Виктор Суворов - Аквариум [Новое издание, исправленное и переработанное]

— Здравствуй! Вот уж не ожидал встретить тебя тут! Ты помнишь тот великолепный вечер в Ванкувере?

— Я никогда не был в Канаде.

— Извините, — смущенно говорю я, всматриваясь в его лицо, — тут так мало света, а вы так похожи на моего знакомого… Извините, пожалуйста…

Я вновь пробился к бару. Минут двадцать наблюдаю за танцующими. Стараюсь уловить наиболее характерные движения: в моей жизни никогда не было времени для танцев. Когда приятное тепло разливается по всему телу, я вхожу в круг танцующих, и толпа радушно расступается, открывая ворота в королевство веселья и счастья.

Танцую долго. Постепенно мои движения приобретают необходимую гибкость и свободу. А может, мне это только кажется. Во всяком случае, на меня никто не обращает внимания. Веселая толпа принимает в свои ряды всех и прощает всем.

Когда он ушел, я не знаю. Я уходил поздней ночью в числе самых последних.

Звонок будильника разбудил меня рано утром. Я долго лежу, уткнувшись лицом в подушку. Меня мучает хроническая нехватка времени на сон. И пять часов никак не могут возместить многонедельного недосыпа.

Вспомнив главные события вчерашнего дня, я заставляю себя резко вскочить. Пятнадцать минут терзаю себя гимнастикой, потом душ — жгуче-холодный, беспощадно горячий, снова холодный и снова нестерпимо горячий. Тот, кто принимает такой душ регулярно, выглядит на пятнадцать лет моложе своего возраста. Но не это мне важно. Я должен выглядеть бодрым и веселым, каким подобает быть праздному бездельнику.

На завтрак я прихожу самым первым и погружаюсь в утренние газеты, изображая равнодушие.

Вот к завтраку спустилась пожилая чета. Вот прошла женщина неопределенного возраста, неопределенной национальности со вздорной, не в меру агрессивной собачкой. Вот группа улыбающихся японцев, обвешанных фотоаппаратами. Вот и он. Улыбнулся и кивнул мне. Он узнал меня. Именно ради этого я тут и сижу.

После завтрака иду в свой номер. Уборка еще не началась. Вешаю на дверь табличку «Не беспокоить», запираю дверь на ключ, опускаю жалюзи на окнах и, оказавшись в темноте, с удовольствием вытягиваюсь на кровати. О таком дне, когда никуда не надо спешить, я мечтал давно. Пытаюсь вспомнить промахи последних дней, но на лице остается блаженная улыбка. С этой улыбкой я, наверное, и засыпаю.

Вечером я исступленно танцую в толпе. Он все на том же месте, что и вчера. Один. Увидев его, улыбаюсь. Подмигиваю и жестом приглашаю в толпу безумствующих. Он улыбается и отрицательно качает головой.

Следующим утром я первым спустился в холл. Он был вторым.

— Доброе утро, — говорю я, протягивая свежие газеты.

— Доброе утро, — улыбается он.

На первых страницах всех газет — президент Уганды Иди Амин. Мы перебросились парой фраз и пошли завтракать.

Самое главное сейчас — не вспугнуть его. Можно, конечно, взять быка за рога, но у меня есть несколько дней, и потому я использую «плавный контакт». Многое об этом человеке нам не известно. Но даже наблюдение в течение нескольких дней дает много полезной информации: он один, на женщин не бросается, деньгами не сорит, но и не жалеет каждый доллар, весел. Последний факт важен: знающие люди говорят, что угрюмых вообще вербовать невозможно. Челюсти сжаты — уже одного этого достаточно для того, чтобы кое-что узнать о внутреннем мире человека, это верный признак внутренней подтянутости, собранности и воли. Такого трудно вербовать, зато потом легко с таким работать.

Что еще? Книг читает много. Последние известия смотрит и слушает. Юмор понимает и ценит, одевается аккуратно, но без роскоши. Никаких ювелирных украшений не носит. Не напивается, но пьет регулярно, волосы на голове слегка растрепаны — это тоже хорошие признаки: значит, мой «друг» достаточно раскован; к человеку «правильному» и совершенному во всем — опрятному и наглаженному, не нарушающему правила дорожного движения и непьющему — трудно подступиться.

