Чингиз Абдуллаев - Голубые ангелы

Не раз и не два город был свидетелем пробуждающегося духа народа, его национального самосознания. Улицы и площади Джакарты еще помнят народные восстания и движение в защиту Дипонегоро, Теуку Умара, Сукарно и других талантливых вождей этой свободолюбивой страны.

Только после завоевания независимости в 1949 году город был переименован в Джакарту, став столицей Республики Индонезии. С этого дня началась ее новая эра. Столица становится крупным экономическим центром, растет и хорошеет буквально на глазах. В городе возводятся многоэтажные отели и крупные торговые, промышленные здания. Отдавая дань цивилизации, Джакарта не теряет и своего очарования, бережно сохраняя незабываемые памятники истории, каналы, ратуши, церкви, построенные триста-четыреста лет назад. Сумев в какой-то мере сочетать национальные черты своего народа с цивилизацией, стремительно ворвавшейся в страну, город сохранил неповторимую прелесть и переживал пору своего расцвета.

Ливень начался так неожиданно, что Луиджи не успел понять, что произошло. Это был настоящий тропический ливень, казалось, пробивающий тело насквозь и сметающий все живое. Улицы города мгновенно опустели.

Придется возвращаться в гостиницу, недовольно подумал Луиджи и повернул назад. В отель он вбежал абсолютно мокрым. Страшно раздосадованный, поднялся к себе в номер.

— Это надолго? — спросил он у портье.

— Нет, думаю, часа на два, на три, — улыбнулся тот. Луиджи чертыхнулся. В номере он осмотрел свой «кольт». Все в порядке. Переменив одежду и переодевшись во все сухое, он решил спуститься и посидеть в баре.

Внизу, в полутемном баре, играла приятная спокойная музыка. Огромный широкоплечий малый стоял за стойкой, о чем-то оживленно болтая со своим юным помощником. Посетителей было немного, и Луиджи спокойно присел у стойки, стараясь, чтобы вход был перед его глазами.

— Виски, — попросил он бармена.

Тот кивнул головой, протягивая Минелли стакан. Луиджи неторопливо пил, чувствуя, как оставляет его мучивший небольшой озноб. В бар вошли двое. Маленький японец быстро спустился и что-то спросил у бармена. Очевидно, хочет взять несколько бутылок с собой, догадался Луиджи, уже не обращая внимания на этого посетителя. Вместе с ним вошла высокая ослепительно красивая женщина лет тридцати.

Луиджи всегда нравились шатенки, но эта особа просто не могла не понравиться. Стройная, с длинными красивыми ногами, изящество которых подчеркивала узкая, обтягивающая юбка с большим разрезом, элегантно сочетающаяся со светлой блузкой. Она вошла в зал той медленной танцующей походкой, от которой сходят с ума мужчины. Женщина подошла к стойке.

— Мартини, — произнесла она.

— Мадам говорит по-английски? — спросил, повернувшись к ней, Луиджи. Женщина вскинула на него свои голубые, холодные и чуть насмешливые глаза.

— А вы говорите дамам комплименты только на этом языке? — спросила она на чистейшем английском.

— Ну что вы, если хотите, я скажу и на итальянском, как вы прикажете, — воскликнул ободренный Луиджи.

— Не стоит. Я вам верю.

— Конечно. Я думаю, мы прекрасно обойдемся английским.

— Не убеждена.

— Зато я убежден.

— Вы всегда так самоуверенны?

— Когда встречаю женщин, похожих на вас, — да, мадам.

— Значит, очень редко. Желаю вам всегда оставаться таким же.

Женщина, сделав несколько глотков, поставила стакан на стойку и, бросив монету, медленно удалилась. Луиджи кивком головы подозвал бармена.

— Кто это? — спросил он по-английски.

Бармен наклонился к нему.

— Мадам Дейли. Говорят, американка. Богата. Из Голливуда.

— Она остановилась в вашей гостинице?

— Да, номер 303.

— Одна?

— Нет.

— Неужели с мужем?

— Нет, нет, с ней две горничных и слуга.

— Какие номера?

— Соседние, 304 и 305.

— Спасибо. — Луиджи оставил на стойке пятидолларовую бумажку.

