Джек Хиггинс - Акулья хватка (сборник)

Джейсона вдруг смутила его нагота, он без единого слова бросился в спальню и влез в джинсы. Когда он вернулся, Флэк ещё сидел, или его показывали таким, на диване, терпеливо поджидая Джейсона.

Тот стоял за баром, сохраняя между собой и изображением три фута дерева, нащупывая стакан. Отыскав один, он сдул пыль и налил порцию спиртного, не предлагая выпить похожему на живого гостю. Он осушил стакан и налил ещё янтарной жидкости, на этот раз медленно её потягивая и чувствуя себя достаточно успокоившимся, чтобы спросить:

- Ладно, зачем вам все это нужно?

- Ну, - начал Флэк, ерзая на диване или на чем там он сидел в своем офисе, - вообще-то я коммерсант. Я продаю что-то вроде страховки. Но то, в чем вы нуждаетесь куда отчаянней, чем в деньгах. Мистер Джейсон, я продаю время.

- Время? - Джейсон удивился, каким по-детски и слабо звучит его голос.

- Да, время. Месяцы и годы. Институт Джона Анрина продает экстра-время людям вроде вас. Приговоренным к ранней смерти от болезни или несчастья. Институт Джона Анрина за разумную плату продает время, которого у этих людей нет. Дополнительные годы жизни.

Джейсон улыбнулся и расслабился. Он не спятил и не умирает. По крайней мере в эти несколько часов. Он был в своей стихии. Он не поверил болтовне, но она ему не мешала. Джейсон был счастлив, он был втянут а аферу, игру, но это совершенно его не раздражало. Он имел дело с мошенниками всю жизнь, они больше забавляли его, чем злили. Флэк был крайне умным игроком с ораторским даром, но и все. Просто хищник, желающий заполучить доллары Джейсона, пока тот не умер.

Джейcон усмехнулся. Он был более доволен, чем обычно, потому что Флэк сильно просчитался. У Джейсона не было столько денег, чтобы им интересоваться. От 100. 000 долларов, полученных за последнюю книгу, осталось около 10. 000. Не имея родственников и друзей, которых он хотел бы обогатить, он пытался потратить все, прежде чем умереть. И ему отлично удавалось проделывать прорехи в банковских счетах. Его 10 тысяч не могли удовлетворить продуманного плана Флэка. После вычета стоимости голограммы из полученных денег толстяку останется не более 5. 000, что вряд ли можно разделить между сообщниками. Джейсон рассмеялся.

- Ну, вы потратили на это бешеные деньги, - заметил он, посмеиваясь. Я действительно восхищаюсь мастерами красивых авантюр.

Это было правдой. В юности героями Джейсона были знаменитые мошенники, ворующие с умом, а не сотни тысяч вооруженных накачанных бандитов, вместе взятых. Даже сейчас ему нравились профессионально орудующие мошенники. Он восхищался, но не попадался.

- Нет, Флэк Мортимер Дж. У меня нет денег, стоящих вашего времени и хлопот.

- Мистер Джейсон, плата - не деньги.

Джейсон усмехнулся. Так всегда. По крайней мере в начале аферы.

Флэк возвратил ухмылку, охладившую излучаемый Джейсоном сарказм, и продолжил.

- Вы писатель, отлично манипулирующий словами как в беллетристике, так и в документальном материале. Ваша последняя книга попала в бестселлеры, и вполне возможно, следующая будет ещё лучше.

Однако так же, как мы восхищаемся вашей художественным даром, мы интересуемся вашим репортерским мастерством. Вам удалось разоблачить немало пороков общества, вы знаете, как и где раскопать необходимую для статьи или книги информацию. А когда вас загнали в угол люди, которыми вы интересовались, вы проявили немалую изобретательность, чтобы обойти обстоятельства и добыть, что хотели.

Мне не нужно вам напоминать, мистер Джейсон, о экс - конгрессмене, угодившем в Федеральную тюрьму из-за серии ваших статей о нем. Уверен, вы помните, как буквально потрясли большой город на западе другой серией заметок о его политиках, жиреющих и богатеющих на взятках. Есть много других примеров вашего особенного таланта, который и станет вашей платой.

- Вы хотите, чтобы я работал на вас?

- Да. Институт нуждается в вашем таланте и заплатит за него временем.

- Сколько?

Флэк улыбнулся, погладил усы и ответил:

- Два года как минимум. Максимум пока те же два года, но потенциально не ограниченно. Может, даже вечность. Но по крайней мере два года, чтобы писать, у вас будет.

Глаза Джейсона не отрывались от Флэка, он пытался разгадать интригу. В предложении должен был быть какой-то подвох, который оставит его на улице голым и увечным, а Флэк будет радоваться добыче. Должна быть уловка, и пока он искал её, боль в желудке резко усилилась. Приступ собирал энергию. Сопротивляясь порыву согнуться, подчинившись боли, он глубоко вдохнул, задержал воздух на минуту и медленно выдохнул, спрашивая:

- Итак, моим вкладом будут книги?

- Не совсем, мистер Джейсон. Не совсем. В чем мы действительно заинтересованы - в вашем исследовательском таланте, способности добыть правду и изобретательности в моделировании ситуации и уточнении деталей. То, что нам нужно, похоже на книги, но без слов.

Боль не затихала. Она била о ребра, распространялась по телу, как масло по воде. Он бы мог освободиться от нее, но по какой-то глупой причине не хотел, чтобы Флэк видел, насколько он плох. Вместо этого он запер боль внутри и с бесстрастным лицом спросил:

- Вы хотите, чтобы я расследовал преступления и находил виновных? Неразгаданные случаи, затрагивающие власти?

- Близко, но не совсем. Не совсем точно.

Боль звенела в ушах, и Джейсон задержал дыхание, чтобы не застонать. Но каждая пульсация легких только усиливала боль. Весь покрытый потом, но с твердым взглядом, он спросил напряженным голосом:

- Так какого черта вам от меня нужно?

- Мы хотим, чтобы вы планировали терракты.

Слова достигли ушей Джейсона, и тут более сильный приступ боли прошел по кишкам, угрожая захватить его целиком. Он сосредоточился на круглом рте Флэка, слушая сквозь нарастающую боль.

- В обмен на жизнь, мистер Джейсон, вы будете планировать терракты - и будете исполнителем...

Боль победила, и Джейсон сморщился и согнулся пополам, тщетно схватившись за пылающий желудок. Когда он снова взглянул на Флэка, того не было. Комната опустела, но склоняясь к коленям, он слышал эхо голоса:

- ... планировать терракты ... быть исполнителем...

А потом впервые Джейсон провалился в тьму обморока без сопротивления.

Джейсон стоял на углу 54 Стрит и Лексингтон-авеню и смотрел на штаб Института Джона Анрина, высокую прямоугольную башню из пластика, стекла и металла на той стороне улицы. Здание словно гипнотизировало его, и он не мог отвести взгляд. Но он так свирепо смотрел на башню, будто пытался растопить все балки, чтобы весь памятник современной архитектуры ушел в землю и не нужно было бы в него заходить. Но здание стояло непоколебимо, а необходимость войти билась болью внутри, набирая силу для приступа.