Александр Тамоников - Человек с двойным лицом [litres]

– Твоей морды протокольной тут как раз не хватало.

Но мельком посмотрел на его обувь. Обувь как обувь. Сапоги – это не ботинки.

Рылов поздоровался:

– День добрый, Семен!

– Здорово, дядя Мирон.

– Ты чего тут сидишь, не заходишь? Николай должен выйти?

– Тебе-то, дядь Мирон, какое дело?

– Просто спросил. И чего ты на меня косишься все, Семен, я тебе, что – дорогу перешел?

– Да не кошусь я. Просто не по нраву ты мне, честно говорю.

– Это хорошо, что честно. Хоть и непонятна мне причина твоего предвзятого ко мне отношения.

– Смотри, каких слов нахватался. Ты бы, Мирон Авдеевич, лучше обязанностями своими занимался. А то машина колхозная третий день простаивает. Председатель мечется, ищет запчасти, а тебе все равно.

– Нет, не все равно. Алексей Викторович говорил мне, что надо найти запчасти, а сам машину не дает.

– Хочешь сказать, нашел бы?

– Думаю, да.

– Так скажи Тетерину, он даст тебе машину.

– Не дает, просил уже. Нам ведь не только запчасти нужны, автомобиль требуется председателю и для других дел. Чего-то не выходит Николай-то.

– Выйдет, придет время. А ты бы шел дальше, дядя Мирон.

Рылов пожал плечами и направился к конторе.

Как только агент по снабжению ушел, Коробов кинулся смотреть отпечатки его сапог. Но не успел он как следует присмотреться, как услышал позади себя несмешливый ребячий голос:

– Ты чего, дядя Семен, на земле вынюхиваешь, потерял чего?

– Пятак! А ты чего тут?

– Да просто. Гуляю.

Это был паренек с Центральной улицы, деревенские звали его Пашка-Пескарь. Рыбу любил ловить. Пропадал на реке целыми днями, если, конечно, председатель не выгонял всех в поле мотыжить или косить.

– Пятак, говоришь, а если найду, мой будет?

– Раскатал губу.

– Ну тогда сам ищи.

– Ты на реку?

– Ну.

– А чего без снастей?

– Удочки у меня там под кустом спрятаны, рядом с лодками.

– Расчетливый. Это чтобы не таскать туда-сюда?

– Ну да.

– Не зря тебя Пескарем прозвали.

– Дураки прозвали. А мне все равно. Ладно, не нужен мне твой пятак, пойду, надо еще червей навозных накопать.

– Да иди ты, куда хочешь. Хотя, погодь. – в голове у Коробова мелькнула мысль, – погоди-ка, Паша. Ты вчера тоже рыбачил?

– Знамо дело, и рыбачил, и купался. Но только вечером, днем отец заставил на огороде горбатиться.

– Не перетрудился?

– Ты, гляжу, тоже. Шоферить – не в поле гнуться.

– Много ты понимаешь! Значит, вечером ты был на реке?

– Сказал же – да.

– А далеко от огорода Махановых?

– Выше по течению, недалеко.

– И до ночи был на реке?

– Покуда совсем не стемнело.

– Скажи, Пескарь, кто-нибудь отплывал на лодке?

Парень задумался:

– При мне нет, а вот попозже…

Коробов воскликнул:

– Что попозже?

– Я с реки ушел, а домой-то не пошел. К Натахе заглянул… черт…

– Да ладно, говори. Всей деревне и так известно, что ты к дочке председателя липнешь.

– В общем, пошел я к Натахе. Встал у плетня, жду – выйти она должна была. Долго ждал, она так и не пришла. Так вот, пока я ждал, почудилось мне, к реке кто-то вышел. Потом скрипнули уключины, плеснула вода, и все стихло.

– Значит, кто-то отплывал?

Парень вздохнул:

– Не могу точно сказать, дядя Семен, может мне почудилось…

Коробов прервал парня:

– Чего ж ты на реку не вернулся, не проверил?

