Никэд Мат - Желтый дьявол [Том 3]

— Понимаю! Пусть японское командование обратится в Ревком. Я немедленно отправлю катер на Русский Остров…

— Олл райт!

Несколько часов позже мощный гидроплан, описав изящный полуовал по заливу, плавно поднимается.

В кабинке гидроплана Мак-Ван-Смит, Сандорский и русский сыщик Евдокимов из угрозыска.

— Мне все-таки непонятна ваша тревога. Ну, они преступники, терроризовали высокопоставленных лиц, но… какое дело японскому командованию до всего этого?

— О, вы не знаете, что нам сделал этот Клодель, а сейчас, сейчас… Если они доберутся до Токио раньше нас, я не ручаюсь за целость… за целость…

Мак-Ван-Смит разволновался от собственных слов.

— За целость? ну говорите же! — спрашивает крайне заинтересованный Евдокимов.

— Я не могу сказать. Это государственная тайна.

— Ага! Я начинаю понимать. Неужели эти бандиты запустили свои щупальца так далеко?

— О, этот Клодель дьявольски хитер. Но на этот раз мы ему не дадим улизнуть. Мистер Сандорский, у вас бомбы в порядке?

— Четыре, как вы приказали. Но хватит и одной, чтобы спустить судно ко дну.

Он внимательно всматривается в подзорную трубу.

— А вот взгляните, мистер Мак-Ван-Смит. Если не ошибаюсь, это и есть «Минерва».

На горизонте достаточно ясно виден силуэт судна, на всех парах несущегося по волнам.

— Они идут не менее 30 узлов в час. Господин Евдокимов, хватит ли у вас бензина?

— Вполне. Сзади — запасные баки. Мы можем держаться без спуска еще 5 часов.

— Превосходно! Развивайте максимальную скорость, — отдает приказ Мак-Ван-Смит пилоту.

Силуэт на горизонте все растет, и расстояние между ним и гидропланом уменьшается. Через час оглушительной работы пропеллеров судно уже виднеется под гидропланом. Гидроплан постепенно снижается.

— Приготовьте бомбу, — командует Мак-Ван-Смит.

— Есть!

— Раз, два, три!

С гулким свистом бомба летит вниз, затем на некотором расстоянии от судна взрывается, в воздухе столб воды, и судно, как игрушечный мячик, танцует сбоку его.

— Мимо, чорт! Цельтесь внимательнее. Вторую!

…Пах-дзззз, пах-дззззз, — доносится слабый звук выстрелов снизу.

— Готова вторая.

— Цельтесь, цельтесь. Раз, два, три!

На этот раз бомба ударяется о борт судна. На миг вся палуба погружается в воду. Затем снова выплывает, но уже части кормы нет. Из середины судна поднимается дым.

— Они горят. Конец! Спускайтесь ниже. Посмотрим, что мы можем сделать.

Тем временем на судне паника. Клодель и шестеро человек команды безуспешно пытаются погасить вспыхнувший огонь. Да и немыслимо дальше держаться. Судно, как скорлупа разбитого яйца, накренилось на бок и несется по волнам.

— Спускайтесь в подводную, — командует Клодель. — Живо, пока эти черти не заметили. Стреляйте кто-нибудь.

Гидроплан уже несколько десятков метров над судном.

— Сдавайтесь, — кричит Мак-Ван-Смит: — вы арестованы!

— Подождете еще! — кричит в ответ Клодель и посылает один за другим вверх последние заряды своего кольта.

— Ах, держите, держите! — вдруг раздается неистовый крик. Мак-Ван-Смит бросается к перилам кабинки. Но уже поздно. Сандорский, раненный пулей Клоделя, оступился и падает.

— Ловите его! — кричит Клодель Трехглазому: — заберем его с собой.

Трехглазый ловко накидывает канат с петлей на Сандорского и втаскивает его на палубу подводной лодки.

— Кидайте бомбы, — кипятится Евдокимов. — А то они улизнут на подводной.

— Бомбы, бомбы… — шепчет Мак-Ван-Смит. — Но ведь там… Сандорский.

Минута нерешительности. Затем Мак-Ван-Смит отцепляет третью бомбу. Но уже поздно. Перископ лодки уже скрылся под водой. Со свистом бомба падает, взрывая в воздух столб воды. Медленно погружается в воду горящая красавица «Минерва».

Мак-Ван-Смит, схватив голову обеими руками, падает на дно кабинки.

— Куда теперь? — трогает за плечо Мак-Ван-Смита Евдокимов.

— К берегам Японии! Я должен поспеть в Токио раньше их.

Трын… трын… ррррр — долгий тревожный телефонный звонок.

Белая выхоленная рука недовольно берет трубку. Роговые очки склоняются. Часть головы попадает в свет абажура: светлые волосы, разделенные четко проведенным английским пробором.

В телефон говорят:

— Я начальник штаба.

— Что? Не может быть!..

— Очень хорошо. Сейчас же перевезти со всеми предосторожностями на Первую Речку.

— Что… Случайно… На свиданьи… Проговорились… Эсаул Коренев?.. Прекрасно. Передайте ему, что из личных средств штаба его превосходительство генерал О-Ой выдает ему награду в тысячу иен.

— Да… Сейчас же препроводить их в район и передать бочкаревцам. Только условие — чтобы никто их не видел и чтобы свои не знали, кто это.

— Да. В мешках? Прекрасно! С почтой? Хорошо придумано. Одобряю… Там, эти будут очень рады. Коренев переодетый пусть сопровождает.

— Да, да… сейчас же. Но только будьте осторожны… Вы мне, поручик, отвечаете собственной головой за точное исполнение приказа.

— Прекрасно… — Таро вешает трубку. Он доволен. Он удовлетворен, он потирает свои длинные холеные пальцы. Откидывается на спинку стула.

— Вот будет главнокомандующий доволен — такую птицу поймали. Наш главный враг… А как хорошо вышло: они ничего не сумеют с нас взять — сами прокричали в газетах, что он ушел в сопки… Прекрасно. Генерал будет доволен. Долго мы за ним гонялись. Это стоит целых трех николаевских [5] «Николаевские события» на Амуре. провокаций… Великолепно.

Таро взволнованный берет из продолговатого ящика тонкую длинную манильскую сигарету. Закуривает. Затягивается. Задумывается. По лицу его проходит довольная улыбка.

Завтра на докладе ему есть чем порадовать главнокомандующего экспедиционными войсками на Дальнем Востоке — генерала О-Ой. Есть чем…

Вверх по Китайской улице, за телеграфом, тянется огромное серое здание. Но ночью не разобрать его контуров.

По каменным плитам тротуара поднимается человек. Высокий, он прячет свою голову глубоко в поднятый до полей широкополой шляпы воротник. Гулко раздаются его шаги в ночной тишине пустынной улицы. Город — в страхе после кровавой ночи на пятое апреля — рано смежает свои глаза; улицы быстро пустеют, и только кой-где можно увидеть японских часовых да услышать их гортанное, ехидное:

— Аната!

Но никто не откликается на этот предательский окрик. Каждый старается свернуть от желтых маленьких солдатиков в первый попавшийся переулок.

Улицы пустынны. Как вечер — огромный город точно вымирает.

…Прохожий продолжает подниматься по Китайской все выше и выше. Вот он уже миновал телеграф.