Александр Витковский - За пять минут до ядерной полуночи

Не менее виртуозно она работала и на компьютере! У нее выработался свой особенный и неповторимый стиль: кончики пальцев не бегали судорожно вверх и вниз, вправо и влево по клавиатуре, а просто слегка расходились и сходились едва заметными волнообразными движениями по шести рядам клавиш. Весь секрет был в том, что она, едва заметно сгибая и разгибая пальцы, их подушечками нажимала клавиши нижних рядов, а кончиками ногтей – верхних. Бесподобное и редкое зрелище.

В этом Виталий убедился сразу после конференции, когда они слушали по диктофону наиболее важные места из выступления руководителей «Военвнешторга», а она при этом быстро набирала текст на своем лэптопе. Заказанный и оплаченный кейтеринговой компании фуршет был конфузливо отменен по причине различных технических неувязок и сбоев, и журналисты сидели в пресс-центре, потягивая кофе за счет организаторов авиасалона и со смехом едко злословили по поводу русского медведя, которому даже пенки от капучино не досталось, и французского бариста, который будто бы оказался пацифистом и демонстративно отказался готовить кофе для продавцов военной техники – «коммивояжеров смерти».

Скрасить неловкую ситуацию с разрекламированным, но так и несостоявшимся «общением в неформальной обстановке» помог короткий разговор Коржавцева с руководителем делегации «Военвнешторга» по поводу эксклюзивного интервью для представительницы французских СМИ. Организовать такую встречу стало для Виталия делом чести после постыдно обманутых ожиданий шампанского, кофе и тарталеток.

– Кстати, меня зовут Женевьева, – улыбаясь и чуть наигранно сказала журналистка, закончив работу и протягивая своему новому знакомому руку, соблюдая узаконенный всем цивилизованным миром ритуал – то ли в благодарность за помощь, то ли в знак официального знакомства, а может, для того, чтобы хоть как-то помочь скрасить неловкость, в которой не по своей воле оказался ее русский коллега, или просто заполнить возникшую паузу.

– М-м-м… Виталий. – От неожиданности и смущения, что до сих пор не представился, он излишне поспешно протянул руку и слегка пожал гладкую и прохладную ладонь своей новой знакомой. При этом он почувствовал, как острые стилеты слегка коснулись его запястья чуть выше того места, где российские врачи обычно щупают пульс. Если бы на кончиках ее ногтей были сенсорные сканеры, она бы почувствовала, как в его венах учащенно пульсирует, почти закипает кровь.

Чтобы хоть как-то скрыть свое замешательство, он достал из бумажника свою визитку и передал ее француженке. В ответ она протянула свою карточку, легко зажатую между роскошных длинных ногтей.

– Мы не опоздаем на встречу с вашим шефом?

– Нет-нет, у нас есть еще минут пятнадцать. Мы как раз успеем дойти до переговорной комнаты на нашем стенде… Собственно говоря, я и хотел узнать, как вас лучше представить моему руководству… – оправдывался он.

– Теперь вы знаете – Женевьева Дюваль, фрилансер, сотрудничаю с общественно-политическими изданиями и специализированными военными журналами.

Интервью в переговорной прошло на ура. Очарование и внешний вид француженки располагали к общению, а ее точные и корректные вопросы, свидетельствующие о том, что она не просто «в теме» военно-технического сотрудничества, знакома с основными характеристиками современных образцов боевой техники, прекрасно разбирается в специфике и особенностях мирового рынка вооружений, исключали банально-расплывчатые ответы общего плана, не оставляющие ничего в сухом остатке, побуждая собеседника делиться предметной информацией о характере перспективных контрактов, возможных направлениях совместной разработки и производства передовой военной техники в интересах третьих стран, офсетных программах, борьбе с контрафактным тиражированием и распространением вооружения и других нюансах экспортно-импортных операций, связанных с продукцией военного назначения. В отличие от своих коллег-журналистов, Женевьева не гонялась за сенсациями. Она прекрасно понимала, что ее собеседники – представители высшего менеджмента главного российского спецэкспортера – знают, что можно говорить, а что нет, и в случае чего умеют держать язык за зубами. Ее интересовали анализ ситуации, логика действий сторон в оружейном бизнесе, проблемы и перспективы взаимовыгодного военно-технического сотрудничества в контексте общей политики государств, возможность легальных поставок и каналы незаконного сбыта продукции военного назначения в горячие точки и воюющим сторонам в региональных конфликтах, – все это было гораздо интереснее и важнее показушных цифр и вырванных из контекста реальной действительности отдельных фактов. Несмотря на жесткий график работы главы российской делегации, вместо планируемых двадцати минут интервью длилось более часа, который для обеих сторон незаметно пролетел в интересной и содержательной беседе.

– Благодарю вас за организацию этой встречи и материалы, которые вы мне дали, – сказала она на прощание Виталию. – Надеюсь, мы еще увидимся?

– Я буду очень этому рад.

Уже вскоре после знакомства на пресс-конференции были звонки и новые встречи сначала по рабочим вопросам – Женевьева активно взялась разрабатывать тему военно-технического сотрудничества России и Франции, – затем эти рандеву становились все более продолжительными и проходили в менее официозной обстановке французских кафе, ресторанчиков и… гостиниц. В общем, уже в который раз подтвердилась старая истина: в Париже, как и в Голливуде, холостяку трудно остаться холостяком, а женатому еще труднее остаться просто женатым.

Хотя американец достаточно долго и весьма профессионально подводил собеседника к позитивному восприятию своей идеи, Гарушкин был ошарашен таким предложением, но даже бровью не повел, чтобы не выдать своего замешательства. Он ожидал и был готов к самым абсурдным и нелепым предложениям, но только не к такому… Его первой эмоциональной реакцией было желание, что называется, «на пальцах» объяснить своему американскому коллеге весь идиотизм его замысла, а потом встать и, хлопнув дверью в знак протеста, уйти, однако врожденная и закрепленная всем жизненным опытом и профессиональной этикой осторожность и привычка деликатного общения с людьми удержала разведчика от импульсивного порыва. А церэушник ждал ответа.

– Послушайте, Джон… Я не уверен, что руководство моей службы и нашей страны поддержит предложенный вами вариант.

В этой осторожной фразе было все: и собственное негативное отношение к предложению американцев, и сомнение в реальном выполнении задуманной ЦРУ операции, и явное желание остаться в стороне и не участвовать в этом паноптикуме маразма.