Минель Левин - Тайна Орлиной сопки. Повести

Вот, вот она, эта мысль!

Покупатель сказал, что самолет задерживается. Как же так? Теперь не зима. Небо чистое. Самолеты приходят точно по расписанию.

Еще на что-то надеясь, старик позвонил в справочное бюро аэропорта.

— Скажите, московские самолеты опаздывают?

— Какой рейс вас интересует?

— Я не знаю.

— Шестьсот двадцать седьмой прибывает вовремя.

— А другие?

— Приземлились по расписанию.

— А вчера?

— Ну вы бы еще спросили, что было в прошлом году.

— Извините, для меня это очень важно.

— Вчера опозданий тоже не было.

Тревога росла. Старик даже не знал, как зовут того кучерявого блондина. И уж, конечно, понятия не имел, где его можно теперь разыскать.

— А, мальчики! — открывая дверь, кокетливо изрекла полнотелая брюнетка с толстым обручальным кольцом на правой руке. Покачивая бедрами, повела их за собой.

— Моя комната в вашем распоряжении. Отдыхайте, а я пока займусь делами.

— Погоди, — сказал блондин. — Вначале познакомься с моим другом Семеном.

— Лола. Очень приятно, — игриво улыбнулась она.

— А Валя дома? — спросил блондин.

— Грустит в своей комнате. С хахалем поругалась.

— Давай ее сюда! — И блондин подмигнул приятелю.

Чуть раскосые глаза Валентины отливали изумрудным блеском. Все звонче стучали рюмки, громче смеялись женщины.

Лола требовала анекдоты.

— Еще, Толик!

Блондин был в ударе.

— А не пора ли нам смотаться? — шепнул Семен Валентине, видя, что содержимое в бутылках на исходе…

Утром он не сразу сообразил, где находится. Когда одевался, Валентина увидела на его руке след от пулевого ранения.

— Откуда это?

— Такая уж у меня профессия. Не каждому про нее скажешь.

— Засекреченная? — догадалась она.

— Вот именно, — усмехнулся Семен.

Три недели назад он бежал из-под стражи, и сейчас его повсюду разыскивали.

Задержаться на денек у Валентины, пожалуй, было неплохо. Прийти в себя. Отдохнуть перед решительным броском к цели.

Майор Тагаев навестил своего бывшего начальника. Полковник Мирзоев встретил приветливо.

— Не соскучились еще в дежурной части? — спросил он, хитро сощурившись.

Тагаев улыбнулся.

— Так ведь и уголовному розыску с нашей помощью дышать стало легче.

— Это верно, — согласился Мирзоев. — Но дел еще, как вы понимаете, предостаточно.

Позвонил капитан Успенский.

— Заходите, — разрешил Мирзоев.

Тагаев поднялся. Полковник остановил его жестом.

— Вам это будет интересно, — сказал он, повесив трубку.

— В хищении облигаций можно подозревать любого члена семьи, — сразу приступил к делу Успенский. — Однако прямых улик нет. Даже не знаю, на кого и подумать.

— Может, виктимология подскажет? — спросил Мирзоев.

— А почему бы и нет? — сразу отозвался Тагаев. — Иногда в одном и том же лице уживаются и преступник и жертва. Попробуйте с этой точки зрения взглянуть на каждого члена семьи. Возможно, найдете для себя кое-что полезное.

— Рациональное зерно в этом определенно есть, — задумчиво произнес полковник.

Вызов поступил в двадцать два часа семнадцать минут от гражданки Маджидовой. Улица Дилсузи, третий проезд, дом двести четыре «Г». Драка.

Карпенко хорошо ориентировался в хитросплетении старых улиц.

— Дом сто шестьдесят шестой, — прочел Набиев табличку на воротах.

Водитель прибавил газ.

— Сто восемьдесят Два… Сто восемьдесят четыре, — читал старшина. — Теперь не торопись. Сейчас пойдут двухсотые номера.

На высоком дувале сразу за кибиткой под номером сто девяносто бросились в глаза выведенные углем цифры: 210.

— Вот это здорово! — удивился Набиев. — Куда же подевались остальные кибитки?

Остановились. Рахимов отправился на поиски нужного дома. Вернувшись, сразу вскочил на крыло машины:

— Давай прямо до водопроводной колонки, а там свернешь вправо.

— Приехали! — сказал Карпенко, останавливая «уазик» у кибитки под номером двести четыре.

Рахимов постучал в ворота. Сердито залаяла собака.

— Кто там? — недовольно спросил мужской голос.

— Откройте! Милиция.

За воротами послышалась возня.

— Чего надо? — спросила, высовываясь, бритая голова.

— Кто вызывал милицию?

— Милицию?!

— Это дом двести четыре «Г»? — спросил старшина, с досадой думая, что вызов может оказаться ложным.

— Нет, это двести четыре «В». А вам кого надо?

— Маджидовых.

— Так бы сразу и сказали. От колонки сверните влево.

Дверь отворила немолодая грузная женщина.

— А, пожаловали наконец!

— Могли бы и встретить.

— Не «Скорая помощь», чтобы встречать.

— Зачем же вы в таком случае вызывали? — посуровел Набиев.

— Так ведь родной кровью умываются! — вдруг по-бабьи запричитала Маджидова.

Старшина вошел в кибитку. В небольшой квадратной комнате с низким фанерным потолком были опрокинуты стулья, с единственного окна сорвана штора. Рядом валялись черепки цветочного горшка. У стены на обитой ситцем кушетке сидел мужчина лет сорока пяти в окровавленной рубашке. Из-под стола торчали худые ноги в расшнурованных ботинках.

Набиев бросился к столу. На полу в неестественной позе лежал подросток с разбитым лицом. Старшина схватил его руку, быстро нащупал пульс.

— Принесите воды, хозяйка!

Маджидова бросилась за ведром.

Вода привела подростка в чувство. Он сел на пол и беспомощно затряс головой.

— Гляди, как родное дитя изувечил! — заголосила мать.

Набиев достал из планшета чистый лист бумаги.

— Расскажите, что здесь произошло?

Маджидова насторожилась:

— А бумага зачем?

— Протокол составлять будем.

— Ну и потом что?

— За нарушение общественного порядка привлечем кого надо к ответственности.

— Они же дома.

— А зачем нас вызывали?

— Ох! — застонала женщина. — Даже не знаю, что сказать… Муж у меня шофер. Все служба да служба. А я одна с сыном не справляюсь. На днях клетку с перепелкой принес, оказалась ворованная. Из школы теперь грозят выгнать. Вот муж и принял стаканчик для храбрости, чтобы вразумить сына.

— Не помрет он своей смертью! — вдруг всхлипнул подросток.

Женщина продолжала, сцепив пальцы:

— И старший у нас непутевый. Отбыл положенный срок за тяжкое преступление, да все норовит снова безобразничать: то в драку ввяжется, то еще куда-нибудь. Теперь этого, младшего, сбивает с пути.

Подросток сделал попытку подняться.

— Мам, а мам, дай нож!

— Что ты, что ты, Хаким! — всполошилась она.

— От вашего сына тоже водкой несет, — определил Набиев.

— Я замминистра Глухова вожу, — неожиданно заявил Маджидов.

— Ну и как прикажете это понимать? — спросил старшина.

— Мам, а, мам, дай нож! — настаивал Хаким.