Я долго украдкой наблюдаю за выражением его лица. Особенно мне важны все детали глаз: глаза расположены широко, веки не нависают, небольшие мешки под глазами. Зрачки с одного положения на другое переходят медленно и задерживаются в одном положении долго. Веки опускает медленно и так же медленно их поднимает. Взгляд долгий, но не всегда внимательный. Чаще взгляд отсутствующий, чем изучающий.

При изучении человека особое внимание уделяется мышцам рта в разных ситуациях: в улыбке, в гневе, в раздражении, в расслаблении. Но и улыбка бывает снисходительной, презрительной, брезгливой, счастливой, иронической, саркастической, бывает улыбка победителя и улыбка проигравшего, улыбка попавшего в неловкое положение и улыбка угрожающая, близкая к оскалу. Во всех этих ситуациях мышцы лица работают по-разному. Работа этих мышц — зеркало души. И детали эти гораздо более важны, чем информация о финансовых и служебных затруднениях человека, хотя и об этом неплохо было бы знать.

Ночью я бросаю в машину рюкзак, длинные сапоги, удочки и еду на дальнее озеро ловить рыбу. На рассвете из камышей появляется Младший лидер. Он садится рядом со мной и забрасывает удочку в воду. Кругом никого. Вода слегка парит.

Первый зам командира рыбалку терпеть не может. Особенно его раздражает то, что находятся на свете люди, которые добровольно руками берут червяков. Он к ним притрагиваться не желает. Если бы приказали — другое дело. Но тут старшим был он. Нужды брать наживку в руки не было, и потому он забрасывает удочку с пустым крючком. Он устал. Глаза совсем красные, лицо серое. Ради короткой встречи со мной он явно всю ночь провел за рулем. А ведь у него множество своих ответственных дел. Он неудержимо зевает, слушая меня, правда, в конце рассказа зевать перестал, даже слегка улыбнулся.

— Все хорошо, Виктор.

— Вы думаете, можно вербовать?

Третий раз в жизни я удостоился взгляда, который усталый учитель дарит на редкость бестолковому ученику. Учитель трет свои красные от недосыпа глаза:

— Слушай, Суворов, ты чего-то не понимаешь. В таком деле ты просто не имеешь права спрашивать разрешения. Если ты спросишь, я тебе отвечу отказом. Когда-нибудь ты станешь Младшим лидером и даже Навигатором, но запомни: и тогда ты не должен никого спрашивать. Ты пошлешь запрос в Аквариум, а ответ по техническим причинам обязательно опоздает. Я могу знать очень многое о твоем человеке, но я не могу его чувствовать. Ты разговариваешь с ним, и только твоя собственная интуиция может тут помочь. В этой ситуации ни я, ни Навигатор, ни Аквариум брать на себя ответственность не желаем. Если ты человека не завербуешь, это твоя ошибка, которую тебе не скоро простят. Если ты ошибешься и тебя арестуют на вербовке, тебе и этого не простят. Все зависит только от тебя. Хочешь вербовать — это будет твой орден, это тебя будут хвалить, это твой успех и твоя карьера. Мы все тебя тогда поддержим. Запомни, что Аквариум всегда прав. Запомни, что Аквариум всегда на стороне тех, у кого успех. Если ты будешь нарушать правила и провалишься — попадешь под трибунал ГРУ. Если будешь действовать точно по правилам, но провалишься — опять ты же и будешь виноват: догматично использовал правила. Но если ты добьешься успеха, то тебя поддержат все и простят тебе всё, включая нарушение самых основополагающих правил. И запишут в личное дело: «Творчески и гибко использовал инструкции и наставления, отметая устаревшие и отжившие правила». Уверен в успехе — иди и вербуй. Не уверен — откажись сейчас. Я другого пошлю, о такой возможности любой разведчик мечтает. Дело твое.