Чингиз Абдуллаев - Английский бульвар

Я машинально киваю и иду к выходу на причал. Перехожу мостик, еще раз оглядываюсь. Прощай, «Глория». Я была здесь так счастлива. Но счастье не бывает долгим. Я вспоминаю про журнал. Кажется, я оставила его в каюте. Ничего, я его еще почитаю. Но заплатить нужно. Я подхожу к киоску и протягиваю деньги.

Ленуар меня не узнал. А потом, узнав, заулыбался. Я надела темные очки, чтобы он не видел мои заплаканные глаза. Он берет деньги и благодарит меня. Я вызываю такси и, когда машина приезжает, устраиваюсь на заднем сидении и даю волю слезам. Водитель время от времени оглядывается на меня, словно опасается, что я могу выскочить из автомобиля. Мы приезжаем в Ниццу, подъезжаем к «Сплендиду».

Вчера вечером я отсюда ушла. Как давно это было! Я поднимаюсь в свой номер и бросаюсь на постель. Сказка кончилась. И никто мне больше не нужен, кроме Алессандро. Нет, я все равно не смогу успокоиться. Хотя бы одним глазком на него посмотреть, узнать, что с ним случилось. Я обзвоню все больницы, но найду свое счастье. Обязательно найду.

Немного успокоившись, я села за телефон. Конечно, придется заплатить за звонки, но это не очень дорого. Заодно позвонила в Москву и узнала, что у моих все нормально. Заверила их, что отдыхаю прекрасно. Но мама слишком хорошо меня знает и, кажется, не поверила. Тем не менее, я бодро попрощалась, а затем принялась звонить в больницы. Честное слово, легче было бы найти бандита, который подрался с Алессандро, чем его самого. Наконец мне удалось выяснись, что он лежит в больнице, находящейся в пригороде Ниццы, в Вильфранш-сюр-Мер. Туда его привезла «скорая помощь». Когда я узнала об этом, часы показывали уже семь. Ехать немедленно — таким было мое решение. Но я вспомнила, что с утра ничего не ела. И уже семь вечера.

Наверное, в больницу меня не пустят. Лучше поехать утром. Я приняла душ, вымыла голову, переоделась в свой светлый костюм и пошла в город.

Настроение было мерзкое, но я подумала, что лучше все же пройтись по городу, чем сидеть в номере.

На Английском бульваре по-прежнему было много людей. На набережной находился ресторан «Миссисипи», оттуда доносились музыка и громкие песни. Там было весело, и я, перейдя дорогу, направилась в этот ресторан. Цены, конечно, «кусались», но я с удовольствием заказала себе французский рыбный суп с тертым сыром и какое-то большое рыбное блюдо. Я решила, что мне не помешает выпить белого вина, и заказала небольшую бутылочку. Конечно, вино оказалось не таким, какое я попробовала на яхте Алессандро, но все равно было приятно.

После плотного ужина мир показался мне менее ужасным. Ничего страшного не произошло, успокаивала я себя. Алессандро мог просто исчезнуть из моей жизни. И тогда вряд ли стал бы присылать Цирила. Тем более, что я убедилась: Цирил говорил правду. Никто не собирался мне врать. Алессандро действительно находится в больнице. И если это так, то почему я должна волноваться? Человек проявил деликатность, прислав своего знакомого, чтобы предупредить меня. Он просил меня не появляться в больнице, чтобы не давать повод журналистам раздуть сенсацию. В общем, все шло нормально, но я почему-то волновалась.

Вокруг смеялись люди, громко играла музыка. Я начала улыбаться.

Жизнь уж не казалась мне такой несправедливой. Алессандро любит меня и доказал это, прислав Цирила. Наверное, он очень значительный человек, если даже в больнице журналисты и фотографы стремятся что-то узнать, чтобы сделать о нем репортаж.

Я вдруг подумала, что ничего не знаю о мужчине, с которым провела ночь на яхте. Такого со мной еще не случалось. Раньше я узнавала обо всем подробно, прежде чем согласиться на интимную близость. А сейчас я словно потеряла голову. Хотя, по большому счету, нужно поступать именно так. Есть что-то бухгалтерское в наших расчетах, когда мы взвешиваем, стоит или не стоит встречаться с тем или иным мужчиной. И мы еще мучаем представителей сильного пола, пытаясь доказать им, сколь недостижимым призом является каждая из нас. А может, мы все не правы? Может, влюбляться нужно именно так, как это делают мужчины? Увидев красивую женщину, они больше ни о чем не думают. Им важно добиться ее расположения, и их мало интересует ее социальное, финансовое положение, вообще все эти детали. Может, нам, женщинам, тоже стоит так себя вести? Уметь полностью отдаваться собственной страсти, не раздумывая. Увы, мы по-другому устроены. У нас так не получается. Нам нужен постоянный партнер. Мы хотим знать, кого впускаем в свой мир, в свое лоно. Нам нужны детали, подробности, частности. Мы должны все знать о своих избранниках. И, наверное, это тоже правильно. Просто мы совсем разные люди. Мужчины и женщины. И поэтому я, сидя за столиком, огорченно думаю, что ничего не знаю о жизни Алессандро, хотя он знает обо мне еще меньше.

Был одиннадцатый час, когда, выпив чашечку крепкого кофе, я пошла по направлению к своему отелю. Я так устала, что ни о чем другом уже не хотелось думать. Приму душ и лягу в постель. А завтра с утра поеду к Алессандро в больницу. Я не нарушу его покой. Просто мне нужно убедиться, что с ним все в порядке. Нужно узнать, как он себя чувствует.

Мимо меня прошли два молодых человека, и один из них, повернувшись в мою сторону, весело подмигнул. Я улыбнулась ему в ответ. Такие мальчики для меня слишком молоды. Ему не больше двадцати. Или я уже чувствую свои годы?

Конечно, нет. Какая глупость. Не хочется об этом думать, но мне уже за тридцать. Говорят, что женщина после тридцати становится более раскованной и острее чувствует. Конечно, становится. При одной мысли, что через несколько лет ты уже не будешь никому нужна, можно сойти с ума. Если вас будут успокаивать и рассказывать сказки про Софи Лорен и Элизабет Тейлор, которые и в пожилом возрасте смотрелись очень неплохо, вы им не очень верьте. Софи Лорен — единственная в своем роде, которая сумела сохраниться в старости. А насчет второй я не очень уверена. Моя бабушка выглядела в свои годы гораздо лучше, чем распухшая от безделья и алкоголя бывшая красавица Элизабет Тейлор с непонятной мальчишеской прической и бесформенной фигурой.

Хочется любви и тепла. Хочется одного мужчину на всю жизнь. Хочется любить и быть любимой. Возможно, что Алессандро Куацца как раз тот самый идеал, к которому я пытаюсь приблизиться всю свою жизнь. Даже если он не захочет связать со мной свою судьбу — а было бы слишком дерзко даже мечтать о подобном, — то и тогда он останется лучшим воспоминанием в моей жизни. Праздником, который всегда будет со мной.

Подходя к отелю, я вспоминаю, как заснула вчера в Сен-Тропе, и улыбаюсь. Сегодня я буду спать в своей постели. Вернее, на чужой кровати в отеле «Сплендид», но на эту неделю она стала моей. Я вхожу в лифт и поднимаюсь на свой этаж. Выхожу в коридор. У меня хорошее настроение: завтра я поеду к Алессандро. Но чем дальше я иду по коридору, тем труднее мне дается каждый шаг.