Евгений Воеводин - Совсем недавно… Повесть

Тут же, на улице под фонарем, он написал на листке из записной книжки несколько слов, спросил, как тещина фамилия и инициалы, и расписался. Знакомый ушел и вернулся уже с деньгами.

- А в милицию вы всё-таки сообщите о пропаже, - посоветовал знакомый.. - Всё-таки воровство, да к тому же - служебный пропуск…

На этом они и расстались.

Найт полагал, что теперь завербовать Тищенко будет нетрудно.

А Виктор Осипович приносил первые новости. В расчетный отдел действительно надо было ходить через литейный цех, причем иногда - в обеденный перерыв и в пять, после работы, - в цехе почти никого не было. Проходить можно было возле опок, от которых поднимался легкий сиреневый дым. Турбину Виктор Осипович видел. Ему еще неясно было, что задумал Найт, а тот в открытую потешался над недогадливостью и скудоумием своего подчиненного.

Вечером Найт предложил ему прогуляться. На берегу пруда, лениво развалившись на теплой, пряно пахнущей траве, Найт спросил как бы невзначай:

- Как у вас с желудком? Катар, язва, например…

- Нет, нет, - испуганно отозвался Виктор Осипович.

- Ну, считайте, что есть… с этого часа. Будете носить на работу порошки, сделайте сами из муки с сахаром, что ли… И каждый день приносите на работу бутылку ессентуков, номер семнадцатый. Приучите своих сослуживцев к тому, что, идя на обед, задерживаетесь, чтобы пить свои ессентуки. Когда приступают к отливке новой турбины?

- Не знаю.

- Ну, не важно пока. Вы меня поняли?

Виктор Осипович покачал головой, - он не улавливал связи между мнимой язвой желудка и новой турбиной. Найт казался ему то сумасшедшим, то дьяволом во плоти с его недоступной человеческому разуму бесовской хитростью.

- Вы всё-таки не разведчик, - тихо сказал Найт.

С минуту он смотрел на небо, заложив руки за голову, будто бы наслаждаясь отдыхом.

- Полстакана жидкости в опоку с остывающей сталью… Разве это вам не ясно? - И зажмурил глаза, словно желая кончить неприятный разговор с подчиненным, который обязан понимать начальство с полуслова. Это был старый прием: сталь, в которую попала вода, начнет крошиться при обработке.

Найт не знал, что именно сейчас, в этот момент, Курбатов проверял в отделе кадров списки людей, поступивших на комбинат в последние дни. Трудно было в чем-либо заподозрить шестидесятилетнего пенсионера-вахтера, или троих девушек, окончивших ремесленное училище, или нового начальника инструментального цеха, переведенного сюда с одного из уральских заводов-гигантов. Внимание привлек рабочий литейщик. Литейный цех - это центр комбината, его краеугольный камень, и здесь надо приглядеться внимательней. Курбатов записал фамилию нового литейщика и, возвращая секретарю отдела кадров учетные карточки, спросил:

- Это все?

Она кивнула. Она не счала, что есть еще одна учетная карточка, которая оформлялась в эту минуту, и что, быть может, она заинтересовала бы Курбатова больше.

Нового литейщика Курбатов увидел сначала издалека: тот стоял возле печки, опустив темные очки и разглядывая кипящий металл через лётку. Наступило время литья, - в цехе это всегда самые оживленные минуты. Новичок работал четко. Курбатов слышал, как техник Морозов, отошедший в сторону с мастером, вытирая платком вспотевшее лицо, сказал с довольным видом:

- Значит, говоришь, нашего полку прибыло?

А Виктор Осипович приносил на работу ессентуки и, скрывая отвращение, два раза в день пил горько-соленую, неприятно пахнущую воду.

- Хотите? - любезно предлагал он сотрудникам. - Прелесть.

Одна из женщин попробовала и скорчила гримасу.

- А между тем, - с равнодушной назидательностью заметил Виктор Осипович, - очень полезная вещь.

И выпил еще полстакана.

Сотрудники, глядя на его сухое, тощее лицо с резкими морщинами, идущими от кончиков рта к подбородку, уверились в том, что у него нелады со здоровьем. Никто даже не оборачивался, когда по гудку, возвещавшему перерыв, Виктор Осипович доставал свою бутылку, торжественно наливал в стакан и разглядывал на свет пузырящуюся жидкость. Он уходил из отдела последним.

Между тем Найт решил, что время для решительного разговора с Тищенко пришло. Не в многотиражке, а в городской газете появилась большая критическая статья, где резко говорилось о недостатках на комбинате и в качестве примера приводился срыв скоростной плавки по вине сменного мастера Тищенко.

Найт позвонил Тищенко; тот был дома. «Да, да, заходите, деньги у меня есть, премию дали за прошлый квартал». Найт поехал к нему.

Когда Найт вошел в комнату и, не дожидаясь приглашения, сел, Тищенко не без удивления взглянул на него. С этим новым знакомым у Тищенко были связаны воспоминания не ахти какие приятные, и он хотел вообще прекратить знакомство. Поэтому он сразу же протянул деньги.

Но Найт отвел руку:

- Не надо. Садитесь, поговорим. Вы случайно не припомните, как три года назад приезжали на завод «Электрик»?

- Помню, конечно.

- А может, вспомните, как в частной беседе рассказали некоторые подробности об исследованиях в области блиндированной стали?

- Я не понимаю вас, - нахмурился Тищенко; у него дрогнули кончики губ, и Найт с удовольствием отметил: помнит!

- Так я это к тому говорю, что разведка… ну, как пишут, одного иностранного государства - была очень довольна этими сведениями. Теперь вы поняли меня? - Заметив, что у Тищенко сжались кулаки и он приподнялся со стула, Найт коротко бросил ему: - Сидите спокойно, иначе… - и он выразительно хлопнул себя по заднему карману брюк.

Тищенко, очевидно, испугался угрозы и сел обратно; лицо у него было именно такое, какое хотел видеть Найт, - лиловое лицо и испуганные, расширенные глаза.

- Вам, - так же ровно, словно то, что он говорил, было заучено наизусть, продолжал Найт, - вам после всех ваших передряг, мне кажется, не особенно приятно будет, если на работе узнают об этом. Так же неприятно будет вам, если в одно уважаемое учреждение придет ваша расписка в получении пятисот рублей - отнюдь не от моей тещи… Ну, и затем ваш служебный пропуск, который вы передали мне для прохода на завод. Кажется, перспектива ясная?

- Что… что вам нужно от меня? - еле прошептал Тищенко. - Я…

- В деньгах недостатка не будет, - вскользь заметил Найт. - Вот вам еще пятьсот рублей.

- Вы… вы…

- Выбирайте, - пожал плечами Найт. - Но учтите всё-таки: за то, что вы уже сделали, вас по головке не погладят.

Тищенко сразу же обмяк, у него недолго хватило сил сопротивляться. Найт поднялся:

- Как видите, я ничего не прошу от вас, ничего не требую, кроме… На днях начнется плавка для третьей турбины. Постарайтесь изменить рецептуру стали, это в ваших возможностях и… интересах. Вы поняли меня?