Чингиз Абдуллаев - Линия аллигатора

Дронго положил пистолет на сиденье рядом с собой и навалился на руль.

— Что случилось? — спросил кто-то с порога.

— Эти идиоты разбили мою машину, — закричал другой из-за его спины. — Я же говорил, лучше их не посылать.

— Заткнись, — сказал первый.

Голоса приближались. Дронго следил за тем, как они подходят. В руках у одного был пистолет. У другого в руках оказался фонарь. Это несколько осложняло действия, но иного выхода у Дронго не было. Незнакомцы подошли совсем близко.

Он резко поднялся. Выстрел. Промахнуться с трех метров, даже сидя в машине, такой опытный стрелок, как Дронго, не мог. Он попал точно в руку незнакомца, и тот, вскрикнув от боли, выронил пистолет. Ударом ноги отбрасывая уже открытую дверцу, Дронго мгновенно выскочил из машины. Раненый кричал от боли. Его товарищ застыл от ужаса.

— Руки! — закричал Дронго. — Подними руки, ублюдок. Где женщина? Где женщина, я спрашиваю?

Стоявший с фонарем испуганно таращил на него глаза. Другой, получивший ранение, громко выругался.

— Даю три секунды, — сказал Дронго, — не ответите — стреляю на поражение.

Две. Одна. — Он выстрелил в ногу державшему фонарь.

Мужчина с криком упал на землю.

— Ее нет там, — выдавил он. — Ее нет на складе. «На складе, — подсознательно отметил Дронго, — они называют это место складом».

— Где она? — снова поднял он пистолет.

— Нет, — закричал, отползая, раненный в ногу, — не стреляй. Она у Кирилла.

У него на квартире.

— У, сука, — с яростью прошипел второй, тщетно пытаясь остановить кровь, сочащуюся из раненой руки.

— Кто такой Кирилл? — Дронго взмахнут пистолетом.

— Лобанев, — простонал от боли первый.

Дронго подошел к нему, наклонился. Достал из его кармана удостоверение.

Лежавший на земле был сотрудником милиции аэропорта. Дронго подошел к другому.

Его товарищ уже немного успокоился, прислонившись к дереву, он лишь постанывал от боли. Его пистолет отлетел довольно далеко, достать его не было никакой возможности. Заметив движение Дронго в свою сторону, этот мужчина зло усмехнулся.

— Здорово ты нас всех разыграл, американец хреновый, — это был тот самый тип, который ему звонил, — я даже поверил, что ты журналист.

— Документы в кармане? — почти ласково спросил Дронго.

— Иди ты к черту, — огрызнулся этот тип, прижимая руку к груди, — ничего я тебе не дам.

— Документы, — попросил Дронго, протягивая руку.

Раненый пробормотал сквозь зубы:

— Откуда ты такой взялся?

— С Луны упал. Документы давай, иначе я прострелю тебе вторую руку.

Раненый нехотя достал из кармана красную книжку, швырнул ее на землю.

— Подавись, сука.

Дронго наклонился и поднял удостоверение. Если первый раненый имел звание всего-навсего лейтенанта, этот был уже капитаном, очевидно, начальником над первым.

— Что же ты, капитан Шмаков, такими паскудными делами занимаешься? — спросил Дронго. — Совсем совесть потеряли, мерзавцы.

— А ты меня не учи! — огрызнулся капитан.

Он явно чего-то ждал. Дронго обернулся. Лежавший на земле раненый громко стонал, но ничего, видимо, опасного не было.

— Зачем вы похитили женщину? — спросил Дронго.

— Чтобы узнать, почему вы все время суете свой нос туда, куда не следует, — сказал голос за спиной. Дронго обернулся. И увидел направленное на него дуло пистолета. В дверях стоял третий.

— Наконец-то, — выдохнул раненный в руку капитан, — я думал, ты там заснул.

Утром, сразу после завтрака. Барон шепнул своему напарнику:

— Нужно поговорить.

Обычно скупой на слова, Барон редко с кем разговаривал. Об этом знали все.

Но Проколов сразу закивал, соглашаясь довериться более опытному наставнику.

— В соседней камере сегодня один типчик на волю выходит, — скупо сообщил Барон.

Проколов не понял, зачем ему эта информация. Барон выразительно смотрел на него. Потом махнул рукой и полез на нары.

— Дурак ты, — негромко сказал он, — тебе «вышка» светит, а ты такой непонятливый.

— Что же мне делать? — спросил жалобно Казак, по-прежнему ничего не понимая.

— Думать, — строго приказал Барон, — мозгами шевелить. Пока «мертвяки» на тебе висят, ты ничего сделать не можешь. А если Марата найдут и он расскажет, как вы убивали офицеров ФСБ, то тебе крышка. Значит, нужно, чтобы Марата не нашли.

— Как же мне это сделать отсюда? Как его убрать? — снова не понял Проколов.

— Совсем думать не хочешь. Да не уберешь ты его отсюда. Пусть лучше он сам уберется. Понимаешь? Весточку ему надо послать. Сообщить о том, что его ищут.

Чтобы он убрался из города. На полгода, на год. А вы тогда будете все валить на него. Мол, он главный, а вы «шестерки», фраера.

— Ясно, — кивнул Проколов, — а как весточку послать?

— Это уже мое дело. Я же тебе сказал, что один типчик сегодня выходит.

Передам ему все, что нужно.

— Да-да, конечно, — обрадованно сказал Казак, не подозревая, что этими словами окончательно подписывает себе смертный приговор, — я дам его адрес.

Через два часа адрес Марата был на столе у Майора Уханова. Еще через полчаса по указанному адресу уже выехали Юдин и Самойлов с группой захвата ФСБ.

Но в квартире никого не оказалось. Оставив засаду, разочарованные Самойлов и Юдин возвращались ни с чем.

— Никогда не верил в этих агентов, — недовольно проворчал Юдин, сидя в автомобиле. — Предатели всегда остаются предателями, при любых условиях. И всегда работают на обе стороны.

— В данном случае нам просто не повезло, — возразил Самойлов, — но попробовать стоило. Может, этот Марат и вернется в свою квартиру. Хотя мне кажется, что мы все время опаздываем. Кто-то успевает нас опередить.

— Ваш человек из Амстердама ничего не передал?

— Пока ничего, — недовольно сказал Самойлов, отворачиваясь. — Мы только вчера его послали. Я все пытаюсь понять, что происходит. Почему другая сторона так оперативно на все реагирует? Предположим, в самолете действительно находился напарник Дьякова, он мог позвонить по мобильному телефону.

Предположим, что этот кто-то, находясь в Голландии, опознал нашего агента. Но теперь кто-то явно предупредил Марата, и тот покинул свою квартиру. Так что происходит? Почему мы все время должны что-то предполагать?

— Список пассажиров самолета я проверил еще раз, прогнал по компьютеру.

Никого обнаружить не удалось. Я сидел над этим списком всю ночь, поднял на ноги всю милицию.

— Мы так и не знаем, кто такой Иван Дмитриевич, — невесело напомнил Самойлов, — в списках пассажиров, по-моему, не было Ивана Дмитриевича.

— Был, — также невесело ответил Юдин, — я все-таки нашел там одного Ивана Дмитриевича. Ему как раз исполнилось два годика. Больше никого с таким именем там не было.