Чингиз Абдуллаев - На стороне бога

— Здесь минеральная вода, наверное, закачивается в бутылки под сильным давлением, — попробовал оправдаться Буянов, — или они долго лежали в тепле.

— Скорее второе. — Дронго засунул руку в карман и вдруг, резко повернувшись, вышел из бильярдной.

Он поднялся наверх как раз в тот самый момент, когда следователь осматривал тело убитого Шарая, выслушивая объяснения Усманова и Вейдеманиса.

Стоявший рядом офицер полиции, большой, полный мужчина с роскошными черными усами и сросшимися темными бровями, изумленно смотрел на свидетелей, не веря ни одному слову. В самом тихом месте этого района, где десятилетиями не случались убийства, были убиты сразу три человека! Офицер снял фуражку и вытер вспотевший лоб.

— Извините меня, Сеидов, — вдруг сказал Дронго, вошедший в комнату, — сколько вам лет?

— Это имеет отношение к нашему расследованию? — нахмурился следователь.

Как и всякого молодого человека, его самолюбие задевали намеки на молодой возраст.

— Не обижайтесь, — попросил Дронго. — Вам, наверное, не больше тридцати.

— Ну и что?

— Вам, очевидно, не сказали, кто я. Ваш прокурор меня знает. Я Дронго.

— Вы Дронго? — Сеидов изумленно оглянулся на Усманова и Вейдеманиса.

— Да, — кивнул Эдгар, — это он. Вам повезло. Сеидов. Вы видите перед собой живую легенду.

— Вы действительно Дронго? — Следователь не мог поверить в то, что перед ним легендарный эксперт.

— Действительно, — кивнул Дронго, — поэтому я прошу вас закончить осмотр и спуститься вниз. Кстати, попросите, чтобы все собрались в гостиной.

Кажется, я уже знаю, что именно произошло здесь этой ночью.

— Как это знаю? — разозлился офицер, вмешиваясь в разговор. — Что говорит этот человек? Кто вы такой?

— Это Дронго, — остановил его Сеидов. — Собери всех и давай спустимся вниз.

Офицер полиции, с опаской взглянув на Дронго, замолчал. Когда тот повернулся и вышел, он шепотом спросил у Вейдеманиса:

— Где он работает? В прокуратуре республики?

— Выше, — улыбнулся Вейдеманис.

— В Кабинете министров?

— Еще выше.

— Неужели в президентском аппарате? — испугался офицер.

— Еще выше, — засмеялся Вейдеманис.

— Выше не бывает, — разозлился офицер. — Где он все-таки работает? Или он депутат? Министр? Кто он?

— Эксперт по расследованиям. Эксперт-аналитик, — пояснил Вейдеманис, с трудом сдерживая улыбку.

— Этого я не понимаю, — сказал офицер. — Где он работает? В каком ведомстве?

— У Бога, — подумав, ответил Вейдеманис.

Офицер махнул рукой, решив, что его разыгрывают. Его только недавно перевели из участковых на оперативную работу, и он не знал, что такое «эксперт-аналитик». Но указания следователя он добросовестно выполнил, собрав в гостиной всех находившихся в доме гостей.

Все присутствующие ждали, что именно им скажет Дронго. Мужчины принесли стулья из бильярдной комнаты. На диван сел офицер полиции, не понимавший, почему никто не хочет к нему присоединиться. Остальные разместились на стульях и в креслах. Буянов принес сверху еще два стула, отдав их Погорельскому и Толдиной, которая отодвинулась от режиссера, стараясь быть ближе к сидевшему рядом с ней Сергею Буянову. В своем кресле остался Рахман Усманов. В другом кресле сгорбился Алтынбай. На двух стульях рядом сели супруги Квачадзе — Отари и Людмила. Мамуку, поседевшего от горя, посадили поближе к Отари. И наконец, Эдгар Вейдеманис поставил стул чуть поодаль.

Все смотрели на Дронго. Он почувствовал некоторое волнение, словно перед выступлением в аудитории. Впрочем, выступлений об никогда не боялся. Ему было легко и просто говорить перед людьми.

Следователь сидел чуть в стороне, ожидая, что именно скажет этот необычный человек. Он тоже немного волновался. Еще учась на юридическом факультете, он слышал о легендарном аналитике, который может распутать любую загадку. И теперь он сам мог проследить за ходом рассуждений великого аналитика. Следовательно, он твердо решил не вмешиваться в монолог Дронго, давая ему возможность высказаться без помех.

— С самого начала я не верил в преступления, совершаемые маньяком, — начал Дронго. — Мне казалось невероятным, что в такую погоду, при таком ветре и здесь, в горах, вдруг оказался сексуальный маньяк, который нападает на наших женщин. Однако обстоятельства первого убийства наводили на эту мысль.

В момент первого убийства все складывалось так, чтобы мы приняли именно эту версию. Катя Шевчук была в комнате одна, когда туда вошел убийца, который успел задушить ее и исчезнуть. Предположить, что он поднялся по лестнице и прошел по коридору, я никак не мог. Во-первых, его могли увидеть работающие на кухне женщины. А во-вторых, он не мог выйти на веранду незаметно для Отари Квачадзе. Но учитывая, что наверх поднимались двое — Сергей Буянов, что-то выяснявший у женщин, и Мамука Сахвадзе, который вызвался напоить нашего повара, так неудачно поскользнувшегося по дороге на Мархал, вполне понятно, что именно их я и должен был подозревать в первую очередь. Ведь остальные сидели рядом со мной. Был еще Алтынбай, у которого вообще не было никакого алиби и который, единственный из всех остальных, мог спокойно выйти из своей спальни, пройти за спиной художника в комнату Кати и своими сильными руками легко ее задушить.

Все посмотрели на руки Алтынбая, которые он скрестил на животе. Тот чуть смутился и убрал руки за спину.

— Вы хотите из меня сделать убийцу? — с отвращением спросил он.

— Я хочу установить истину, — возразил Дронго. — И будет лучше, если вы не станете мне мешать. Итак, число подозреваемых оказалось не столь велико. Но мне важно было понять мотив преступления. Убийца мог проникнуть в дом и с веранды. Однако дверь плохо поддавалась, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы открыть ее. Отсюда я сделал конкретный вывод, что убийца вряд ли мог воспользоваться этой дверью и скорее всего проник в комнату, где находилась Шевчук, через окно.

Я предположил, что так и было. Тогда получалось, что убийца, выйдя из дома, подтянулся на руках, залез на веранду, потом через окно забрался в дом и задушил несчастную женщину. Мне казалось логичным, что первое убийство произошло именно так. И я стал анализировать, кто мог незаметно выйти из дома — так, чтобы мы ничего не заподозрили.

— Все были в доме, — возразил Погорельский. — Мы знаем, где был каждый из нас. Ваша дедукция дает очевидный сбой.

— Возможно, — улыбнулся Дронго, — но я продолжу. Мне было важно установить, кто мог выйти из дома. Я разгадал эту загадку, когда произошло второе убийство. Смерть Нани Сахвадзе не вписывалась в модель моего расследования.

При этих словах Мамука вздрогнул.

— Модель, — пробормотал он, — для вас она всего лишь модель расследования.