Чингиз Абдуллаев - Пройти чистилище

— Ничего подобного, — возразил Том, — я действительно считаю, что все это сейчас нам не нужно. Вот когда мы решим наши проблемы, тогда ты можешь снова ходить сюда на импрессионистов. А если откровенно, то я действительно не понимаю, почему грудастые бабы Тициана или Ренуара, по-разному грудастые, согласен, вызывают такой восторг. Я уже не говорю о совершенно бредовых вещах Гогена. Впрочем, искусство — вещь эмоциональная, здесь не нужны практические критерии.

— Идем отсюда, — потянул его за руку Кемаль, — я думал, ты получишь удовольствие. А ты еще издеваешься над этими полотнами.

— А я думал, что мы пришли сюда спокойно поговорить.

— Идем, идем, — позвал его Кемаль, — в левом крыле здания есть такой своеобразный римский музей под стеклянной верандой. Там можно спокойно посидеть и поговорить.

— Тогда идем, — согласился Том, — но не говори мне, что тебя нравятся еще и скульптуры древних, а то я подумаю, что ты решил переквалифицироваться в музейного эксперта. А тебе это нельзя. Ты у нас миллионер.

— Плебей, — покачал головой Кемаль.

Через пять минут они сидели на скамье и Том деловито рассказывал о своем плане.

— Главное, чтобы они засуетились. Пусть начнут нервничать, искать шпионов, следить за нашим шведским другом. Здесь нам важно не ошибиться. И самое важное, чтобы ты был вне игры. Все должен проводить я один. Чтобы в случае необходимости исчезнуть и отрубить все концы.

— Это колоссальный риск, — возразил Кемаль, — ты понимаешь, на что именно идешь?

— Тогда давай свое предложение. Тебе самому выходить на Сюндома просто нельзя. Он тебя не знает. И не поверит тебе никогда. А потом, мы не знаем, как его используют наши. Может, втемную. Он только выполняет роль «почтового ящика». Тогда он тем более не поверит тебе. Надеюсь, это ты понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул Кемаль, — давай еще раз прогоним ситуацию. Думаешь, у тебя получится?

— Должно получиться. В крайнем случае, я могу попросить помощи у нашего резидента. И просто уехать из страны. Я связной, Кемаль, твой связной, — поправился Том, — мое дело — обеспечивать безопасность при прохождении твоих сообщений. И надежную связь. А теперь я ее не могу обеспечить. Значит, я обязан проверить линию связи. Во время войны связисты, тяжело раненные, видя, что у них обрыв на линии, брали концы проводов в зубы и пропускали через себя, так и умирали на этих проводах, но обеспечивали связь.

— Откуда ты знаешь? — спросил Кемаль.

— У меня отец погиб именно так, — глухим голосом ответил Том. — Во время войны погиб.

— Мой тоже погиб во время войны, — неожиданно для себя сказал Кемаль. — Ладно, пора уже кончать дискуссию. Пойдем лучше куда-нибудь пообедаем, я умираю с голода.

— Но ты согласен на мой вариант? — настойчиво спросил Том.

— А у нас есть другой выход? — вместо ответа спросил Кемаль. — При любом раскладе нужно выходить на твоего шведа. Хотя мне твое предложение совсем не нравится, Том.

В этот день они собрались вместе. Шервуд и Эшби представляли ЦРУ, Блант и Хэшлем английскую разведку, а Кэвеноу находился на совещании как представитель ФБР. Все было ясно. Союзники обязаны были продумать программу, чтобы не подставлять высокопоставленного секретного агента английской разведки в КГБ. Но, в свою очередь англичане знали, что и у американцев есть свой очень надежный источник в военной разведке русских и также старались не особенно навредить этому ценному агенту, через которого и они узнавали много полезного.

После ошеломляющих провалов английских разведки и контрразведки, когда наиболее проверенные и, казалось бы, самые лучшие агенты оказались «кротами» КГБ во главе с самим Кимом Филби, в Америке наступило разочарование. И, если прежде заносчивые американцы очень уважительно относились к своим коллегам из-за океана, имевшим многовековую традицию и опыт нескольких поколений шпионов во всем мире, то теперь американцы, наоборот, всячески подчеркивали промахи своих английских коллег и старались не особенно доверять им наиболее секретную информацию. Англичане это сразу почувствовали, и лед недоверия, начавший нарастать на взаимных англо-американских отношениях, уже не могли растопить никакие сердечные заявления об особых отношениях и традиционной дружбе двух держав.

Правда, победившая в Лондоне на парламентских выборах «железная леди» — Маргарет Тэтчер — считалась самым верным и постоянным партнером Рейгана, но это лишь в силу особо консервативных взглядов обоих политиков, чем из-за большого доверия, проистекавшего из отношений двух стран. И приехавшие в Лэнгли англичане это хорошо представляли. Но и хозяева, в свою очередь, понимали, как важно в этой операции заручиться поддержкой англичан, благодаря которым им и удалось выйти на неизвестного «Вакха», работавшего так эффективно против их собственной страны.

Совещание начал Шервуд. Привычным, немного глухим голосом он перечислил все подробности предстоящей операции. По мнению ЦРУ, следовало на людях скомпрометировать Сюндома, чтобы добиться последующей высылки шведа из страны и дальнейшей изоляции Матвеева. За Матвеевым ФБР должно было установить жесткое наблюдение. У сотрудников Федерального Бюро уже не было сомнений, что Матвеев является сотрудником советской резидентуры и отвечает за поддержку нелегалов в Нью-Йоркском отделении ПГУ КГБ. Его частые контакты с Казаковым, резидентом советской разведки в самом большом городе Америки, никогда не были секретом для сотрудников ФБР.

Хэшлем, впервые попавший в кабинет одного из руководителей отдела ЦРУ, слушал довольно равнодушно, чуть прикрыв глаза, словно зашел сюда случайно, на чашку чая. План, разработанный ЦРУ, не отличался особой оригинальностью. В связи с тем, что оперативным сотрудникам ФБР так и не удалось установить, кто именно пытался выйти на связь с Сюндомом, следовало исходить из факта, что связной более никогда не попытается выйти на связь с уже находящимся под жестким наблюдением шведом. И для высылки Сюндома из страны и объявления его «персоной нон грата» нужно было продумать обычную провокацию, столь характерную для времен «холодной войны» с обеих сторон.

Конечно, если бы Сюндом был представителем СССР или стран Восточного блока, то с этим не было бы никаких проблем. Его просто выслали бы из страны, объяснив в посольстве, что не желают терпеть такого дипломата. Такие вопросы профессиональные разведчики обычно пытались разрешать без привлечения ненужных свидетелей, дипломатов, послов и журналистов. Но вся беда в том, что Сюндом был шведский гражданин, работавший в представительстве Швеции при ООН и его нельзя было выслать так просто, как представителя социалистической страны. В таких случаях другая сторона не особенно протестовала, ограничиваясь высылкой из собственной страны американского дипломата, также уличенного в не совсем законной деятельности. Но выслать так просто дипломата Швеции было нельзя. И это понимали все присутствующие. Шведская сторона обязательно попросит доказательства вины их сотрудника, а ЦРУ и ФБР не должны были слишком явно подставлять Сюндома, чтобы в КГБ не поняли их игры против неуловимого «Вакха».