Джек Хиггинс - Эпицентр бури

– Плохо ваше дело, Гордон.

– Что со мной будет, бригадир?

– Я должен подумать. – Он взял копию докладной записки. – Сделать такую невероятную глупость! – Фергюсон вздохнул. – Иди домой, Гордон, иди домой. Встретимся утром.

Гордон Браун не мог поверить своему счастью. Он ухитрился открыть дверь, вышел и быстро направился в гардеробную для персонала. В голове его билась судорожная мысль: «Я выбрался из самой большой опасности за свою жизнь. Это был бы конец всему. Не только карьере и пенсии. Тюрьма. Решено: с этим покончено, и Таня должна будет смириться». Он спустился по лестнице и пошел на стоянку, натягивая на ходу пальто, отыскал свою машину и через несколько минут уже поворачивал па Уайтхолл. Маки и Лейн следовали за ним в автомобиле сержанта. «Форд-капри» не имел никаких опознавательных знаков.

Диллон знал, что в районе Ковент-Гарден магазины открыты до поздней ночи. На улицах было много народу несмотря на холод. Он торопился в театральный магазин Клейтона возле Нилз-Ярда. В окне был свет, дверь открылась, когда он нажал на ручку. Прозвенел дверной колокольчик.

Клейтон вышел из-за ширмы и улыбнулся:

– А, это вы. Чем могу служить?

– Парики, – сказал ему Диллон.

– У меня прекрасная коллекция вон там.

Продавец сказал правду. Здесь были всякие парики: короткие, длинные, завитые, светлые, рыжие. Диллон выбрал седой, с длинными, до плеч, волосами.

– Понимаю, – сказал Клейтон. – Собираетесь изображать старуху?

– Что-то в этом роде. Мне нужна и одежда, ничего оригинального, лучше подержанная.

– Сюда, пожалуйста.

Диллон прошел вслед за Клейтоном за ширму. Там были вешалки с одеждой, груда тряпья была навалена в углу. Он быстро порылся в куче и остановился на длинной коричневой юбке с эластичным поясом и мешковатом плаще, который доходил ему до щиколоток.

– Кого вы собираетесь играть? Старую мамашу Рили или плохую леди?

– Вы бы удивились, если бы я сказал вам, – сказал Диллон. Он взял еще пару джинсов, которую заметил сверху, порылся в горе обуви и отобрал себе пару спортивных ботинок, которые явно знавали лучшие времена.

– Этого достаточно, – сказал он. – О, и это тоже. – Он снял с подставки поношенную шаль. – Засуньте все это в пару пластиковых мешков. Сколько с меня?

Клейтон начал упаковывать отобранные Диллоном вещи.

– Вообще-то, я должен был бы поблагодарить вас за то, что забираете барахло. Но мы все должны на что-то жить. Для вас – десять гиней.

Диллон заплатил и взял сумки.

– Большое спасибо. Клейтон открыл ему дверь.

– Желаю хорошего спектакля, приятель, покажи им.

– О, я так и сделаю, – сказал Диллон и быстро пошел на перекресток, подозвал такси и велел водителю отвезти его обратно в гостиницу.

Когда Таня Новикова спустилась вниз, услышав звонок, открыла дверь и увидела стоявшего там Гордона Брауна, она сразу почувствовала, что произошло что-то ужасное.

– Что это значит, Гордон? Я же сказала, что сама приду к тебе.

– Я должен видеть тебя, Таня. Это очень серьезно. Случилось нечто кошмарное.

– Успокойся, – сказала она. – Возьми себя в руки. Пойдем наверх, там ты мне все расскажешь.

Лейн и Маки остановились в конце улицы, инспектор связался с Фергюсоном по телефону из автомобиля и сообщил ему адрес:

– Сержант Маки осмотрел дверь, сэр. На табличке значится: «Мисс Таня Новикова».

– О Боже… – промолвил Фергюсон.

– Вы ее знаете, сэр?

– Известна как секретарь советского посольства, инспектор. На самом деле она капитан КГБ.

– Это значит, что она из службы полковника Юрия Гатова, сэр. Он возглавляет лондонскую резидентуру.

– Я не уверен в этом. Гатов – человек Горбачева, очень прозападный. А эта женщина, Новикова, по моим сведениям, консервативнее, чем Чингисхан. Я был бы крайне удивлен, если бы оказалось, что Гатов знал о комбинации.

– Собираетесь сообщить ему, сэр?

– Нет. Посмотрим вначале, что она скажет. Нам нужна информация.

– Мы войдем, сэр?

– Нет. Подождите меня. Я буду там через двадцать минут.

Таня осторожно посмотрела через занавески. Она увидела Маки, стоявшего у машины в конце улицы, и этого оказалось достаточно. Она могла вычислить полицейского в любой стране мира. В Москве, Париже, Лондоне – везде они были одинаковы.

– Расскажи мне еще раз, Гордон, расскажи точно, что случилось.

Гордон Браун начал подробно рассказывать. Таня внимательно слушала. Когда он закончил, она одобрительно кивнула головой.

– Нам повезло, Гордон, очень повезло. Пойди на кухню и приготовь нам по чашке кофе. Мне надо сделать пару звонков по телефону. – Она сжала его руку. – Потом мы здорово проведем время вдвоем.

– Правда? – Его лицо просветлело, и он вышел.

Таня взяла трубку и позвонила Макееву па его парижскую квартиру. Довольно долго никто не отвечал, и она уже была готова положить трубку, когда на другом конце подняли трубку.

– Жозеф, это Таня.

– Я принимал душ. С меня течет прямо на ковер.

– У меня всего несколько секунд, Жозеф. Я просто хотела попрощаться с вами. Меня провалили. Моего «крота» раскрыли. Они могут постучать в дверь в любую минуту.

– Боже мой! – сказал он. – А Диллон?

– Он в безопасности. Вся схема работает. То, что планирует этот человек, взорвет весь мир.

– Но ты, Таня?

– Не беспокойтесь. Я им живой не дамся. Прощайте, Жозеф.

Она положила трубку, закурила сигарету, потом позвонила в гостиницу и попросила соединить ее с номером Диллона. Он сразу ответил.

– Это Таня. У нас беда. Диллон был совершенно спокоен.

– Очень плохо?

– Они зацепили моего «крота», отпустили его, и этот бедный идиот направился прямо сюда. Я видела людей из Специальной службы в конце улицы.

– Понятно. Что вы собираетесь делать?

– Не беспокойтесь. Меня здесь скоро не будет, и они ничего от меня не узнают. Одно обстоятельство. Они знают, что Гордон сообщил мне содержание докладной, посланной сегодня вечером. Фергюсон поймал его, когда он был в телефонной будке в столовой министерства.

– Понимаю.

– Обещайте мне одну вещь, – попросила Таня.

– Что именно?

– Взорвите их, всех до одного. Раздался звонок в дверь. Она сказала:

– Я должна идти. Удачи, Диллон.

Когда она положила трубку, вошел Гордон с кофе.

– Это звонили в дверь? – спросил он.

– Да, будь добр, Гордон, посмотри, кто там.

Он открыл дверь и начал спускаться по лестнице. Таня глубоко вздохнула. Умереть было нетрудно. Дело, в которое она верила, всегда было главным в ее жизни. Она загасила сигарету, выдвинула ящик стола, достала пистолет Макарова и выстрелила себе в правый висок.

Гордон Браун был уже в середине лестницы. Он повернулся, взбежал по лестнице и ворвался в комнату. Увидев Таню, лежавшую у стола с пистолетом в правой руке, он издал ужасный вопль и опустился на колени.