Владимир Корнилов - Убийство в Ворсхотене

Аккуратно выглянув из-под ветвей ивы, Владимир убедился, что никого рядом нет. Лишь в глубине сквера парочка стариков кормила лебедей в пруду, не обращая внимания на окружающих. Лазарев выбрался из сквера на оживленную улицу, стараясь смотреть вниз и поглубже натянув стетсон — сравнительно недалеко был его офис, поэтому не очень хотелось попадаться на глаза кому-то из своих сотрудников, уже опоздавших на работу.

Через 15 минут он находился на Плацу, выбирая, в какое из заведений пригласить Виссера. Выбор пал на французское кафе «Ля Пляс». Несколько случайных посетителей грели косточки на площади, длинное, темное и прохладное помещение самого кафе туристов не привлекало. Поэтому дородная, широкоплечая официантка с нескрываемым удивлением посмотрела на Лазарева, пошедшего в самый конец длинного зала.

Теперь главное было, чтобы Виссер оказался в редакции. Учитывая длительный путь, который сегодня предстояло проделать, не хотелось оттягивать разговор с журналистом. Слава богу, «Джеймс Бонд», не подозревающий, что завербован русскими, оказался на месте. Владимир постарался изобразить безукоризненный оксфордский акцент: «Здравствуйте, Ян! Я — тот самый гость из Англии, о встрече с которым вам говорил ваш знакомый Майк». С той стороны трубки затараторил взволнованный и явно обрадованный голос Виссера. Это был тот самый журналист, который был уверен, что завербован британской разведкой. Лазарев знал, что Майк ван Ренсбург, вербовавший Виссера, говорил тому о возможности встречи со своим «шефом из Лондона».

Теперь важно было, чтобы шокированный журналист, увидев хорошо знакомого ему Лазарева, сразу же не сдрейфил и не сбежал сломя голову. Поэтому разведчик надвинул шляпу на голову и поднял воротник пиджака. Расчет был сделан на то, что, зайдя с ярко освещенного Плаца в темное помещение кафе, парню потребуется какое-то время, чтобы свыкнуться с этим мраком.

Поскольку редакция «Посткранта» находилась буквально за углом, Виссер был уже через пять минут. Следуя инструкциям «гостя из Лондона», журналист прошел в конец зала, минуя все такой же изумленный взгляд «гренадерши»-официантки. Владимиру нужно было обеспечить, чтобы Виссер сел на диванчик за последним столом — с тем чтобы разведчик мог заблокировать дорогу к возможному бегству «объекта». Журналист заметно занервничал, стараясь вглядеться в странную фигуру в шляпе. Когда же он понял, что ему пожимает руку бывший «агент КГБ» Лазарев, знакомый ему по интервью, Виссер явно запаниковал. Владимир, пользуясь моментом, подтолкнул ошеломленного гостя на диван и сам сел туда же, буквально загнав журналиста в угол.

— Вы?! — только и произнес изумленный Виссер.

— Ну да, я. Разве вы ждали кого-то другого? — все с тем же оксфордским акцентом спокойно ответил Владимир.

— Ой, извините, — вдруг засуетился журналист, — я обознался. Мне надо бежать уже. Я… В общем, мне надо в редакцию. Извините.

Виссер попытался встать и протиснуться к выходу, но Владимир настойчиво потянул «английского шпиона» за локоть вниз. Журналист обреченно сел, пытаясь вникнуть в ситуацию. Он даже не отреагировал на официантку, подошедшую принять заказ. Поэтому Лазареву пришлось за своего гостя заказать ему чай с молоком. Когда «гренадерша» принесла коробку с набором чайных пакетиков, Владимир с издевательской улыбкой спросил у Виссера: «Английский Earl Grey, верно?»

— Я гляжу, вы мне не рады, господин Виссер, — перешел на чистый голландский Лазарев после ухода официантки. — А вроде нормально общались раньше.

Журналист все так же удивленно моргал глазами, ошеломленный голландской речью без русского акцента не меньше, чем оксфордским диалектом. Он снова начал посматривать по сторонам, пытаясь найти пути отступления. «Лишь бы под стол не стал нырять», — подумал Лазарев.

— Я знаю, что вы ожидали увидеть здесь представителя МИ-6 или, на худой конец, принца Гарри в вертолетной форме и парашютом за плечами. Но простите уж, дорогой мой друг, завербованы вы нами, — все так же спокойно сообщил Лазарев. — Поэтому давайте уже перестанем хлопать глазами, добавляя прохлады в этом зале, и начнем деловой диалог.

Виссер вскочил как ошпаренный и начал довольно громко декламировать речь. Даже находящаяся на немалом расстоянии от них официантка удивленно обернулась, услышав доносящиеся звуки.

— Вы… Я… Никогда! Слышите? Никогда я не буду работать на вас! Вы, русские… Я ненавижу, я презираю вас! Вы — грязь этой истории, вы невежественный, дикий, некультурный народ, который всегда был нашей головной болью. Я патриот, я европеец, я не работаю с варварами. Я буду…

Лазарев слегка двинул ребром ладони по суставу левой ноги «патриота» — так, что тот, поскуливая, тут же рухнул на диван.

— Послушай меня, европеец — злобно зашептал Лазарев. — Видишь, вон на Плацу стоит памятник? Ты помнишь, что это за памятник и на каком месте он поставлен?

Виссер посмотрел на далекий дверной проем, за которым просматривался постамент памятника Яну де Витту. Журналист снова ошеломленно глянул на «агента КГБ», не понимая, как де Витт связан с их встречей. Но как минимум он больше не выл и замолчал.

— Так вот на этом самом месте вы, просвещенные голландцы, сожрали своего благодетеля, основателя своего государства Яна де Витта. Освежевали его вместе с его братцем и радостно слопали! Если не веришь, можешь зайти вон в музей напротив и посмотреть на их язык и палец, символ вашего просвещения и европейскости! Да, у нас в истории было немало варварства, немало жестокости, море крови. Но знаешь ли, дорогой мой европеец, не помню я в нашей истории, чтобы мы вот так запросто могли освежевать лидера своей оппозиции и сожрать его на обед. Вот не представляю я себе такого! Так кто из нас варвар-то?

Виссер все так же хлопал глазами, но хотя бы затих и обмяк, не пытаясь уже бежать. Чего Лазарев, собственно, и добивался, продолжив свой монолог:

— Хочешь ты того или не хочешь, но ты завербован нами. И у нас для тебя важное задание.

— Я не буду работать на вас, — упрямо заговорил журналист. — Я немедленно позвоню в AIVD и сообщу о вас.

Виссер начал рыться по карманам, забыв, что, договариваясь о встрече, «гость из Лондона» приказал ему оставить все телефоны и иные гаджеты в редакции.

— И о чем же ты сообщишь, мил человек? — усмехнулся Лазарев. — О том, что ты предал родину? Или ты думаешь, AIVD сделает снисхождение за то, что ты думал, что работаешь на британскую разведку, а не на российскую? Это в любом случае статья 98а вашего Уголовного кодекса — пятнадцать лет тюрьмы. Даже если тебе сделают скидку «за кооперацию» и скостят срок вдвое, это конец карьеры, конец нормальной жизни, конец всего, к чему ты стремился. Ты хочешь еще звонить в AIVD? Пожалуйста, можешь воспользоваться моим телефоном.