Минель Левин - Тайна Орлиной сопки. Повести

Она пришла к нему в институт сразу после дежурства. Байматов не скрывал радости:

— Ну вот, наконец-то мы вместе!

Мавджуде все нравилось в нем. И отливавшее бронзой лицо, и сильные руки, и то, с какой нежностью прикасался он к своим находкам. Осторожно, словно боясь расплескать заключенный в них воздух, передвигал он раздобытые в земной толще кувшины и бокалы, чудом сохранившиеся до наших дней.

Не уставал объяснять:

— Этот бокал со времен кушанов. Первый век до нашей эры. А это, — показывал на конусообразный кувшин ядовито-кирпичного цвета, — третий век нашей эры.

Двухлитровую глиняную кружку с ручками в виде головы архара он раздобыл во время раскопок на юге республики и очень гордился ею.

— Представь себе: начало первого тысячелетия до нашей эры.

Были здесь и каменный идол, помещающийся на ладони, и различные бусы из кораллов и отполированных камней, пролежавшие в могильниках с незапамятных времен.

Байматов был интересным рассказчиком. Теперь Мавджуда узнала многое о раскопках на горе Муг в верховьях Зеравшана, где обнаружили даже своего рода тайник с древними документами.

Узнала она и то, что люди поселились на территории нынешнего Таджикистана еще в эпоху палеолита.

На этот раз Байматов стал с увлечением рассказывать о золотых и серебряных изделиях, найденных в низовьях Кафирнигана.

— Их называют «Амударьинским кладом», возраст которого около двух с половиной тысяч лет.

Засмеялся, прижимая к щекам ее руки:

— К сожалению, эти шедевры древнего искусства невероятно нечестными путями очутились в Британском музее, так что не могу их тебе подарить. Но кое-что я, конечно, привез для показа.

С видом волшебника он извлек из кармана темный прямоугольный камушек.

— Что это? — спросила Мавджуда с любопытством.

— Из этого камня еще в древности женщины на Востоке получали порошок сурьмяного блеска для чернения бровей.

— Ну, теперь это делается куда проще, — в свою очередь рассмеялась она.

Он предложил пойти в кино.

— А то я скоро стану совсем снежным человеком. — Протянул ей газету. — Пожалуйста, выбери сама фильм.

Мавджуде бросилась в глаза программа передач, и она предложила включить телевизор.

Байматов подсел к Мавджуде, обнял за плечи.

На экране появились титры: «Вахта мужества».

— Вот в чем дело, — догадался он. — Ну что же, давай посмотрим.

Диктор представил телезрителям седовласого ветерана — участника боев с басмачами.

«В середине двадцатых годов организованное басмачество было разгромлено. Но еще продолжали действовать небольшие разрозненные банды. Для борьбы с ними было принято постановление о создании государственной иррегулярной милиции, то есть добровольных отрядов, сформированных на определенное время…»

На экране замелькали фотографии тех лет. Голос продолжал комментировать за кадром:

«А это народный герой Таджикистана Мукум Султанов, отличившийся в операциях по разгрому басмаческих банд Ибрагим-бека. Товарищ Султанов был в то время старшиной второго отряда иррегулярной милиции…

Теперь вы видите другого народного героя — Карахана Сардарова. Он был в составе отряда Мукума Султанова. Отличался храбростью и оставался в строю бойцов, несмотря на тяжелые ранения. В тысяча девятьсот тридцать втором году товарищ Сардаров был назначен начальником милиции Локай-Таджикского района. Потом его избрали председателем Кокташского кишлачного Совета. Сейчас один из кишлаков в Ленинском районе носит имя Карахана Сардарова…»

— А я и не знал об этом, — признался Байматов.

Следующий сюжет тележурнала был посвящен работе экспертов-криминалистов.

«С помощью современных научно-технических средств разгадываются самые хитрые уловки преступников . — Теперь с экрана звучал голос диктора. — Отпечатки пальцев, металлические опилки, обрывки бумажных пыжей, дробь, пули — все эти немые свидетели как бы обретают речь в криминалистических лабораториях, оснащенных новейшей техникой…»

Байматова увлекла передача. Снова появились титры: «Разыскивается преступник».

На экране появилась фотография мужчины, остриженного наголо. У него было отечное лицо, широкий подбородок, изрезанная морщинами короткая, толстая шея.

Чернобровый полковник извинился перед телезрителями за то, что отнимает у них время. Мавджуда шепнула Байматову, что это начальник уголовного розыска Мирзоев.

«Семен Константинович Дереев. Воровская кличка Стос. Бежал из мест заключения. Особые приметы: кривит рот, на левом предплечье рана… Будьте осторожны, товарищи! Дереев-Стос — опасный преступник. Всех, кому станет известно его местонахождение, просим немедленно сообщить в милицию по телефону ноль два».

Передача закончилась, и Мавджуда выключила телевизор.

— А знаешь, работа в милиции — не женское дело, — внезапно сказал Байматов.

Пора было возвращаться в управление.

— Ну что же, — сказал Аркадьев. — Я вашим хозяйством доволен.

— В таком случае не уходите без чая, — заметил Тагаев, приглашая генерала в свой кабинет.

— А кто вам сказал, что я собираюсь нарушать традицию? — улыбнулся Аркадьев.

Старшина Набиев принес чайник и пиалы. Генерал залюбовался его выправкой.

— Вас, наверное, потянуло в милицию с детства? — спросил он.

— Не угадали, — смутился старшина. — Я мечтал стать полярным исследователем, как норвежец Руаль Амундсен. Вокруг меня люди задыхались от жары, а я бредил «Фрамом», затертым во льдах. Неважно, что Северный и Южный полюсы были уже давно открыты. Я хотел первым из таджиков покорить Антарктику. — Он виновато развел руками. — Ничего из этого не вышло. Убили отца, и я решил пойти по его стопам.

— А знаете, кем я хотел быть? — вдруг разоткровенничался генерал. — Стеклодувом. Честное слово! Предки мои из знаменитого Гусь-Хрустального. Крепостными при Екатерине Второй были. Вот откуда наш род тянется. Дед на Урале еще в гражданскую партизанил, Колчака бил. Потом стеклодувное производство на уральском заводе «Сарз» налаживал. Отец там же мастером был. От Сталинграда до Праги в солдатских сапожищах протопал. А я вот вместе с вами порядок на земле навожу, чтобы поменьше трагедий было в человеческих судьбах…

Женщина была взволнована:

— Мне к начальнику уголовного розыска.

Ее принял полковник Мирзоев.

— Слушаю вас.

Она была элегантно одета, держалась подчеркнуто строго.

— Только это должно быть конфиденциально.

— Можете не сомневаться.

На одну из ее облигаций Государственного трехпроцентного займа выпал крупный выигрыш. Все номера облигаций у нее записаны. Узнав, что привалило счастье, она бросилась доставать облигации и вдруг обнаружила, что некоторые из них исчезли. В том числе и та, что выиграла.