Чингиз Абдуллаев - На стороне бога

— У них осталось двое детей, — сказала она с болью.

— До утра уже не очень долго, — пробормотал Дронго, не зная, что говорят в таких случаях. При столкновении с подобными человеческими трагедиями он всегда немного терялся. — Скоро начнет светать. И дождь, кажется, прекратился, — несколько растерянно добавил он.

Она ничего не ответила, и Дронго вышел из комнаты. В третьей спальне находилась Наталья Толдина. Когда он открыл дверь, она вскрикнула.

— Вы пришли меня убить? — спросила она.

— Успокойтесь, — посоветовал Дронго. — Скоро будет утро, и вы отсюда уедете.

— Нет, — вдруг сказала она, — мы отсюда не уедем. Мы все останемся в этом доме. Я слышала выстрел. Слышала, как кто-то крикнул. Выстрел. Я все слышала. Кого-то опять убили. Людмилу, да? Ее убили? Они хотят убить всех женщин в этом доме.

— Она жива и здорова, — успокоил Дронго. — Я не совсем понял, что вы сказали. Вы слышали крик и потом выстрел. Или наоборот?

— Нет, не наоборот, — упрямо заявила Наталья. — Сначала был крик. Даже не крик, а окрик. А потом уже выстрел. И я слышала, как падал человек. Скажите мне, кого убили?

— Мужчину, — признался Дронго, — поэтому выбросьте из головы все мысли о маньяке. Я думаю, вам лучше спуститься вниз и не сидеть здесь одной или даже с Буяновым. В эту ночь может произойти все, что угодно. Пойдемте со мной.

— Кого убили? — настойчиво переспросила она. — Погорельского?

— Вы способны любую трагедию превратить в фарс, — заметил Дронго. — При чем тут ваш режиссер? Он напился и спит в гостиной. Кажется, ему вообще все равно, что тут происходит. Идемте со мной.

— Вы не сказали, кого убили.

— Олега. Кто-то выстрелил ему в живот.

— Он умер?

— Не знаю, — соврал Дронго, — может, он ранен, Пойдемте со мной. Вам лучше не оставаться одной.

Они вместе вышли из комнаты, прошли по коридору. У лестницы еще толпились мужчины.

— Отари, вернитесь к жене и приведите ее вниз, — попросил Дронго. — Нужно будет уговорить Мамуку спуститься тоже.

— А как быть с поваром?

— Мы перенесем его вниз. Нужно быть всем вместе.

— Мамуку лучше не трогать, — сказал Вейдеманис. — Он в таком состоянии, что к нему даже не стоит обращаться. Он не уйдет из комнаты, ты ведь понимаешь.

Но нам нужно перенести тело убитого.

— Может, он еще жив, — громко произнес Дронго, посмотрев на Толдину. — Давайте вместе спустимся вниз. Отари, вы ничего не слышали?

— Нет, ничего. Мы были с Мамукой. Я пытался как-то его отвлечь, о чем-то говорил, но он безутешен.

— Вы не слышали какого-нибудь крика перед выстрелом?

— Нет, не слышал. Но я и не прислушивался. Может быть, кто-то кричал, но я ничего не слышал.

— Скажите, Отари, когда я вас позвал во время убийства Нани, где вы были?

— Я спустился вниз, а Людмила вошла к Тасану, чтобы проверить, как он себя чувствует. Я был внизу, но без свечи. И когда я услышал ваш крик, сразу вернулся обратно, поднявшись по лестнице вместе со всеми остальными.

— Идите сюда! — крикнул снизу Вейдеманис. — Кажется, он умер.

Мужчины направились вниз. Толдина спускалась, держась за руку Сергея Буянова. Увидев убитого, она рухнула на лестницу, потеряв сознание. Очевидно, ее нервы уже не выдержали.

— Я отнесу ее наверх, — предложил Буянов.