Бармен поклонился.

Минелли вышел из бара и, поднявшись в холл гостиницы, бросился к лифту.

— 303-й номер, — сказал он мальчику-лифтеру. Тот послушно кивнул головой. Через несколько секунд лифт замер. Луиджи прошел по коридору, дошел до дверей с табличкой № 303 и громко постучал. Ему открыла дверь миловидная блондинка.

— Кто вы?

— Могу я видеть мадам Дейли?

Горничная удивленно окинула его взглядом.

— Пройдите.

Минелли зашел в номер. Апартаменты королевские, присвистнул он, ничего не скажешь, девочка что надо.

— Вы всегда так бесцеремонно врываетесь к незнакомым женщинам? — послышался за его спиной иронический голос.

Он стремительно обернулся. У противоположных дверей стояла она, уже успевшая переодеться в голубое легко ниспадающее с плеч платье.

— Я подумал, что вы сидите одна в незнакомом городе, и решил предложить вам свои услуги, мисс Дейли.

— Оперативно. Вы уже успели узнать мое имя?

— Я всегда оперативен.

— Вы американец?

— Англичанин.

— Никогда бы не подумала.

— Почему?

— Англичане более сдержанны в своих чувствах и не столь оперативны.

— Вы не знаете англичан, миссис Дейли. Эти сплетни о нашей холодности распространяют французы.

— Ваше имя?

— Артур Шелтон.

— Чем занимаетесь?

— Я офицер. — Черт бы побрал мою легенду, подумал Луиджи. — Офицер Скотленд-Ярда.

— Ах, вы еще и полицейский!..

— Да. А что, это очень странно?

— Необычно. За мной еще никогда не ухаживал полицейский.

— Тогда считайте, что я первый.

— Я убеждена, что и последний. Ингрид, — обратилась она к горничной, — покажите мистеру полицейскому наши документы, если они ему нужны, конечно, и попросите его удалиться. До свидания, господин Шелтон. Всего хорошего. — Она снова окинула Луиджи своим насмешливым взглядом и, повернувшись, ушла.

Минелли, простоявший несколько секунд, понял, что потерпел сокрушительное поражение. Горничная подошла к нему:

— Господин офицер что-нибудь желает посмотреть?

Луиджи пришел в себя. Он схватил горничную и, крепко стиснув, поцеловал ее.

— Передайте это своей хозяйке, — сказал он, выходя и немного успокаиваясь.

Когда за ним захлопнулась дверь, в комнату вошла миссис Дейли.

— Ну и хам, — сказала она, улыбаясь, — типичный полицейский.

Луиджи был в ярости. Что за женщина! Дважды в течение получаса она побеждала нокаутом. Такого у него никогда не было. Минелли выглянул в окно. Дождь как будто несколько стих. Тропические ливни вообще недолго длятся в этих широтах. Минелли вышел из отеля под прикрытием зонта. Он решил даже не подниматься к себе в номер, а сразу ехать к Таамме. Швейцар, державший зонтик, довел его прямо до такси.

— Кебайоран, — попросил Луиджи шофера, и тот понимающе кивнул головой.

Машина понеслась вдоль канала. Постепенно почти исчезли неоновые огни, многоэтажные дома, и на смену им пришли маленькие двухэтажные коттеджи и полинезийские хибарки. За два квартала до дома Таамме Луиджи вышел, попросив шофера подождать. Дождь был уже довольно сносный, во всяком случае, теперь он походил больше на обыкновенный сильный дождь в Париже или Лондоне, чем на тропический ливень Джакарты. Минелли зашагал по улице. Вон там, кажется, тот дом. Он несколько замедлил шаг. Двухэтажный, немного покосившийся, он не вызвал подозрений. Луиджи оглянулся. В конце улицы он заметил одиноко стоящую фигуру, которая спряталась под маленьким навесом. Войти сегодня или завтра? Если войдет сегодня, обязательно оставит там свои следы, лучше уж зайти завтра. Он снова бросил взгляд на дом. Фигура в конце улицы выражала полное безучастие. Наверное, ждет кого-то, решил Луиджи, поворачивая назад. Приду завтра.