Чингиз Абдуллаев - Совесть негодяев

И в этот момент снова зазвонил телефон.

— Павел Алексеевич, — раздался взволнованный голос Соболева, — мы нашли машину, на которую был объявлен розыск.

— Где она?

— Попала в аварию, когда выезжала на Калининский. Столкнулась с грузовиком.

— Люди живы? — закричал Пахомов.

— Пока не знаю. Мы получили сообщение только насчет машины.

— Срочно выясните и позвоните, мне. Я жду вашего звонка, — от волнения у него дрожали руки.

— Что случилось? — спросил Комаров.

— Они попали в аварию, — со стоном произнес Пахомов, — ох, как глупо все это. Непрофессионально.

— Это они, — убежденно сказал Комаров, — это люди Ларионова.

Снова раздался звонок. Пахомов быстро поднял трубку.

— Слушаю! — закричал он.

— Это майор Соболев. Докладываю. В момент столкновения погибли водитель автомобиля Лукин и капитан Перцов. Следователь Чижов в тяжелом состоянии доставлен в больницу.

— Больше никого в машине не было? — упавшим голосом спросил Пахомов.

— Больше никого, — подтвердил Соболев. — мы проверяли. Они были в автомобиле в момент аварии втроем.

— Нет, — уже заорал на весь кабинет Пахомов, — проверяли неправильно. Там был четвертый — майор Климатов. Проверьте еще раз..

— Хорошо, Павел Алексеевич.

— Соболев, — позвал майора Пахомов.

— Да, слушаю вас.

— Чижов как там? Жить будет?

— Говорят, доставлен в больницу в тяжелейшем состоянии. Множественные переломы. Сломан позвоночник. Врачи пока ничего не обещают.

— Позвоните и сообщите его родным, — тяжело выдавливая слова, попросил Пахомов, — хотя нет, не нужно. Я сам позвоню. У него жена ждет ребенка. Может несчастье случиться. Я к ним лучше сам домой поеду.

Соболев молчал.

— Найдите мне следы четвертого, — попросил Пахомов, — обязательно найдите. Вы меня поняли?

— Понял, Павел Алексеевич. Пахомов положил трубку. Комаров и Серминов смотрели на него.

— Водитель и Перцов убиты. Чижов тяжело ранен. Климатов исчез, — коротко сказал Пахомов. Он так и сказал «убиты», чтобы расставить все точки.

Комаров встал и подошел к окну. Достал сигарету, закурил. К нему подошел Пахомов.

— Дай и мне сигарету, — попросил он. И, уже затягиваясь, добавил: — Я этого парня как сына своего любил.

Комаров молча курил, глядя в окно. Он думал о чем-то своем.

— Ничего, — со злостью произнес Пахомов, — я все равно не успокоюсь. Они у меня не дождутся. Все равно буду искать этих сволочей, пока не найду, почему они убили Караухина. Почему задавили Чешихина, убили Анисова. Почему решили убрать и моих ребят. Этот министр думает, что если он пожаловался, я от страха забуду его фамилию. А я вот не забуду. Сдохну в этом кабинете, но найду тех, кто за этим стоит. И прежде всего начну с вашего подполковника Ларионова. Если даже доказать ничего не смогу, просто пристрелю мерзавца.

— Это не выход, — задумчиво сказал Комаров, — по-другому действовать нужно.

— Действовали уже, — горько произнес Пахомов, — сам видишь, что получилось.

— С волками жить — по-волчьи выть, — напомнил ему известную поговорку Комаров.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Пахомов.

Вместо ответа Комаров подошел к телефону. Набрал номер.

— Это я, — сказал он, — они сделали свой ход. Теперь наша очередь.

В квартиру, которую им предложил Иваницкий, они прошли лишь после долгих переговоров с бдительной соседкой-старушкой. Она никак не хотела давать ключи этой подозрительной парочке, хотя подтвердила сразу, что Иваницкий ей звонил. Только после обстоятельного допроса она выдала, наконец, ключи и, неодобрительно покачав головой, на прощание хлопнула дверью. Краткие ответы Дронго, выдавшего Зою за свою сестру, её явно не удовлетворили.

Они прошли в комнату, и женщина с ужасом убедилась, что её худшие подозрения оправдались. В комнате стояла всего одна большая кровать, стол, несколько стульев, комод, оставшийся явно с тридцатых довоенных лет. Правда, было довольно чисто и уютно, но это был, конечно, не «Хилтон». В маленькой кухне горела лампочка над столом, стоял небольшой холодильник «Минск», газовая плита, кухонный шкаф. В холодильнике было даже по куску свежего сыра и сала, словно его хозяева только вчера покинулл эту квартиру. На плите стоял чайник. Рядом лежала коробка спичек.

— Вы всегда живете в этой квартире? — не выдержав, спросила женщина, — Мне казалось, что мы могли бы найти дом и получше. Или хотя бы поехать в гостиницу.

Он сел на стул в кухне.

— Они сейчас будут проверять все гостиницы города. И все квартиры, где вы можете быть, — устало сказал он, — а если найдут, то сразу узнают, где находятся документы. Они умеют спрашивать. А потом вас убьют.

Она смотрела на него. Её глаза при тусклом сиянии единственной лампочки казались темно-синими, с черным отливом.

— Идите в комнату, переоденьтесь, если хотите, — посоветовал он, — а я поставлю чай.

Она повернулась и пошла в комнату, так ничего больше не сказав. Он наполнил водой чайник, чиркнул спичкой. И снова сел на стул.

Она вышла из комнаты в том же костюме, в котором была. Только сняла колготки, порванные в аэропорту, когда он вталкивал её в машину Гасанова.

— Мне нечего одеть, — просто сказала она. — В «Маэстро Пазолини» не продают пижамы. Хотя, наверно, продают, но я не купила её. Придется остаться в этом.

— Садитесь, — предложил он, — сейчас закипит чай.

— Как странно, — села на стул Зоя, — час назад в магазине вы искрились остроумием, а теперь такой мрачный. Или это я на вас так действую?

— Нет, просто у меня обычно такое настроение.

— Вы тяжелый человек, а иногда кажетесь таким веселым и легким,

— Это обманчивое впечатление.

В ванной комнате громко капала вода. Он поднялся и, пройдя туда, затянул кран сильнее. Вода перестала капать, и он вернулся на кухню.

— Это действительно было так необходимо? — спросила женщина. — Ночевать здесь, устраивать эту безобразную драку в аэропорту, гонки по шоссе. Все это было нужно?

— Думаю, да.

Он чуть приподнялся и посмотрел из окна на соседний дом. Рядом с домом стоял автомобиль. В ночной темноте трудно было различить его очертания, но ему показалось, что это была вазовская «шестерка».

— Вы думаете, и здесь за нами будут следить, — поняла его взгляд Зоя, — но никто не знает, что мы здесь.

— Кажется, никто, — согласился он, — за вашей спиной сейчас закипает чай. Чуть отодвиньтесь, я заварю.

— Сидите, — стремительно поднялась она, — я сама заварю чай. Где заварка?

Она открыла кухонный шкаф и беспомощно оглянулась.

— Здесь только стаканы.

— Не может быть, — он шагнул к ней и посмотрел в шкаф. Отдельно стояли соль и перец. Чая нигде не было.

— Придется пить кипяченую воду, — сказал он равнодушно.