Юрий Авдеенко - Сколько зим…

- Бывает и так? - весело спросил Каиров.

- Всякое бывает… Я решил обойти машину. Ну… С фонариком, ясное дело. Смотрю… Метра за два от переднего колеса - след крови. А под передним левым колесом офицер…

- Какой это был час? Точно не скажете?

- Минут пять-десять одиннадцатого. Ну… Я скоро остановил попутную машину. И сообщил военному коменданту.

- А в милицию сообщили?

- И в милицию. Дежурному. Но сначала военному коменданту. Если машина военная, мы первым делом докладываем в комендатуру.

- Вы уверены, старшина, что, когда подходили к машине, какой-то человек полез в гору? - Каиров наклонился над столом, примяв лежащую на краю газету. Смотрел на старшину пристально и тревожно.

Туманов было заерзал под неожиданно потяжелевшим взглядом полковника, выдержал этот взгляд. Сказал тихо:

- Полез, точно. Ну… Человек ли? Судить трудно. Темно как было. Может, шакал. Может, бездомная собака.

- Следствием установлено, что машина шла из города. Случаем, вы не видели ее?

- Мы не автоинспекция. Наша задача следить за порядком. Чтоб хулиганства не было, разбоя. В ночное же время машин идет много.

- «Студебеккер» - приметная машина.

- Товарищ полковник, машина что человек. Ее остановить надо, разглядеть… Тогда запомнишь… Шли по дороге в тот вечер «студебеккеры». Два или три видел. Ну… Что из этого? Номеров не знаю, водителей в лицо не видел.

- Скажите, а сколько человек сидело в кабинах тех «студебеккеров»? По одному, по два?..

Старшина Туманов сочувственно, как-то по-отечески, хотя был намного моложе Каирова, посмотрел на докучливого полковника, но твердо ответил:

- Два человека, три…

- Вы уверены?

- Да. В сторону Новороссийска редко ездят в одиночку. Машина с одним шофером сразу привлекает внимание.

- Спасибо, старшина. Вы свободны.

Туманов вышел. Он неплотно прикрыл за собой дверь, и его тяжелые шаги еще долго и глухо слышались в коридоре.

Кряхтя по-стариковски, Каиров поднялся из кресла. Прошел к трехногой вешалке, где висела его шинель и фуражка. Золотухин сидел за столом, отрешенно глядя на откидной календарь.

- Я пойду, - сказал Каиров. - Чертовски выдохся за этот день.

- Я распоряжусь, и вас отвезут в машине, Мирзо Иванович, - Золотухин встал, намереваясь подать полковнику шинель. Но Каиров покачал головой, выражая этим недовольство. И Золотухин стоял возле вешалки немного растерянный.

- Здесь недалеко, - сказал Каиров. - Я пойду. Это полезно - пройтись перед сном. Иначе я не усну. И буду долго мучиться.

- Вам виднее, Мирзо Иванович, - устало ответил Золотухин и опустил голову. Скорее всего он был серьезно огорчен неудачей, постигшей Туманова. Каиров застегнул шинель. Сказал спокойно:

- Я тебе не начальник. Но, как старший товарищ, как твой учитель, должен сказать, что ты неправильно поставил задачу Туманову. Не нужно было пытаться брать этого неизвестного мальчишку, или кто бы там ни пришел, на месте, в развалинах… Нужно было проследить, куда он пойдет. Какие-то связи, какие-то каналы… Поискать каналы, по которым они достают эти продукты. А теперь что? Дело кончилось испугом. И все перекрыто.

Золотухин состроил гримасу. Видимо, он был очень недоволен словами Каирова, видимо, ему было больно слышать эти слова, хотя он, разумеется, и понимал всю их правоту. Но тем досаднее и обиднее было слышать это ему, сгорающему на работе и днем и ночью.

- Это все правильно, Мирзо Иванович. Правильно, так сказать, с точки зрения нормальной, мирной жизни. А сейчас разве есть возможность проследить что-либо?.. Это все может быть настолько случайно… Здесь нужно брать сразу, на месте. Потому что нас всегда поджимает время. Спекулянты. Их нужно хватать. И все. На допросах сознаются. Я в этом не сомневаюсь. Просто Туманова подвел фонарик. И сам он неточно все сделал…

Это сбивчивое и даже наивное объяснение, конечно же, не удовлетворило Каирова И он напомнил недовольно:

- Нельзя было посылать одного старшину.

- У меня некомплект людей. Не хватает народу. Так работать трудно.

- Всем сейчас трудно. Война…

Они не сказали друг другу ни «до свидания», ни «спокойной ночи», но это не означало, что между ними пролетела холодность. Скорее всего они действительно измотались за минувшие сутки.

Ночь по-прежнему была темная. И ветер цеплялся за улицу. И вертелся на ней, как гимнаст на перекладине. Гудок маневрового паровоза прозвучал жалобно, а точнее - тоскливо и одиноко. Грузовые машины с притемненными фарами двигались осторожно, словно па ощупь.

Солнце ласкало развалины. Короткая и очень зеленая трава пробивалась мелкими клочками между обуглившимся кирпичом, искореженным бетоном, ржавым железом. На баррикадах, осевших после нудных дождей, чирикали птицы. Пахло белой акацией, сиренью. Просто морем.

- Покажите мне вещи Сизова, - попросил Каиров.

Чирков привел полковника на какой-то широкий двор, вход в который охранял часовой с винтовкой. Во дворе стояли старые продолговатые здания, низкие - в один этаж. Видимо, это был склад, скорее всего вещевой, потому что у одного из зданий солдаты грузили в машину тюки шинелей.

Вынув связку ключей, Чирков долго искал нужный. Наконец открыл замок. И они оказались в маленькой комнате, где было немного света благодаря небольшому окну, заделанному решеткой. Мебель в комнате отсутствовала. На полу вдоль стены лежали папки с бумагами, на которых крупно было написано лишь одно слово: «дело…», «дело…», «дело…» Черный потертый чемодан выглядел очень приметным. Он стоял перед папками. Рядом лежал узел.

- Это и есть вещи Сизова, - сказал капитан Чирков.

- Все забрали?

- Все, - ответил Чирков и добавил: - Естественно, представляющие ценность.

- Да, - задумчиво сказал Каиров. - Ответ расплывчатый. Ценность, видите ли, может представлять все. Например, меня интересует, не было ли у майора Сизова дневников, записных книжек. Не нашли ли вы среди вещей каких-то бумажек, может, клочков, на которых что-нибудь написано или не написано. Мне это очень важно.

Чирков пожал плечами.

- Я не могу вам сказать ничего точно. Я лично не был… Вернее, не присутствовал, когда забирали вещи. Я послал за ними в гостиницу солдат. Понимаете, товарищ полковник, Сизов не был подследственным. Подследственным был шофер Дешин.

- У него не было библиотеки? - спросил Каиров.

- У Дешина? Не знаю… Ей-богу, не знаю…

- Сынок, меня интересует прежде всего майор Сизов. И только потом - шофер Дешин.

- Виноват, товарищ полковник. Но мне трудно судить, почему вас интересует пострадавший, собственно, даже жертва, а не преступник? - Чирков говорил почтительно, но настойчиво.

- Вы уверены, что Сизов жертва? - спросил Каиров, рассматривая чемодан.