Никэд Мат - Желтый дьявол [Т. 1]

В маленькой комнате секретно-оперативного Отдела допрос:

— Вы откуда? Кто?

— Я офицер старой армии. В отпуску! Ни в каких организациях не участвую.

— Зачем приехали в Петроград?

— Разыскиваю родных. Никого, кроме мадам Блюнинг, не знаю.

— Ваши документы?

— Утеряны. Хлопочу о новых.

— Отведите его пока…

— Если можете, скажите, в чем я обвиняюсь?

— В участии в белогвардейском заговоре в Ярославле.

Полковник чуть чуть улыбается. Так вот оно что! Ну, тогда его скоро отпустят, так как к белым он сейчас не имеет никакого отношения.

Совершенно спокойно он следует за конвоиром.

В хлебном мякише шифрованная записка:

ВЧК напала на след нашего шпионажа. Вам угрожает расстрел. Будьте готовы сегодня на прогулке, около дверей склада во дворе. Один из конвоиров и рабочий склада подкуплены.

Ио-ши-за.

— Как, уже разоблачен? Расстрел! Вот это он никак не мог ожидать.

Полковник нервно разрывает записку на мелкие клочья. Разжевывает во рту и выплевывает.

Поравнявшись с дверью склада, полковник остается позади конвоира. Последний на это не обращает внимания и с остальными гуляющими арестантами сворачивает за угол.

Миг — и полковник исчезает в приотворенную дверь склада.

— Семнадцать, восемнадцать… — считают конвоиры заключенных.

— Где же полковник, которого привели вчера. Одного не хватает.

Оба конвоира смотрят друг на друга.

— Ты не видел?

— А ты?

— Куда же он мог деться? Ворота заперты. Во дворе вез-де караул охраны.

— Беги скорей к комиссару!

Арестованных отводят и во дворе начинается самый тщательный обыск.

Полковника нет.

В тот же день на углу Екатерининского канала с грузовика ВЧК сгружают ящики с товарами, неправильно конфискованными у японской фирмы «Ма-цу-ра».

У представителя фирмы сияет лицо, когда он подписывает расписку в получении товаров обратно в целости и сохранности.

Едва грузовик ВЧК скрывается из виду, представитель фирмы тщательно закрыв двери склада, подбегает к одному из ящиков.

— Вы тут?

Ответ внутри ящика:

— Я!

Через минуту из ящика бледный и измученный вылезает полковник Солодовников.

После рассказа полковника, граф Дютруа подходит к Изомэ.

— Попрошу вас на минутку со мной.

— Подзалоста!

Они проходят в соседнюю комнату.

— Вы получили мою записку? — спрашивает граф.

— Пес!

— Вы исполнили все, что там было написано?

— Иес!

— Где пленница?

— В ста шагах отсюда. Вы можете заглянуть к ней в любую минуту. Вот ключ и пароль.

— Прекрасно. Вы принесли свою часть документа?

— Она у меня. А ваша? — недоверчиво спрашивает Изомэ.

— Здесь.

— Надо собрать клочки текста — говорит Изомэ. — Мы здесь в безопасности?

— Пройдем сюда.

Граф Дютруа саркастически улыбается. Нажим невидимой кнопки в амбразуре окна. Жардиньерки отодвигаются: за ними потайная дверь.

— Вот здесь мы в безопасности, — говорит граф, пропустив вперед Изомэ.

Изомэ бережно вынимает из бумажника свою половину разорванного документа. Граф делает то же самое.

Они раскладывают куски документа на маленьком ломберном столике.

Вдруг…

Тьма.

Что-то проваливается под табуреткой Изомэ. Он падает. Свет опять.

Изомэ один.

Граф Дютруа — исчез и вместе с ним клочья документа.

Редкие клочья тумана ползут от Гнилого Угла.

Большими голубыми полянами — небо Владивостока.

Солнце сияет.

И отовсюду и повсюду: с хребта Эгершельдова Мыса, с Амурского залива, от Города-Сада, от Рабочей Слободки, по кривым переулкам, по Китайской улице, через Голубиную Падь с гомоном — толпы.

Жмутся к домам. Запрудили тротуары.

Европейцы всех стран. Синеблузые китайцы. Корейцы — белые лебеди. Японки — рукава крыльями, за спинами в мешках ребятишки, на ногах деревянные туфли — топ-топ.

Европа и Азия…

Тона хроматической гаммы.

На рейде суда флагами убраны. Жерла орудий смеются на солнце — сняты чехлы.

По кручам высот дома, как гнезда ласточек… На них… и повсюду: на балконах, на крышах, в окнах — пятна… красные, белые, синие, желтые.

А внизу… на краю Золотого Рога… волнистая Светлан- ская улица дышит тяжелым и мерным топотом.

Сегодня интервенция демонстрирует свою силу.

Сегодня генерал О-ой принимает парад всесоюзных войск.

В центре Светланки… Улица горбом вздымается от пристани Адмиралтейства. У парапета большого красного здания толпится союзный штаб… А вверху на парапете, врастая в гранит, — генерал О-ой.

Хар-тьфу!..

Смотрит.

Оттуда… с Гнилого Угла… бесконечной лентой колонны… колонны… колонны…

Одна за другой берут под'ем, печатая шаг. Глаза в генерала…

Одиннадцать наций проходят мимо.

Одиннадцать наций огнем холодных глаз сверлит генерал О-ой, приветствуя хриплым голосом.

Одиннадцать наций громко отвечают генералу.

Десятки оркестров белым никелем и желтой медью… и воздух… в стены зданий… в стекла окон — бравурные марши всех стран.

Смотрит О-ой…

Они… — в голове парада… Маленькими цепкими ногами уверенно, твердо по чужой земле — желтые мундиры японских войск.

Их много… Больше всех…

И громче, чем все:

— Банзай!..

На балконах японки — волосы густые, черными гребнями изукрашены… в цветных кимоно:

— Банзай!!.

А дальше: пестрым калейдоскопом… нация за нацией…

Англичане…

Канадцы…

Серостальные французы…

Американцы… Высокие, стройные… Ноги — ходули… Саженным шагом… Ремешками к бедрам тяжелые кольты прикручены…

Хар-тьфу!..

Дальше: румыны в плащах… Итальянцы… Вот только с подмостков… На бок свисают береты с мохнатыми шишками…

Франты поляки.

Чехи… Одеты в русскую форму, только что без погон, а щитки на руках… Гимнастическим легким шагом… И на лукаво хриплое генеральское:

— Наздар!

— Здаррр!..

Дальше: китайцы… В синей грошовой сарпинке… Ногами вихляют… На картузах многоцветные звезды…

За ними… в хвосте — русские…

Дешевые защитные рубашонки… Сапоги… Скатки… Батальон Иркутского полка особого назначения — интеллигенция:

— Здравия желаю, ваше всок… дичство!..

Полковник Луцкий внизу у парапета со штабом, но…

На два шага в сторону отошел…

Грустно…

— Где же? И будет ли она… Великая русская армия? Вспомнил — у Петра Первого в «Решпекте парада» сказано:

— …а сзади идут каптенармусы, лекаря, костоправы и прочая нестроевая сволочь…

— Неужели мы… в хвосте боевой интервенции — им служим… тоже… нестроевая сволочь? Нет! Но…

Звякают сабли, блестят штыки…

Возгласы одиннадцати наций приветствуют генерала О-ой.