— Нет, — возразил Дронго, — ни в коем случае. Лучше перенесите ее в бильярдную комнату. Там горит камин. Будет лучше, если она останется вместе с нами.

— Хорошо. — Сергей поднял Толдину на руки и понес ее в бильярдную комнату.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Вейдеманис у Дронго, когда тот подошел поближе к нему и встал рядом с убитым. Усманов, стоявший рядом, тяжело вздохнул.

— А как ты думаешь? — обернулся к своему другу Дронго.

— Представляю. Кто может совершать все эти чертовы убийства? Ума не приложу.

— Думаешь, что все-таки посторонний?

— Уже не знаю. Просто не могу себе представить. Может быть, среди нас есть какой-нибудь маньяк?

— Ты тоже в это поверил?

— Не знаю. Ничего не понимаю. Но ведь кто-то совершил все эти убийства!

Я сидел рядом с тобой. Усманов тоже был с нами. Погорельский спал, значит, мы четверо автоматически отпадаем. Остаются Алтынбай, Отари, Мамука и Сергей. Но Отари говорит, что сидел вместе с Мамукой. Сергей находился рядом с Толдиной.

Тогда получается, что убийца — Алтынбай. Он как раз стоял внизу, а убитый был ранен выстрелом в живот. И винтовка лежала около него.

— Давай перенесем тело, — вместо ответа предложил Дронго, — потом все обсудим.

Четверо мужчин — Дронго, Вейдеманис, Алтынбай и Отари — перенесли тело убитого и положили на диван. Погорельский, уже пришедший в себя, тяжелым взглядом смотрел, как труп кладут на диван, где он еще совсем недавно так мирно посапывал. Режиссер увидел пустое кресло и, направившись к нему, уселся с таким видом, словно не собирался никому уступать это место.

— Это все ваши теории, — зло сказал Усманов, обращаясь к Дронго. — Нужно было сразу собраться всем вместе, после первого убийства. Тогда все было бы нормально.

— Такое ощущение, что сюда проник дьявол, — пробормотал Погорельский.

— Или кто-то ему помогает, — добавил Вейдеманис.

— Кто мог стрелять? — задумчиво произнес Алтынбай. — Я ведь стоял внизу и никого не видел. А ему выстрелили в живот, когда он спускался по лестнице.

Получается, что, кроме меня, никто не мог в него выстрелить. Но я не стрелял. И рядом со мной никто не стрелял. Стреляли сверху, я абсолютно убежден. А потом убийца бросил винтовку вниз.

— В таком случае кто стрелял? — спросил Вейдеманис. — Вы понимаете, что говорите? Получается, что погибший спускался по лестнице и кто-то в него выстрелил сверху. Но тогда пуля должна была попасть ему в спину, а не в живот.

А наверху никого не было, если не считать Отари и Сергея.

— Я пойду к жене, — торопливо сказал Отари, направляясь к лестнице.

Внезапно он заметил, что дверь в дом открыта. — Почему открыта входная дверь? — спросил Квачадзе.

— Не может быть, — сказал Вейдеманис. — Дверь должна быть закрыта.

— Людмила! — закричал Отари, бросаясь наверх. — Людмила!

От его крика зазвенели стекла в окнах дома. Он побежал по лестнице, не разбирая ступенек.

— Людмила! — кричал он.

— Только этого не хватало, — пробормотал Алтын-бай, сжав свои огромные кулаки.

Послышались шаги Отари по коридору.

— Кто открыл входную дверь? — недоумевал Эдгар, направляясь к выходу. — Она ведь была закрыта. Я сам ее закрыл, когда мы вошли в дом.

— Может, вы путаете? — спросил Погорельский. — Вам не кажется, что в такой обстановке вы могли забыть закрыть входную дверь?

— Нет, не кажется, — упрямо ответил Эдгар. — Даже в такой обстановке я не мог ошибиться. Это абсолютно точно. Я сам закрыл дверь.