Владимир Корнилов - Убийство в Ворсхотене

— Не знаю, — обреченно вздохнул Лазарев. — Как минимум за километр отсюда, в более или менее пустынное место. Позвонить надо, не хочу, чтобы потом по звонку вычислили, из какого района звонили.

— Поняв, бу сделано, — Малыш завел мотор и двинулся в направлении набережной канала Шарлеруа. Свернув направо, минивэн понесся по пустынной набережной в южном направлении, проезжая череду безликих, слабо освещенных складов и промышленных построек.

Лазарев только сейчас осознал, что уже совсем поздно. Машин уже фактически не было, прохожих — и подавно. «Как же эта столица Европы контрастирует с ночной жизнью столицы России!» — подумал про себя Лазарев.

Спустя минут семь-восемь Малыш свернул во двор полуразрушенного промышленного строения из красного кирпича, на стене которого висела большая табличка «Продается под снос».

— Шо? Устроит местечко?

— Да, вполне, — ответил Лазарев, доставая из своего рюкзака очередную неиспользованную мобилку.

После необходимых процедур по активации номера Владимир, сверившись с бумажкой, набрал Тамерлана. Шансов на то, что тот так быстро выяснил личность Умара, было немного, но это было все-таки надежнее, чем дожидаться сведений от братьев-джихадистов.

«Это ты, русский шайтан, в такую позднь звонишь?» — недовольно пробурчал сонный голос Тарамова на той стороне телефона.

— Если я шайтан, то уж тогда Иблис, не меньше. Ты нашел что-нибудь для меня? Да — нет?

Внезапно Тамерлан рассмеялся: «Ха, нашел я твоего “джихадиста”. Только из него джихадист — как из меня балерина Большого театра. Зовут Умар Ялхоев. И никакой он не бельгиец. Живет сейчас у тебя там, в Амстере. Никакого отношения к нам, честным бельгийским чеченцам, не имеет. У него там бизнес какой-то. И в политику не лез и не лезет».

— Амстердам? Ты уверен? Ты по трости определил? — недоверчиво переспросил Лазарев.

— Ага, по трости. Мой хороший друг с ним какой-то бизнес пытался делать. Но говорит: мутный он. Он эту трость хорошо запомнил. Этот, как его… Который на трости сверху…

— Набалдашник?

— Во-во, наблядашник этот! Говорит, чистое золото. Волчья голова и синий сапфировый глаза. Друг говорит, Умар этот все время своим наблядашником хвастался… Все, шайтан, оставишь теперь меня в покое?

Лазарев еще раз попросил по буквам повторить фамилию Умара и дал отбой. Некоторое время он просидел в задумчивости, игнорируя любопытствующие взгляды Малыша. «Неужели этот Умар в самом деле не имеет отношения к исламистам? — задумался Лазарев. — Тогда зачем весь этот спектакль с оранжевым балахоном? Или глубоко законспирирован?»

Встрепенувшись, Владимир хотел уже вытащить сим-карту и батарею из использованного телефона. Но потом решил воспользоваться им еще раз. Он набрал номер голосовой почты своей собственной мобилки. Бодрый голос автоответчика отчитался, что у него было 52 непрочитанных сообщения. Большая часть из них — от его секретарши и бизнес-партнеров. «От Тани ни одного звонка нет», — огорченно констатировал Лазарев. Уже перебрав весь ящик до конца, он обнаружил пять пропущенных звонков от Ван дер Пюттена. Одно из голосовых сообщений того гласило: «Куда ты пропал? Не могу до тебя дозвониться целый день. Я, кажется, знаю, кто тебе может помочь в твоем деле. Проверь, кто недавно появился в том месте, где мы с тобой познакомились». На этом сообщение обрывалось.

Признаться, Лазарев был несколько озадачен этим посланием. Он четко помнил, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Питером. Нет, знал-то о том он задолго до встречи, поскольку с первых дней своего пребывания в Нидерландах собирал на него досье, как и на большинство молодых, подававших надежды политиков. Но первая встреча, на которой они были представлены друг другу, состоялась на российско-голландском бизнес-форуме в Гааге. Собственно, Лазарев сам и попросил через свое московское начальство пригласить на этот форум Пюттена, который тогда еще был по большому счету никем и ничем.

Но что означает фраза «проверь, кто недавно появился в том месте»?! Бизнес-встреча проходила в одном из зданий Мирового форума. Если Владимир правильно помнил, то здание уже снесли и на его месте соорудили штаб Европола. Но каким образом Европол может помочь с предотвращением авантюрной операции Министерства обороны Нидерландов? Этого Лазарев понять не мог. Звонить евродепутату, нежащемуся сейчас на юге Испании в объятиях своей секретарши, разведчик не рискнул — все-таки это не рядовой торговец сувенирами из Брюгге. Да и вряд ли он рискнет сказать по телефону что-то большее, чем наговорил на автоответчик.

«Ладно, в конце концов, завтра, после публикации “Посткранта”, это уже не будет столь актуально… Ах да, уже сегодня» — Лазарев увидел время на мобилке перед ее отключением и разборкой на запчасти. Выйдя из минивэна и перейдя безлюдную набережную, разведчик раскидал все эти части по каналу. Малыш с любопытством и задумчивостью наблюдал за этими процедурами.

Когда Лазарев сел в микроавтобус и велел возвращаться обратно в Моленбек, Малыш не тронулся с места.

— Скажи, я правильно понимаю: ты еще в деле? — Малыш опять (как и тогда, в роттердамском ресторане) говорил без бравады и своего особенного жаргона, уставившись в руль.

— Не понял, ты о чем?

— Мы сейчас на Родину работаем? — в лоб спросил верзила. — А вся эта история про твои бизнес-разборки — это все для лошков вроде меня и моих абреков?

Владимир оглянулся по сторонам, испытующе посмотрел на Малыша и молча кивнул.

— Я тебя умоляю, помоги мне вернуться, — тихо, все так же не отрывая взгляд от руля, попросил бывший спецназовец. — Я с ума здесь сойду, я не могу без Родины. Ты тогда «у Судоплатова» сказал про «ветлу под окном». Не поверишь, у меня под окном как раз ветла и росла, я под ее ветвями все детство халабуды строил. Я теперь, после тех слов, как глаза закрою — так и вижу эту чертову ветлу! — он с такой злостью ударил обеими руками по рулю, что тот чуть не раскололся. — Племяши уже мои выросли, дядю ни разу не видев. И мама… — Малыш осекся, пытаясь проглотить подступивший к горлу комок. — Мама моя старенькая в Краснодаре. Хочу ее перед смертью обнять еще.

Наступила молчаливая пауза. Лазарев снова внимательно посмотрел в сторону склонившегося на руль Малыша:

— Я постараюсь, но ничего обещать не могу. Ты же знаешь, как у нас относятся к Абрамову и его людям.

— Да я этого членососа ненавижу больше, чем они там в Москве, — пылко заговорил Малыш, оторвавшись наконец от руля и гневно замахав кулаком куда-то в небо. — Эта гнида мне всю жизнь поломала! Скажи нашим, что у меня на него есть куча информации, им любопытной.

— Ты думаешь, кого-то в Москве еще интересует информация на экс-олигарха, давно уже почившего в бозе?… Хм, если его смерть можно так назвать…