Чингиз Абдуллаев - Линия аллигатора

Сигрид пожала плечами и взяла свою куртку.

Они вышли из кабинета. Профессор крикнул им вслед:

— И не приходите больше никогда! Я вам все равно ничего не скажу!

Испуганная женщина-секретарь смотрела на иностранцев, не понимая, почему так гневается обычно спокойный патрон.

Дронго и Сигрид вышли из приемной.

— Он что-то знает, — уверенно сказал Дронго, — нужно было обязательно сюда прийти, чтобы увидеть это самому. Он наверняка что-то знает. Но почему-то не хочет об этом говорить. Да и смерть Короткова не могла быть случайностью. Как мне не нравится это дело. У нас с ним будут еще большие проблемы, Сигрид. И я боюсь, что еще много раз пожалею о том, что моим напарником оказалась именно ты.

Следующий день Юдин потратил на изучение документов фирмы «Монотекс» и ее связей с республиканской таможней. Несмотря на все усилия, обнаружить следы фирмы не удавалось. Повсюду, куда отправлялись сотрудники ФСБ, они встречали пустые склады, уже переарендованные квартиры и офисы, опечатанные помещения.

Казалось, что фирма, возникшая из небытия, в небытие и ушла, не оставив после себя зримых следов. Если, конечно, не считать, что именно эта фирма просила выдать своему сотруднику Паршутину паспорт для поездки в Голландию. Под фамилией Паршутина скрывался рецидивист Дьяков, которого случайно узнал пограничный офицер.

Все документы «Монотекса» поступали только к Леонтьеву, который лично проставлял на них подписи. Как правило, входящие номера на бумагах ставились потом, из чего можно было заключить, что подобные документы поступали к Леонтьеву нарочными, их привозили к нему в кабинет. Его загадочное самоубийство вызвало многочисленные пересуды, но, кроме неотправленного груза «Монотекса», не было никаких причин для смерти столь важного государственного чиновника.

Когда рабочий день уже заканчивался, позвонил Самойлов.

— Как у вас дела? — спросил у Юдина.

— Работаем, — вздохнул следователь, — ну и дельце вы нам подкинули. Мои ребята сидят на этих бумагах весь день. Вызвал еще двух экспертов. Судя по документам, Леонтьев был очень тесно связан с «Монотексом». Фамилия президента фирмы — Еромалев, очевидно, вымышленная. Но как быстро и оперативно они свернули все свои дела!

— В Москве — да. А в Амстердаме у них наверняка остались связи и люди. Там гораздо труднее ликвидировать предприятие просто потому, что на его след вышла полиция.

— Вы хотите послать туда своего сотрудника? — понял Юдин.

— Да, мы готовим его к поездке в Амстердам. Это один из лучших моих работников. По адресам, куда отправлялся груз, мы попытаемся проверить, кому именно и почему его отправляли.

— Но это очень опасно, — предостерег Юдин, — если это действительно контрабандисты, они действуют с международным размахом.

— Именно поэтому мы и хотим перейти на международный уровень. Тем более что «Монотекс», очевидно, посылал Дьякова именно для этого.

— Хотите послать связного вместо Дьякова? — догадался Юдин. — Но это безумие.

— Нет, конечно, — согласился полковник, — мы просто хотим, чтобы наш человек узнал, с кем именно сотрудничала в Голландии столь загадочно исчезнувшая российская фирма. А заодно установить, кто еще в таможенном комитете и в аэропорту помогал бандитам переправлять их грузы. Кстати, мы до сих пор не знаем, какие это были грузы. И почему застрелился Леонтьев.

— Я хотел бы об этом с вами поговорить, — сказал Юдин. — Вы убеждены, что он действительно застрелился сам, что ему не помогли?

Ответом было долгое молчание.

— Не убежден, — тяжело дыша, сказал полковник, — хотя прокуратура и наши специалисты считают, что это было самоубийство.

— В таможенном комитете отмечали посетителей?

— Не знаю. Наверное, отмечали. А почему ты спрашиваешь?

— Я думаю проверить всех, кто летел вместе с Дьяковым в том самолете.

Может быть, какие-нибудь фамилии совпадают с теми, кто обычно приходил к Леонтьеву на прием.

— Тебе никто не говорил, что ты гений?

— Нет, — засмеялся Юдин, — но завтра пошлю одного человека проверить всех посетителей, приходивших к Леонтьеву за последнюю перед самоубийством неделю.

— Очень интересная мысль, — одобрил Самойлов. — И пусть составят список вообще всех приходивших в таможенный комитет. Вполне возможно, что гость из «Монотекса» не хотел указывать истинную причину своего визита и сначала наносил визит другому чиновнику, перед тем как зайти к Леонтьеву.

— Обязательно. А заодно еще раз посмотрю дело о самоубийстве Леонтьева.

Должны были существовать очень веские причины, толкнувшие его на этот шаг.

Кстати, кто-нибудь назначен на его место?

— Пока нет. Кабинет опечатан. В нем работали только сотрудники прокуратуры и эксперты. А как у вас с Крутиковым?

— Пока никак. Милиция все не может его найти. Может, его действительно уже нет в городе. Судя по тому, как работала эта фирма «Монотекс», они способны достаточно гибко и быстро реагировать на любую опасность. Не удивлюсь, если узнаю, что его уже ликвидировали.

— Нет, — убежденно сказал Самойлов, — такого просто не может быть. Они ведь реагируют только на видимую опасность. Откуда они знают, что наш сотрудник сумел опознать Крутикова и мы его теперь ищем? Скорее мы его просто плохо ищем.

После этого разговора Юдин еще раз позвонил в городское Управление внутренних дел, попросив дать справку о розыске Крутикова. Затем вышел из кабинета и направился к старшему помощнику городского прокурора, который проводил расследование по факту самоубийства заместителя председателя таможенного комитета республики. Старший помощник был старым прокурорским работником, уже успевшим зачерстветь на этой работе, ведь ежедневно сталкиваешься с человеческим горем и несчастьем, а это накладывает свой отпечаток. Это был полный, грузный мужчина с ежиком коротко остриженных волос.

— Георгий Игоревич, мне нужны материалы по факту гибели Леонтьева, — сообщил Виктор, войдя в кабинет.

— Какого Леонтьева? Что застрелился или певца? — не понял старший помощник.

К концу рабочего дня он терял всякое чувство юмора.

— Да нет, певец, слава богу, жив. Того самого Леонтьева, который покончил жизнь самоубийством.

— Теперь понял, — засмеялся старший помощник, — тот самый таможенник.

Прокурору города даже звонил сам первый заместитель премьера, спрашивал, что за преступление у нас случилось. Но там все чисто. Мы нашли пистолет, из которого он застрелился. Конечно, пистолет был незарегистрированный, но кого сейчас этим удивишь? А все работники таможенного комитета показали, что в последние дни Леонтьев ходил какой-то подавленный, растерянный. Мне кажется, у него были проблемы в семье. Говорят, его сын сильно пил, недавно разбил машину. Вот у мужика нервы и не выдержали.