Виктор Суворов - Аквариум [Новое издание, исправленное и переработанное]

В этой обстановке они собрались в Женеве. В парке Монрепо. Им запрещено было это делать. Ни один из них не имел права знать что-либо о деятельности таких же резидентов ГРУ. Такая встреча — преступление. За такую встречу, если в Москве узнают, — расстрел.

Но они встретились. По собственной инициативе. Как они нашли друг друга? Не знаю. Наверное, по «почерку». Точно как проститутка в огромной толпе среди тысяч женщин безошибочно может найти незнакомую подругу по профессии. Как вор видит вора. Как сидевший в тюрьме без труда, по каким-то неуловимым признакам узнает того, кто когда-то тоже был в тюрьме.

Они встретились. Они сидели угрюмые, может быть, под этим каштаном. Волки разведки. Высшая элита агентурного добывания — нелегальные резиденты. Навигаторы. Командиры. Они сидели тут и, наверное, больше молчали, чем говорили. Может быть, для них это молчание было и прощанием с жизнью, и моральной подготовкой к пыткам, и взаимной братской поддержкой.

Вряд ли кто-нибудь, глядя со стороны, мог подумать, что тут собрались лучшие представители руководства сверхмощной организации, которая не единожды сжимала глотку Европы невидимой, но железной хваткой. Вряд ли, глядя на этих людей, кто-то мог подумать, что каждый из них безраздельно повелевает тайной организацией, способной проникать в высшие сферы власти и расшатывать устои государственности, смещая министров и целые правительства, потрясая столицы топотом миллионных демонстраций. Кто бы мог подумать, что эти люди, сидевшие на скамеечке в парке Монрепо, обладали почти неограниченной властью! Они сидели в поношенных пальто, в потертых пиджаках, в стоптанных ботинках. Настоящий разведчик не должен привлекать к себе внимания окружающих. Он незаметен, как асфальт. Он сер. Внешне.

Это были загнанные волки. Зажатые в угол. У них не было выхода. То, что они делали, каралось в Советском Союзе высшей мерой наказания и именовалось страшным термином «горизонтальные связи в агентурном добывании». Но в затылки им дышало Гестапо.

Они сидели долго. Они о чем-то спорили. Они приняли решения. Они изменили тактику. Они изменили системы связи, способы локализации провалов, проверок и вербовок. Каждый делал это якобы по собственной инициативе, не докладывая в ГРУ о тайном сговоре. Да и связи с ГРУ тогда не было.

Они все пережили войну. Каждый из них добился блестящих результатов. Они все вместе доложили руководству ГРУ о несанкционированном совещании 1941 года только в 1956 году. Все они стали героями. Победителей не судят.

Но кто за рубежом взвешивал вклад этих людей в Победу? Кто принимал их в расчет, когда планировал молниеносный разгром Красной Армии? Германские генералы рисовали на картах стрелы, рассекающие Советский Союз до самой Волги. Но они, словно увлекшиеся игрой картежники, забыли о том, что кто-то может стоять за их спинами и заглядывать в их карты, раскрывать их хитроумные замыслы и срывать их самые блистательные планы. Эти неприметные, скромно одетые люди, встретившиеся в октябре 1941 года в женевском парке Монрепо, были очень грозной силой — силой, которую германские генералы не принимали в расчет, силой, которая стоила многих дивизий, корпусов и армий.

«Аскот», «Эпсом», «Амат», «Дэрби» — это гостиницы в Женеве. Это цитадели ГРУ. Вообще-то в Женеве любая гостиница в квадрате, ограниченном парком Монрепо, рю де Лозанн, набережной озера и рю де Монблан, давно превращена в форпост ГРУ или КГБ. Из этих гостиниц ранним утром потянулись группы добывания на левый берег. Мы держим путь к выставочному центру Palais des Expositions. Это гигантское сооружение строилось много лет. С огромным, как вокзал, залом сливались такие же залы, образуя бескрайнее бетонное поле под общей крышей. Бетон застилают коврами, разделяют залы перегородками, и каждый выставляет свои достижения.

Сейчас к этому сооружению со всех концов Женевы выдвигаются группы агентурного добывания ГРУ. Сюда стекаются группы обработки и агентурного обеспечения. Если бы на огромной карте каждого нашего варяга и борзого, каждую нашу машину обозначить светящейся подвижной лампочкой, то получилась бы грандиозная картина. Так полчище крыс медленно окружает льва, которому суждено быть съеденным. Так бесчисленные советские дивизии выдвигались на штурм окруженного Рейхстага.

Сколько стянуто сюда машин с дипломатическими номерами! Сколько серых, незаметных «фордов» и «ситроенов» без дипломатических номеров! Сколько автобусов и фургонов!

Генеральный консул из Берна и консул из Женевы поставили свои черные «мерседесы» в разных концах площади Плен де Пленпале. Они не в добывании. Они в обеспечении, и не в агентурном, а в общем. Если кого-то из нас арестуют, они готовы вмешаться, они готовы протестовать, они готовы угрожать ухудшением добрососедских отношений и ответными санкциями, они готовы полицию отшивать, задержанных отмазывать.

Советский посол в Швейцарии товарищ Герасимов и советский посол при отделении ООН в Женеве товарищ Миронова тоже на боевых постах. Они тоже в общем обеспечении. Они не знают, что происходит, но имеют шифрованное указание из Центрального Комитета находиться в полной готовности — угрожать, пугать, давить, отшивать, отмазывать.

На боевом посту дипкурьеры. Возможно, будет срочный груз в Москву.

На боевом посту «Аэрофлот». Если кого-то из нас арестуют, то «Аэрофлот» готов немедленно после освобождения переправить неудачника домой. Чтобы шуму меньше было. Чтобы журналистам пищи не давать. Чтобы скандал не раздувался. Чтобы все было тихо и мирно.

Входов много. У каждого входа очередь. Это хорошо. В толпе мы серые, незаметные. Семь франков билет. Пожалуйста, три билетика. Двадцать один франк. Отлично. Хорошая цифра. Все, кто работает в добывании, суеверны, как старые девы. В нашей группе один портфель. Демонстрационный. Можете проверить. Бумага. Ничего более. Можете рентгеном просветить или через магнитные ворота нас пропустить: бумага.

Спутники мои к своим стендам торопятся. Ну уж хрен вам! Теперь я хозяин. Мне человека вербовать, мне с ним работать, так уж не спешите. Вот к этому дяде подойдем. Он вас не интересует? А это ничего. Поговорим с ним, можем и кофе с ним попить. А теперь вот сюда подойдем и вот сюда. Опять посидим, побеседуем с представителями фирм, покачаем головами, восхитимся слегка. Вот и сюда можно зайти. Радиостанции. Это вам совсем не интересно? Знаю я, знаю. Но зайдем. Побеседуем.

А вот и наши стенды потянулись. Крупные компании, большие достижения. Мы сюда тоже подойдем, на серые коробки с завистью посмотрим и дальше пойдем. У стендов крупных фирм множество людей собирается. Объяснения дают специалисты фирмы, явно тут и служба безопасности фирмы присутствует. На недоступный каравай рот не разинем. Дальше двинемся. А вот тут остановимся. У серых коробочек одиноко скучает небольшого роста мужчина. Один. Фирма маленькая. Кто он? Владелец фирмы или ее директор, он же сам для себя и служба безопасности.