сказал:

— Друзья! Разрешите вам представить нашего австрийского гостя Макса Гупперта. Вы все, наверное, слышали эту фамилию. Макс Гупперт собрал в американском секторе Вены три тысячи подписей под Стокгольмским воззванием. Сейчас он скажет нам несколько слов.

Встречающие тесным кольцом обступили Корнера…

Иностранных гостей конгресса поселили в гостинице «Континенталь», на тихой улице Дохань, неподалеку от центра города. Корнер получил отдельный номер.

— Походите по городу, посмотрите на наш Будапешт, — посоветовал, прощаясь, Надь. — Поговорите с людьми, это, пожалуй, будет самое интересное. Вы раньше не бывали в Венгрии?

— Нет, не доводилось, — солгал Корнер.

— Тогда посоветую вам прежде всего осмотреть наш парламент, затем площадь Героев… Знаете что, я пришлю вам прекрасного гида из союза молодежи. Он вас ознакомит со всеми достопримечательностями Будапешта.

Это никак не входило в планы Корнера.

— Нет, нет! Я лучше сам, — запротестовал он. — В одиночку, по-моему, набираешься больше впечатлений.

— Смотрите, вам видней…

Шандор Надь сообщил, что конгресс начинается завтра в десять утра. От гостиницы к зданию, где будет происходить конгресс, пойдет специальный автобус.

— А теперь ложитесь отдыхать. Пожелаю вам спокойной ночи. Или вернее доброго утра, — поправился Надь, взглянув на часы. — Уже четверть шестого.

У двери он обернулся.

— Да, еще одно… Вам нужно будет сдать паспорт портье, — для регистрации… Впрочем, давайте, я сам передам.

Он взял паспорт, еще раз пожелал Корнеру хорошо выспаться и вышел из комнаты.

Корнер облегченно вздохнул. Слава богу, ему не надо будет лично сдавать паспорт. Правда, сходство между ним и тем, другим, на фотокарточке, несомненно, большое — даже пограничник не усомнился. Но все же, если внимательно присматриваться, можно обнаружить кое-какие различия.

Заперев дверь, он обождал несколько минут, напряженно вслушиваясь в тишину. Нет, Шандор Надь не шел обратно. Значит, паспорт уже передан портье. Все в порядке.

Корнер опустил шторы, разделся и лег в мягкую постель. Засыпая, он подумал о том, что еще сегодня нужно будет связаться с «Адвокатом» и передать ему портсигар.

Спал Корнер очень неспокойно. Он то и дело пробуждался и засыпал вновь. Наконец, он окончательно проснулся и посмотрел на часы. Было уже два часа дня.

Наскоро закусив в кафе, которое помещалось тут же, в фойе гостиницы, Корнер вышел на улицу. Через минуту он был в центре города.

Агент американской разведки ветеринарный врач Карой Мереи, зашифрованный под кличкой «Адвокат», работал в одном из центральных учреждений министерства сельского хозяйства. Корнер знал номер телефона Мереи, знал также адрес дома, в котором тот проживал. Поразмыслив, он решил, что лучше всего позвонить Мереи и договориться о встрече.

Ничего, однако, не получилось. Он несколько раз звонил, и каждый раз ему отвечал женский голос. Не оставалось ничего другого, как посетить Мереи на квартире. Но и здесь Корнера постигла неудача. В Буде, на улице Алдаш, как раз у нужного ему дома, собралось много молодых людей. Вероятно, рядом помещался молодежный клуб. Корнер не рискнул заходить в подъезд.

В надежде, что молодежь здесь долго стоять не будет, Корнер битых два часа расхаживал по соседним улицам. Однако ничего не получилось. Молодые люди и не думали уходить. Кто-то принес аккордеон. Раздались веселые песни…

Поздним вечером, уставший, голодный, а главное донельзя раздосадованный неудачей, Корнер вернулся в гостиницу. Портье, пожилой лысый мужчина с добродушным лицом, подал ему ключ от комнаты.

— Макс Гупперт? — спросил он.

— Да.

— Вот ваш паспорт, — сказал портье.

— Ладно, — небрежно бросил Корнер. И, сунув документ в карман, заговорщически подмигнул портье:

— Послушайте, старина, хотел бы я попробовать вашего знаменитого напитка. Как он называется? Кажется, палинка… Вот двадцать форинтов — хватит? Прошу, скажите, пусть пришлют в номер.

— Хорошо… Я скажу…

Портье сдержал обещание. Едва Корнер успел зайти в номер, как в дверь постучали. Вошла хорошенькая черноглазая официантка из гостиничного кафе, которую Корнер приметил еще во время завтрака. В ее руках был поднос.

— Вы заказывали? — спросила она по-немецки.

— Да, да. Поставьте на столик.

Девушка сняла с подноса бутылку. Рядом она положила сдачу.

— Мелочь можете взять себе, красавица, — милостиво разрешил Корнер. Он так и впился взглядом в точеные ножки девушки.

Та вся вспыхнула.

— Спасибо, но у нас это не принято…

Она замялась, не зная, как назвать иностранного гостя — товарищ, гражданин или господин. Затем быстро повернулась и вышла из комнаты.