Минель Левин - Тайна Орлиной сопки. Повести

— Допустим.

— Что-то я вас не припомню.

— Вот и хорошо.

— Как это понимать?

— Буквально! — Стос скривил рот. Валентина старалась незаметно успокоить его легким пожатием руки.

— Сейчас подам горячее, — пытаясь разрядить обстановку, сообщила Катя.

— Извините, — холодно произнес Павел Афанасьевич. — Я должен позвонить в одно место.

Он кого-то распекал. Громко, чтобы все слышали. Особенно Стос, не проявивший к нему почтения.

— Да вы хоть знаете, что я могу сделать?

«Давит на психику, — ухмыльнулся про себя Стос. — Ну так ведь и я могу постоять за свой авторитет».

Игорек забавлялся пистолетом.

— Бах-бах-бах…

Стос лучше владел ножом…

«Вор, словчивший перед вором, есть наипервейший подлец». Шер-хан бросил нож. Стос поймал его на лету. Фатер закричал.

Участники сходки зарыли труп старика в землю и разошлись. Стос в тот день напился. Хмелея, решил, что со временем займет место главаря шайки.

«Идеальный вор, — наставлял Шер-хан, — всегда должен быть на шаг впереди милиции».

Стос это запомнил. Но сам Шер-хан свой шаг не рассчитал и вскоре угодил в умело расставленные уголовным розыском сети.

Стос бежал на Урал. Некоторое время удача сопутствовала ему. Но и здесь напали на след. Все труднее становилось быть «на шаг впереди». Наконец пробил и его час. За групповую кражу суд приговорил Стоса к пяти годам лишения свободы. Отправили в исправительно-трудовую колонию. Там он сблизился с Тузом, вором в законе, известным своей жестокостью. Вместе готовили побег. Стос ударил доверчивого солдата ножом в спину, Туз подхватил выпавший из его рук автомат, а потом прошил из него длинной очередью женщину на железнодорожном переезде.

Они глупо влипли — дал маху Туз. Не рассчитал, укрывшись в чьей-то избе. Слегавил сын старика. Ну кто бы мог подумать, что, обещая раздобыть водку, он кинется стучать в уголовку и вместо него в избу ворвется майор Аркадьев. Что это был именно он, Стос узнал потом в суде и навсегда запомнил эту фамилию…

Игорек наставил дуло пистолета на Стоса:

— Руки вверх, дядя!

Стос побледнел.

— Ты что делаешь, Игорек? — засмеялась Валентина. — В дядю и так уже стреляли.

— Значит, вы к тому же еще и герой! — Губы Павла Афанасьевича тронула саркастическая усмешка.

«Пришить бы тебя!» — подумал Стос.

Зазвонил телефон.

— Это Иришка поздравляет, — сказала, вешая трубку, Катя. — Не повезло. В такой день — дежурство. Могла бы с кем-нибудь поменяться, да у них строго.

— Милиция, — подсказала Валентина.

— Что?! — опешил Стос.

— Наша Ирина — сотрудник милиции.

«Только этого не хватало!» — скривился Стос.

Павел Афанасьевич вдруг вспомнил: в городе разыскивается опасный преступник, его фотографию недавно показывали по телевизору.

Стос заметил едва уловимый испуг в глазах хозяина дома.

«С чего бы это?»

— Нам, пожалуй, пора, — сказал он.

— В самом деле, — подхватила Валентина.

— Посидите еще, — стала уговаривать Катя.

— Нет, нет! — Стос поднялся.

— Ну что ж. Проводи гостей, Паша.

— Сейчас, сейчас, — неожиданно залебезил Павел Афанасьевич.

— Что с тобой? — спросила Катя, когда он вернулся в комнату. — На тебе лица нет.

— Я, кажется, заболел. — И прилег на диван.

«Конечно, это Дереев-Стос!» — У Павла Афанасьевича была цепкая память на фамилии.

Телефон стоял рядом. Стоило только протянуть руку: «Алло, милиция?.. Сейчас у меня был преступник».

Подумал: наверняка у него был с собой нож! Подленькое чувство страха сковало все его тело.

«Никуда он не денется и без моего звонка!» — пытался успокоить себя Павел Афанасьевич.

— Тут мне в одно место надо заглянуть, — сказал Стос Валентине.

— Как знаешь.

Они не были связаны обязательствами.

Пусть гнездышко на улице Айни греет другого. Стос итак позволил себе непростительно расслабиться. Разумеется, он устал, и сутки, проведенные в обществе Валентины, были хорошей наградой за нервное напряжение последних дней.

Пока все шло удачно. Но он, кажется, потерял бдительность. Теперь возьмет себя в руки.

Ночи стояли теплые. Стос облюбовал место на берегу Душанбинки. Подстелив газеты, лег на траву.

Подмигивая красным огоньком, над аэродромом заходил на посадку Ту-154.

До смешного легко удалось выбраться из Новосибирска. В аэропорту уже объявили посадку, когда один чем-то расстроенный пассажир решил сдать билет на самолет, вылетающий в Душанбе. Стос купил у него этот билет с рук, а заодно выудил «лопатник» с паспортом и деньгами.

С удовольствием прислушиваясь к стрекотанию цикад, Стос стал перебирать в памяти давно забытые дни.

…Отбыв срок заключения, он взял курс на Псковщину, в родные края, где войной смело его дом. Покрутился в совершенно незнакомом городке, выросшем на пепелище. Заночевал на заброшенной мельнице, пьянея от забытого, острого запаха скошенных трав. Ополоснулся утром в Шелони. В какой-то избе напился сладкого парного молока — и подался на юг…

Стос долго ворочался, не мог уснуть. Теперь воспоминания пошли тяжелые.

…Под Ташкентом неожиданно встретил кое-кого из своих прежних дружков. Они приняли его в свою изрядно поредевшую компанию, и он быстро подтвердил свой воровской авторитет.

Стос метил в главари шайки. Не считаясь с тем, что времена изменились, он рассчитывал поставить дело на широкую ногу. Во всяком случае, воры перед ним уже трепетали.

Как некогда Шер-хана, никто не мог обыграть его в «стос». А уж он постарался возвести эту игру в культ.

Но всему, оказывается, есть предел, и однажды на его пути тоже встал молодой вор искусней его.

Они стали разыгрывать пять золотых монет старинной чеканки, бог весть какими путями оказавшиеся в их широких карманах. Новичок уже выиграл четыре монеты.

— Ставлю еще на пол-монеты! — недобро усмехнулся Стос и проиграл.

— На том баста! — пренебрежительно обронил он. — Забирай свой выигрыш, а мне отдай неразыгранную пол-монету.

— Как же я тебе ее отдам? — растерялся новичок. — Давай лучше еще сыграем.

— Нет, — сказал Стос, — больше не хочу.

— Ладно, — решил новичок. — Тогда будем рубить монету.

— Попробуй, — скривил губы Стос. — Но, может быть, ты хочешь меня надуть и взять себе больше золота?

— Сам выберешь любую половину! — предложил молодой вор.

— Ты что же, хочешь сказать, что я возьму себе больше? — Глаза у Стоса стали узкими, злыми.

Когда в конфликте «кристальный» вор, на сходку приходят все.

— Он присвоил себе пол-монеты! — сказал Стос, уверенный, что своим авторитетом заставит остальных безоговорочно принять его сторону. Но дела в шайке шли из рук вон плохо, и мнения разделились. Конфликт не был решен, и Стос, которого считали вором в законе, вдруг оказался вором в «волнах» — вне закона.