– А оно мне надо? Я Натаху ждал, а она обманула. Сегодня выговор ей сделаю.

– Ты где будешь?

Пескарь не без удивления взглянул на Семена:

– Сказал же, на реке.

– Река большая.

– А чего ты так интересуешься?

– Можешь понадобиться.

– Ну уж нет. Я ничего не видел, ничего не слышал.

– Это ты милиции скажешь.

– Милиции? – Парень открыл от удивления рот.

– Ну да. И милиции, и Осипу Макаровичу нашему, Кулько.

– А чего я-то?

– Так где ты будешь? Только точно.

– Там, где ивы, между мостков, с которых бабы белье полоскают.

– Это позади огорода Степана Маханова?

– Ну, почти, чуток правее, если с берега смотреть.

– Ясно! Ступай, но оттуда ни ногой. Дело серьезное, Паша.

– Ладно. А чего случилось-то?

– Ты Николая Ивановича Маханова видел?

– Это сына Ивана Ивановича?

– Да.

– Видел, как не видеть. Его дед Фомич на подводе из района привез.

– Вечером видел?

– Вечером – нет. А что, неужто пропал?

– Ты язык держи за зубами! А то привлекут.

– За что?

– За то.

– Испортил ты мне всю рыбалку, дядя Семен, а я таких червей накопал!

– Ничего, в другой раз наловишь. Иди.

Парень, шмыгнув носом, направился к реке.

Вскоре вернулся Кулько:

– Позвонил в район. Сюда едет начальник отделения НКВД, участковый и эксперт Золотов.

– Как насчет собаки?

– В районном отделении разыскных собак нет. Из города вряд ли вызывать станут.

Коробов стал докладывать:

– Был тут Пашка-Пескарь.

– И что?

– Он вчера слышал, как кто-то отплывал на лодке.

– Слышал или видел?

– Слышал.

– Мало ли чего он слышал! А как он прознал, что это была лодка?

– Я же говорю, он слышал скрип уключин и всплеск воды. Хотя сам он сомневается, что это была лодка. А я вот почему-то уверен, что так оно и было. Кто мог незаметно уходить из деревни? Только Рылов!

Парторг покачал головой:

– И чего тебе этот Рылов покоя не дает?

– Мутный он мужик.

– Мало ли таких, себе на уме?

– Есть, не спорю, но у нас на деревне он – один. Я вот что думаю, Осип Макарович, надо бы дом Рылова осмотреть.

– С чего бы?

– Сами посудите, ну не мог Колька взять так просто и исчезнуть. Чую, похитили его.

– Ну ты даешь! Зачем?

– А вот этого я не знаю. Вы по-моему хотели сличить следы тут и на кладбище?

Кулько вздохнул:

– Уже сличил. Из правления прошел до кладбища, посмотрел вокруг могилы Ивана Ивановича. Следов много, но таких, как тут, нет.

– Значит, чужак. Опять-таки, к кому мог приехать чужак? Только к Рылову. Он один живет, другие все на виду.

Кулько улыбнулся:

– Хорошо сказал. Но у нас нет оснований для осмотра хаты Рылова. Для этого ордер прокурора требуется.

Коробов усмехнулся:

– Да ладно! Когда других брали, никто никаких бумаг не видел!

Кулько заметил:

– Не видел и не было – две разные вещи. Поверь мне, ни один арест не проходит без санкции прокурора. Другое дело, когда задержали с поличным на месте преступления. А у нас нет преступления. Только подозрения, Сеня, а этого маловато. Надо бы мне самому с Пескарем поговорить. Где он?

– На реке. Между двух мостков под ивами.

– Пойдем, прогуляемся.

Пашка-Пескарь оказался на месте. Успел вытащить тройку приличных лопырей. Был доволен. Увидев парторга и Коробова, сплюнул, забросил наживу, положил удочку на самодельную рогатку и вышел навстречу.

Кулько поговорил с ним и велел идти домой, находиться там неотлучно до приезда оперативной группы.