Чингиз Абдуллаев - Камни последней стены

Послышался стук тела о землю. Появившиеся офицеры полиции бросились его осматривать. Лариса перевела взгляд на Дронго. Он держал в руках оружие.

— У тебя был пистолет? — растерянно спросила она.

Дронго подошел к мальчику, протянул ему руку и помог подняться. Осмотрел горло.

— Ничего страшного, — улыбнулся он. — До свадьбы заживет.

— Откуда у тебя оружие? — недоумевала Лариса. — Или это не твой пистолет? Это оружие убийцы? Но как…

— Он выбросил свой пистолет, — пояснил Дронго. — Это усовершенствованная модель итальянской «беретты». Такие пистолеты на вооружении сотрудников спецслужб Израиля и Германии. Я вспомнил, что у меня в кармане осталась обойма «беретты», которую я вытащил у сотрудника израильской разведки. Оставалось только вставить обойму и выстрелить. А стреляю я хорошо. Жаль, что все так получилось. Я целился ему в руку.

— В тот момент ты вспомнил про свою обойму, — догадалась она. — Теперь поняла, почему ты крикнул, что тоже вооружен.

— Нет, — сказал Дронго, — я имел в виду не свою обойму. Во-первых, я не знал, что она подойдет к этому пистолету, а во-вторых, в тот момент у меня не было даже незаряженного пистолета. Нет, это совсем другое. На самом деле мое оружие было гораздо мощнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Голову.

Офицеры полиции уже повернулись, чтобы подойти к ним и получить объяснения.

— Кто это был? — спросила Лариса. — Я его не узнала. Он работал в группе Хеелиха?

— Это Эрих Дамме. Можешь на него посмотреть. Именно он был поставщиком информации для Барлаха, именно он стрелял в меня в Тель-Авиве.

— Значит, ты нашел информатора? Значит, все кончено?

— Конечно, нет. Ты меня не поняла. Я сказал, что он был «поставщиком информации», своеобразным связным, но никак не информатором. Он — его глаза и уши. Но это не сам информатор. Извини.

Дронго повернулся к офицерам полиции, оставив женщину в полном недоумении.

Берлин.

8 ноября 1999 года

В понедельник вечером Страус снова пригласил к себе в кабинет Кардигана и Данери. До назначенного дня оставалось меньше двух суток. Врачи уверили Страуса, что утром десятого Барлах сможет покинуть госпиталь. Ночью Барлаху ввели в ногу специальный прибор, позволяющий определять его местонахождение с точностью до метра. Самому Барлаху при этом объяснили, что его нога нуждается в постоянном лечении. Теперь оставалось ждать десятого числа, когда должна была наконец состояться встреча Барлаха с его информатором.

Из Лэнгли пришло подтверждение. На все указанные Барлахом счета деньги были переведены, и теперь следовало дождаться десятого числа, чтобы разблокировать счета и затем получить наконец копии документов. Страус приказал не беспокоить Барлаха, чтобы не вызывать лишних подозрений. Охрана вокруг военного госпиталя была усилена.

К этому времени начали проявлять активность и немецкие разведчики. Оцепление вокруг госпиталя напоминало сцены из шпионских фильмов. Сотрудники БНД дежурили у каждого выхода. Еще дважды у Барлаха появлялись следователи, чтобы выяснить, кто и зачем пытался столь профессионально взорвать его в собственном доме. Барлах молчал, изображая тяжелораненого человека. Кардигану нравилось, как он доводил до бешенства сотрудников полиции.

Ждать оставалось совсем недолго, и в последние дни Кардиган начал особенно сильно волноваться. Все было продумано до мелочей, и тем не менее он волновался, понимая, что любая случайность может в очередной раз сорвать передачу документов. Немцев они не боялись, те могли помешать лишь служебными придирками. Но в решающий момент могли появиться «ликвидаторы» из Москвы, которые должны были сделать все, чтобы не допустить встречи Барлаха с информатором и передачи документов американцам. Именно поэтому палата Барлаха теперь усиленно охранялась, и никто посторонний не мог туда войти.

Чтобы обеспечить беспрепятственный вывоз Барлаха, был подготовлен вертолет. На нем надо было вывезти Барлаха из госпиталя и высадить за городом, где его должна была ждать машина с водителем. Чтобы избежать любой какой бы то ни было неожиданности, все обговаривалось несколько раз.

— Нужно продумать вопрос отъезда Барлаха, — напомнил Страус, — и сделать так, чтобы вместе с ним могли выехать и остальные.

— Вы думаете, они уедут из Германии? — понял Кардиган.

— А зачем им американские паспорта? — усмехнулся Страус. — Конечно, уедут. Если это бывшие сотрудники «Штази», им не следует оставаться в Германии.

— Мы проверили всю группу полковника Хеелиха, — напомнил Данери. — Четверых уже нет в живых — Хеелиха, Вайса, Нигбура, Шилковского. Бутцман лежит в больнице. Двоих допрашивали в Пуллахе, но, по нашим сведениям, уже отпустили. Менарта и Вайсфлог. Отсутствует только Гайслер. Очевидно, именно он и является информатором Барлаха, — в этом уже нет почти никаких сомнений.

— У вас есть его фотографии?

— Есть, — кивнул Данери. — Мы раздадим их всем сотрудникам. Из Мюнхена и Гамбурга вызваны дополнительные силы. Место встречи Барлаха будет оцеплено военнослужащими, переодетыми в штатское. У них будут фотографии Барлаха и Гайслера. На всякий случай командиры подразделений будут иметь полный набор фотографий всех живых офицеров группы Хеелиха — Бутцмана, Менарта и Габриэллы Вайсфлог.

— Надеюсь, вы объясните им, что стрелять ни в коем случае нельзя, — хмуро уточнил Страус.

— Конечно. Они знают, что речь идет об очень важной операции.

— Надеюсь, что знают, — пробормотал Страус. — Даже во времена Стены у нас не было такой важной операции. Если все пройдет нормально, это станет вашим большим успехом, Кардиган. Может быть, самым большим успехом в жизни.

Кардиган почувствовал, как раздвигаются губы в усмешке. Ему были приятны слова старого разведчика. Оставалось только получить наконец эти проклятые документы, из-за которых он уже столько времени сидел в Европе.

Москва.

8 ноября 1999 года

Была глубокая ночь. Они сидели в кабинете Осипова, продолжая обсуждать варианты.

— Мы готовы, — докладывал генерал Минулин. — Если завтра вечером не получим подтверждения от Дронго, то утром пошлем сигнал нашим людям.

— Все предупреждены? — поинтересовался Осипов.

— Вчера мы еще раз уточнили наши позиции, — осторожно подбирая слова, сказал Минулин. Он говорил так, словно его могли подслушать даже здесь, в кабинете одного из заместителей руководителя Службы внешней разведки страны.

— Американцы собираются десятого числа вывезти Барлаха из госпиталя вертолетом, — доложил Минулин, — у вертолетной площадки будет стоять наш человек, который прикрепит пластиковую мину к днищу вертолета. Когда они будут достаточно далеко, произойдет взрыв.