Павел Бергер - Братство тибетского паука

Мистер Картрайт снова обратился к кухарке:

Вам известно, над какой книгой леди Таффлет работала в последнее время?

Да откуда же мне знать? Ее покойная милость мне не докладывалась, и отработала я здесь всего ничего…

А где графиня хранила свои рукописи, черновики, рабочие записи?

Миссис Диксис только руками развела:

Вот уж не знаю! Надо спросить у молодой леди, у мисс Анны, она помогала графине со всякой писаниной, — кухарка вынула из кармана передника потрепанную записную книжку, перелистала, слюнявя палец, отчеркнула ногтем нужный номер: — Вот, мистер Картрайт, возьмите и позвоните ей. Наверняка сидит сейчас дома, рядом со своей мамашей и подливает ей чай…

Пришлось спуститься из кабинета вниз — в провинции все еще остаются верны традиции устраивать специальные телефонные комнаты, в коттедже леди Делии тоже имелась такая, соседствовавшая с кухонной кладовой. Огаст снял трубку и попросил даму на коммутаторе соединить его с номером миссис Львовой.

Раздались привычные щелчки, и в трубке прозвучал незнакомый скрипучий голос.

Кто у телефона? — переспросил мистер Картрайт.

Ханна, хозяйка дома! А ты кого хотел услыхать, сэр? — заорали на другом конце провода. — Саму убийцу только-только увезли, в гостиной полно кровищи — каких жильцов я после такого найду? Эта дрянь, ее девчонка, сбежала следом, даже прибраться не соизволила! Пусть ищет себе другое жилье, так ей и передайте, если встретите!

Трубку бросили на рычаг, тишина сменилась длинными гудками — Огаст стоял с трубкой в руках, пытаясь понять, что могло случиться и куда увезли преступника, при условии что полицейский участок только что сгорел дотла?

Наличествовало только одно подходящее место! Здание суда.

Он отстранил миссис Диксис, набросившуюся на него с расспросами, и кинулся к двери. Если он хочет быстро попасть в деревню, ему потребуется автомобиль. Кажется, еще никогда в своей жизни Огаст ничего не желал так же сильно, как прямо сейчас увидать перед собой машину. Он замер перед дверью на задний двор, с силой толкнул ее — створки распахнулись, — его ослепил свет фар!

Два желтых луча прорезали сгущавшийся ночной мрак, как отточенные ножи — черничный пиро, и потухли, двигатель затих.

С водительского сиденья авто выпрыгнула доктор Уолтроп.

Маргарет? Что ты здесь делаешь? — глупо спросил Огаст.

Вообще-то, я здесь живу! — огрызнулась доктор и помогла выбраться своему пассажиру — заливающейся слезами мисс Львовой. Маленькая сумочка и обвитая атласными лентами шляпная коробка выглядели такими же растерянными и неуместными, как и сама юная княжна на заднем дворе коттеджа! Идти мисс Львовой теперь было совершенно некуда: полицейские опечатали их скромное обиталище как место преступления.

Все, что случилось сегодня в деревне, было чудовищно и необъяснимо: мать отправила Анну узнать, что там полыхает за окнами, отравляя воздух дымом и копотью. В отсутствие девушки кто-то попытался вломиться в комнату, где расположилась княгиня; защищаясь, она проколола незваного гостя насквозь острой, как игла, шпагой! Да, шпага была спрятана внутри трости, как в ножнах. Жертвой смертоносного оружия пал мистер Вильямс — летчик из циркового шоу.

Слезинки, сверкающие, как чистое венецианское стекло, замерли на нежных щеках мисс Львовой: она никогда не знала об устройстве трости, видела американского летчика всего один раз, понятия не имела, что могло связывать его с княгиней и зачем он пробрался в их дом! Возможно, он покушался на материнские драгоценности, может быть, хотел о чем-то поговорить или просто ошибся дверью! Никакого оружия при нем не нашли, так что дела ее матери плохи…

Произошло то, чего княжна Анна опасалась уже много лет: рассудок княгини Львовой окончательно помутился! Любого, даже самого ничтожного повода было достаточно, чтобы случилась страшная, чудовищная, непоправимая ошибка. Надо набраться мужества и признать правду: ее мама уже долгие годы злоупотребляла опиумом. Еще со времен, когда они жили в Китае: с тех пор как княгиня обморозила ступни, ее мучили страшные боли в ногах, средств на лечение Львовым отчаянно не хватало, а наркотик приносил облегчение.

Впрочем, за свободу от боли — пусть даже такую временную и иллюзорную — княгине пришлось заплатить дорогую цену. Раз за разом наркотики разрушали ее сознание — сладкие опиумные грезы сменялись кошмарами. Княгиня подхватывалась с кушетки и приказывала дочери укладывать вещи, они снова и снова уезжали куда-то, спасаясь от коварных и безжалостных преследователей. В детстве Анна ужасно боялась «их» — каждая тень в сумерках казалась ей угрозой. Но когда девушка стала старше, то поняла, что никаких «их» попросту не существует. Невидимые и неосязаемые преследователи лишь плод материнской фантазии, подхлестываемой наркотическим зельем. Но Анна никогда не перечила матери — исправно укладывала чемоданы, несла в скупку очередной бриллиант или жемчужину из колье и покупала билеты на пароход или поезд. И всякий раз надеялась, что на новом месте их жизнь изменится!

Но становилось только хуже!

Теперь княжна молится, чтобы ее маму не повесили в наказание за убийство. Даже если ей исхлопочут королевское помилование и отправят в тюрьму, ее здоровье не выдержит! — княжна снова разрыдалась, уткнувшись в плечо Огаста.

Оказавшись здесь, в Девоншире, Анна окончательно убедилась в своих подозрениях: тем, кто выбрал в союзники опиум, он приносит не только забытье, но и кошмары! Графиня Таффлет тоже долгие годы искала избавления от ревматических болей в лаудануме и к старости стала подвержена таким же навязчивым идеям, как и княгиня Львова, с той только разницей, что покойная леди Делия боялась не подосланных комиссарами наемных убийц и агентов Коминтерна, а ядовитых пауков. Да, после того как случился оползень, ее милость вбила себе в голову, что «пауки разбежались», что «теперь они повсюду», и велела каждое утро опрыскивать ковры и портьеры в кабинете одеколоном, а каждый вечер протирать спинку кровати уксусом и категорически запрещала выключать свет на ночь! Так она наделась защититься от черных плотоядных пауков, способных разорвать человека на части. Рано или поздно повелитель этих адских тварей, безжалостный убийца, появится и натравит их на графиню. Покойная леди Делия не могла избавиться от навязчивых мыслей, даже усаживаясь работать над рукописями, и назвала последний роман «Братство черного паука»: с каждым днем угроза рисовалась старой графине все более близкой и неизбежной…,

Она дописала книгу? — тихо спросил Огаст.

Какую? — всхлипнула девушка.

Про черного паука…

Миссис Диксис принесла из кухни мокрую салфетку и протянула Анне, а перед Маргарет поставила чашку чая.