Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

Начальник секретариата председателя КГБ позвонил по внутренней связи первому заместителю начальника разведки генералу Калиниченко:

— Приезжайте, Юрий Владимирович ждет.

— Что взять с собой? — деловито уточнил Калиниченко.

— Голову, — пошутил начальник секретариата.

Заместитель начальника главного управления контрразведки генерал Игнатенко уже находился в приемной председателя. На сей раз им пришлось ждать. В приемной с высокими потолками на третьем этаже старого здания на площади Дзержинского две двери. Налево — кабинет начальника секретариата. Направо — через тамбур — большой, но скучный, с казенной обстановкой кабинет председателя.

Когда их наконец пригласили войти, Андропов без предисловий спросил:

— Выкладывайте обещанные неприятности. Что случилось?

Начал генерал Калиниченко:

— Юрий Владимирович, мы вам докладывали, что наш резидент в Ливане поддерживает деловой конспиративный контакт с членом политбюро Народного фронта освобождения Палестины Вади Хаддадом.

Игнатенко пояснил:

— Те самые ребята, которые попросили дать им взрывчатку, чтобы уничтожить оборудование, купленное Аристотелем Оазисом для своего завода. Небольшая организация, но они провели много успешных боевых акций.

Калиниченко продолжал:

— Хаддад в доверительной беседе изложил перспективную программу диверсионно-террористической деятельности своей организации. Они готовят ряд специальных операций. В том числе намерены наносить удары по крупным нефтехранилищам в различных районах мира — в Саудовской Аравии, в Персидском заливе, и уничтожать танкеры. Задача — нанести чувствительный удар арабским странам, которые союзничают с Соединенными Штатами и не поддерживают палестинское освободительное движение.

Игнатенко уточнил:

— Что теоретически может привести к дальнейшему росту мировых цен на нефть. И это для нас неплохо. Но они намерены нанести удар и по империи Оазисов.

— А что именно предполагается? — поинтересовался Андропов.

— По нашим сведениям, — ответил Калиниченко, — их боевики убили сына Оазиса — Александра. Судя по всему, они же убрали и самого Аристотеля Оазиса. Сейчас нацелились на его дочь Кристину. Похоже, не успокоятся, пока не изведут все семейство под корень.

В кабинете повисло молчание.

Андропов спросил:

— Помешать мы им не можем?

— Нет, — сразу ответил Калиниченко.

— Почему?

— В отместку могут последовать теракты против наших людей, — объяснил Игнатенко. — Причем в любой точке Ближнего Востока. Против любого сотрудника советской колонии. Мы не в состоянии обеспечить полную безопасность.

Калиниченко уточнил:

— Принцип нашего сотрудничества с боевиками таков. Мы им помогаем — оружием, спецтехникой, обучаем, если просят… А они не совершают против нас теракты. Откажемся от этого принципа — сами станем мишенью.

Андропов вздохнул:

— А вот это нам совсем не нужно.

— Наши источники внутри компании Оазисов, — добавил Калиниченко, — гарантируют, что… после Кристины Оазис, скажем так, наше сотрудничество будет только развиваться. На сегодняшний день — она и только она тормозит подписание новых контрактов.

Игнатенко не согласился:

— Я, напротив, думаю, нам надо с Кристиной Оазис договариваться. Но прежде необходимо принять принципиальное решение.

— Незавидный у нас выбор, — заключил Андропов. — Если мы закрываем глаза на операции боевиков, то мы, выходит, в выигрыше. Добыча нефти в Западной Сибири за десять лет увеличилась в десять раз, добыча газа — в пятнадцать. Нефтедоллары позволят нам импортировать почти все, что нужно — от зерна до новых технологий… Если же пытаемся остановить боевиков, то несем серьезные убытки, опасные для нашей экономики… И самое страшное — рискуем жизнями наших людей… Я должен обо всем доложить Леониду Ильичу. Такое решение может принять только генеральный секретарь.

К воскресной проповеди в маленькой православной церкви в центре Афин собралось несколько пожилых прихожан. Сергей Глазов, который был здесь в первый раз, устроился в стороне, чтобы видеть всех, кто приходит. Ждать пришлось долго. Кристина Оазис, самая богатая женщина в мире, появилась в церкви вся в черном, когда проповедь уже завершилась. Ее сопровождал один охранник.

Она подошла к священнику, который ее знал и почтительно приветствовал. Кристина заговорила с ним. И, не совладав с обуревавшими ее чувствами, расплакалась:

— За что Бог меня покарал? Почему это произошло именно со мной? Если Бог справедлив, если Он способен к любви и всепрощению, как мог Он так поступить со мной — отнять всех, кто у меня был? Сначала брата, потом мать и, наконец, отца?

Ее большие черные глаза были залиты слезами. Она требовала ответа от священника — скромного маленького человека, который растерянно пытался ее утешить:

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, Кристина. Но я знаю, ты преодолеешь эту боль. Бог позволил, чтобы это случилось с тобой, потому что Он знает — ты достаточно сильна, чтобы это вынести.

Кристина рыдала:

— Несчастья должны происходить только с неправедными, бесчестными людьми, сильно провинившимися перед Богом и людьми. Так нас учит церковь. Отчего же гибнут и страдают те, кто ведет праведную жизнь? За что я наказана?

Священник внушал ей:

— Сказано так: не плачь по умершему, а радуйся. Ибо Бог забрал его из этого греховного мира к себе. Теперь он уже навсегда избавлен от страданий и греха. Он там, где нет ни горя, ни печали. Поблагодарим за это Бога.

Сергею Глазову стало не по себе. Мало того, что Кристина лишилась всех близких, она еще почему-то должна этому радоваться… В его представлении страдающий человек нуждался в ином — в сочувствии, в душевной теплоте. Он должен чувствовать, что люди рядом с ним понимают и разделяют его горе. Нужны друзья, которые позволят ему плакать, а не станут призывать его быть примером спокойствия и терпения.

Священник поспешно благословил Кристину Оазис и переключился на других прихожан. Несколько минут Кристина молилась в одиночестве. По ее красивому смуглому лицу безостановочно катились слезы. Потом она резко повернулась и пошла к выходу. Глазов остановил ее в дверях:

— Госпожа Оазис, я хотел выразить вам соболезнования…

Насторожившийся охранник хотел встать между ними, но Кристина его остановила. Она сразу узнала Глазова:

— Вы же из советской делегации и участвовали в переговорах?