Джек Хиггинс - Эпицентр бури

– Вы только посмотрите, – сказал он тихо. – Мне снова восемнадцать, когда весь мир был молод и все казалось возможным.

Он расстегнул куртку, снял ее, потом открыл портфель и достал оттуда пуленепробиваемый жилет, который дала ему Таня при их первой встрече. Он натянул его на себя, застегнул крючки и снова надел кожаную куртку. Потом Диллон присел на край кровати, достал вальтер из портфеля, осмотрел его и прикрепил глушитель Карсвелла. Проверив затем беретту, он положил ее на тумбочку у кровати, засунул портфель в гардероб, выключил свет и улегся на кровать, устремив в наступившей темноте взгляд в потолок.

Он никогда не испытывал волнения, ни по какому поводу. Так было и на этот раз, накануне того дня, когда он собирался осуществить самую главную акцию в своей жизни.

– На этот раз ты делаешь историю, Син, – произнес он тихо. – Историю!

Диллон закрыл глаза и через некоторое время заснул.

Ночью опять шел снег. Когда пробило семь, Фахи вышел на улицу проверить состояние дороги. Вернувшись, он застал Диллона в дверях дома с кружкой чая в одной руке и бутербродом с ветчиной в другой.

– Не знаю, как ты можешь есть, – обратился к нему Фахи. – Я не мог проглотить ни крошки. Я сейчас подгоню машину.

– Ты боишься, Данни?

– До смерти.

– Это хорошо. Это дает соответствующий настрой, то состояние, в котором можешь почти все.

Они подошли к сараю и остановились возле «форда».

– Он готов, как и должен был быть, – сказал Фахи. Диллон положил руку ему на плечо:

– Ты совершил чудо, Данни, настоящее чудо.

К ним подошла Анжела. Она была готова ехать. На ней были ее старые брюки, сапоги, свитер и лыжная теплая куртка, а на голове берет.

– Мы едем? – спросила она.

– Скоро, – ответил Диллон. – А сейчас давай втащим мотоцикл в фургон.

Они открыли задние двери «морриса», поставили доску и по ней вкатили «БСА» внутрь. Диллон укрепил его на подставке, а Фахи засунул в фургон доску. Туда же он положил шлем.

– Это для тебя. Свой я положил в «форд». – Поколебавшись, Фахи спросил: – Ты взял с собой оружие, Син?

Диллон достал беретту из внутреннего кармана черной куртки.

– А ты, Данни?

– Господи, Син, я всегда презирал пистолеты, ты это знаешь.

Диллон положил беретту обратно и застегнул молнию па куртке. Закрыл дверцы фургона и повернулся к сообщникам.

– Все готово?

– Тогда мы можем трогаться? – спросила Анжела. Диллон посмотрел на часы.

– Нет еще. Я сказал, что мы выезжаем в восемь. Мы не должны оказаться там слишком рано. Есть время выпить еще чашку чаю.

Они пошли в дом, и Анжела поставила чайник на плиту. Диллон закурил сигарету и прислонился к раковине, наблюдая за ней.

– Разве у вас совсем нет нервов? – спросила она. – Я так слышу, как бьется мое сердце.

– Иди посмотри, Син, – позвал Фахи. Диллон вошел в комнату. Телевизор был включен, и утренняя передача была посвящена снегу, выпавшему в Лондоне за ночь. Деревья на городских площадях, статуи, памятники – все было покрыто толстым слоем снега. Даже тротуары.

– Нехорошо, – произнес Фахи.

– Перестань беспокоиться. Сами дороги чистые, – сказал Диллон. – Вошла Анжела с подносом в руках. – Хорошая чашка чаю, Данни, с большой порцией сахара, чтобы набраться сил, и мы двигаемся, – сказал Диллон.

В квартире на площади Лоундес Броснан варил яйца и поджаривал хлеб в тостере. Зазвонил телефон. Он слышал, как Мэри ответила на звонок. Через некоторое время она вошла на кухню и сказала:

– Звонит Харри, он хочет поговорить с вами. Броснан взял трубку:

– Как дела?

– Все в порядке, старина. Просто хотел убедиться, что ты скоро выходишь.

– Как мы поступим?

– Нам придется импровизировать, но, думаю, игра должна быть жесткой.

– Согласен, – сказал Броснан.

– Полагаю, это не доставит Мэри удовольствия?

– Боюсь, ты прав.

– Тогда она не должна участвовать в этом деле. Оставь все мне. До встречи.

Броснан положил трубку и вернулся на кухню, где Мэри уже поставила на стол яйца и поджаренные ломтики хлеба и разливала в чашки чай.

– Что он сказал? – спросила она.

– Ничего особенного. Он просто советовался, как лучше подойти к этому делу.

– Полагаю, вы решили, что лучше всего огреть Харвея по голове толстой палкой?

– Примерно что-то в этом роде.

– А почему бы не начать пытать его, раздробить пальцы, например, а, Мартин?

– Действительно, почему бы и нет? – Он взял ломтик хлеба. – Если потребуется…

Несмотря па раннее утро, из-за плохой погоды движение по Хоршамской дороге в направлении Доркинга и Лондона было медленнее, чем обычно. Анжела и Диллон ехали впереди в «моррисе», Фахи следовал прямо за ними в «форде». Девушка была явно не в своей тарелке. Суставы ее пальцев побелели, так крепко она вцепилась в руль. Но машину она вела прекрасно. Проехали Эпсом, потом Кингстон, пересекли Темзу по мосту Путни. Было уже пятнадцать минут десятого, когда они въехали на Бейсуотер-Роуд, направляясь к гостинице.

– Вот универсам, – показал Диллон. – Въезд на стоянку с той стороны.

Анжела свернула и начала осторожно пробираться по площадке, которая была забита машинами.

– Вон, в самом конце как раз есть место, – показал ей Диллон.

Там стоял громадный трейлер, накрытый чехлом, на котором лежал слой снега. Она поставила фургон рядом с трейлером, а Фахи пристроился поблизости. Диллон выскочил, натянул на голову шлем, обошел фургон и открыл дверцы. Он выкинул сверху доску, забрался в машину и осторожно с помощью Анжелы спустил на землю мотоцикл. Когда он перекинул ногу через сиденье, девушка засунула доску обратно в фургон и закрыла дверцы. Диллон включил зажигание, двигатель завелся с полоборота.

Он взглянул на часы. Было двадцать минут десятого. Син поставил мотоцикл и подошел к «форду», в котором сидел Фахи.

– Запомни, выбор времени чрезвычайно важен, мы не можем кружить по Уайтхоллу, чтобы не вызывать подозрений. Если мы приедем слишком рано, попытайся задержаться на набережной Виктории. Сделай вид, что что-то случилось с мотором, а я остановлюсь, чтобы помочь. Запомни, что от набережной по Хорс-Гардз до пересечения с Уайтхоллом езды всего одна минута.

– Господи, Син… – У Фахи был страшно испуганный вид.

– Спокойно, Данни, спокойно, – сказал ему Диллон. – Все будет хорошо, вот увидишь. А теперь поехали. – Он снова забросил ногу на мотоцикл.

– Я молилась за вас вчера вечером, господин Диллон, – произнесла Анжела.

– Тогда все в порядке. До встречи, – Диллон нажал на газ и пристроился за «фордом».

Броснан и Мэри подъехали на такси к похоронному заведению на Уайтчепеле. Они расплатились и, осторожно ступая по заснеженному тротуару, подошли к «мерседесу», в котором их уже ждали Флад и Мордекай. За рулем сидел Солтер. Флад открыл дверцу машины и взглянул на часы: