Павел Бергер - Братство тибетского паука

Он разыскал сэра Эндрю и попросил справиться в закладной книге [4] Закладная книга — книга для записи условий пари, заключенных между членами клуба , которую тот хранил лично, как и подобает многолетнему бессменному председателю попечительского совета клуба. Сэр Эндрю Уолтроп, как всякий достопочтенный и влиятельный джентльмен в годах, успел обзавестись целым венцом эксцентричных привычек — например, пользовался для чтения исключительно одной и той же старинной лупой, которая, как на грех, куда-то запропастилась. Поиски обещали быть долгими, а добросердечный сэр Эндрю торопился на парламентское заседание и поэтому позволил просителю пролистать книгу лично.

Разумеется, Горринг беспокоился: суровый устав клуба допускал к закладной книге исключительно председателя, исполнительного секретаря и казначея клуба. Ни к одной из перечисленных должностей Эдвард не имел даже отдаленного отношения! Но сэр Эндрю многозначительно прищурил подслеповатые глаза и изрек:

— Что такое правила, юноша? Джентльмены устанавливают их исключительно для собственного удобства. Значит, что удобно — то и правильно!

Огаст улыбнулся: именно такие максимы снискали его опекуну — лорду Уолтропу — славу мудрого и дальновидного человека. Вообще-то, Горринг вполне мог обойтись без такой длинной и витиеватой преамбулы и сразу перейти к сути — он быстренько сосчитал собственные долги, а под конец изысканий наткнулся на запись о пари своего дядюшки: трухлявый пень Глэд-стоун собирался уменьшить его будущее наследство на целых две тысячи фунтов! Уменьшить — в этом нет никакого сомнения! Поскольку прожить две недели в родовом поместье британских аристократов — задача, вполне посильная для любого вменяемого человека.

Горринг сделал интригующую паузу, а затем уточнил: помнит ли присутствующий здесь мистер Картрайт, как лорд Глэдстоун в прошлый четверг разругался с другим ветераном клуба — их шефом адмиралом Синклером [5] Хью Синклер, адмирал, — с 1923 по 1939 г. возглавлял службу британской внешней разведки Зесге1 ш1еШ§еп1 зетсе (сокращенно 313). Структура формально входила в состав Министерства иностранных дел — Рогещп ОШсе, хотя имела высокую степень автономности. насчет иностранцев? Дядюшка утверждал, что разоблачить человека, выдающего себя за англичанина, — сущий пустяк. Не только коренные обитатели континента, но даже вполне добронравные господа, которые появились на свет в британских колониях, совершенно неспособны усвоить английские традиции и обычаи. «Истинного англичанина нельзя воспитать или обучить. Им можно только родиться!» — кричал лорд с горячностью, не подобающей его сединам и статусу члена теневого кабинета. Тогда адмирал флота Его Величества насупился, как подбитый в бою дредноут, и предложил пари…

Пари действительно было заключено. Суть его такова:

Лорд Персиваль Глэдстоун, граф Квенси VI, обязуется выплатить две тысячи фунтов адмиралу королевского флота Хью Синклеру, если хотя бы один из джентльменов, рожденных вне географических пределов острова Великобритания, проживет в поместье Энн-Холл, Девоншир, 14 (четырнадцать) суток. Учитывается время с 12 часов дня по Гринвичу 10 мая 1939 года до полуночи 24 мая 1939 года. В противном случае адмирал Синклер обязуется выплатить другой стороне указанную выше сумму.

Эдвард добавил еще какие-то занятные подробности, но Огаст уже не слушал. От нежданных новостей у него буквально опустились руки, перчатки — замечательные, изготовленные на заказ замшевые перчатки цвета дижонской горчицы — выскользнули из похолодевших пальцев и свалились в траву рядом с экскрементами неустановленного домашнего скота. Картрайт не стал нагибаться за ними — предощущение близкой опасности расползалось по телу, как трещинки по разбитому стеклу.

Если бы он раньше узнал, что все дело в пари, наверняка нашел бы способ избежать поездки! Даже если бы пришлось сменить работу…

Потому что работа всего лишь работа. Истинной музой мистера Картрайта была история: он с упоением сдувал пыль с забытых коллизии прошлого, современная международная обстановка его занимала мало; приходилось утешаться тем, что «дипломатическая служба» — единственно возможное занятие для человека определенного круга. Любая, даже самая малозаметная, должность в Министерстве иностранных дел тешит самолюбие родственников и опекунов молодых джентльменов больше их спортивных побед, дипломов и кубков.

Но пари — это не «должность» или «деловое начинание».

Пари — нечто совсем другое, гораздо более серьезное.

Любой юный джентльмен усваивает, что значит «пари», вместе с устным счетом — не имеет значения, каковы ставки в споре. Всякое упоминание о деньгах неуместно, когда на кону оказывается честь джентльмена. Предсказать, как далеко готовы зайти достопочтенные сэры и пэры, чтобы доказать свою правоту в споре, не способны ни аналитик, ни метеоролог, ни детектив, ни магнетизер, ни сам дьявол!

Десятое мая — послезавтра. Кошмар… — пробормотал Огаст и, повинуясь темному неосознанному порыву, побрел, сминая ногами траву, к высившимся на кургане валунам, как будто древнее сооружение, пропитанное забытой магией, могло защитить его от грядущих невзгод.

Эдвард помчался за ним, размахивая айроном [6] Айрон — разновидность клюшки для гольфа с металлической головкой. , нагнал и попытался успокоить:

Гасси, старина, прекращай ныть и хныкать…

Огаст не имел привычки ни ныть, ни тем более хныкать, но спорить не стал. Только молча поджал губы и ускорил шаг. Приятель следовал за ним, лихо сшибая клюшкой неокрепшие весенние побеги:

— У тебя просто нервы расшатались от архивной пыли! Ну сам рассуди здраво: мы оба урожденные лондонцы — о чем переживать? Подвернулся отличный шанс улизнуть из города на пару недель, только и всего. Будем наслаждаться природой, старина…

Как любой правоверный городской житель, мистер Картрайт всей душой ненавидел дикую природу вместе со всеми ее пестиками-тычинками, стеблями и сорняками, глиноземом, кроличьими норами, утренними поклевками и птичьим попевками! Даже короткий загородный пикник был для него адской пыткой.

Обрюзгшая дождевая туча уверенно загородила солнечный диск. Лучи дневного светила больше не слепили глаза, с высоты кургана было хорошо видно, как в низинах над ручьями и оврагами сгущается легкая дымка, — еще немного, и духи воды, земли и ветра явятся к древней святыне. Слышат ли они мысли смертных? Огаст душу готов был отдать им в заклад за счастье зажмуриться — и открыть глаза посреди душного читального зала в библиотеке Британского музея!

Он действительно зажмурился и осторожно протянул руку вперед. Сакральный камень был совсем рядом: пальцы уперлись в его шершавую, разогретую солнцем поверхность. Огаст глубоко вдохнул и шагнул в центр полукружья.