Стелла Римингтон - Прямая угроза (в сокращении)

Потом иностранец затащил его сюда. Испанец — в этом Дэйв был уверен, поскольку смутно помнил, как тот саркастически произнес по-испански «сладких снов». Да, «suenos dulces». Слава богу, испанец снял с его головы мешок и развязал ему запястья. А перед тем, как запереть на засов дверь, бросил ему матрас и одеяло.

Дэйв догадался, что находится в каком-то старом винном погребе. Легкий аромат вина еще витал в воздухе. Вдоль одной из стен тянулись пустые полки с держателями для бутылок, у другой стояли две огромные дубовые бочки, тоже пустые — он по ним постучал.

Но почему они держат его здесь, зачем он им нужен? Думай о том, что произошло, сказал он себе. Дэйв помнил, как сидел в магазине Мильро. Они разглядывали «дерринджер», он уже придумал, что предложить Мильро, но тут в комнату ворвался, размахивая пистолетом, испанец. Потом, вплоть до попадания на судно, воспоминания смазывались, начинали казаться путаными сновидениями. На судне находилось несколько человек; он слышал их голоса, но видел только испанца.

Бессмыслица какая-то. Если все дело в некоем направленном против британской разведки заговоре отколовшихся республиканцев, тогда они держали бы его в Северной Ирландии. Зачем увозить его куда-то далеко по морю? И почему в этом участвует испанец? Он вспомнил слова Джимми Фергюса о том, что Пигготт привез с Коста-дель-Соль какого-то гангстера. Может быть, он угодил в лапы ЭТА? Но разве баски берут заложников? И почему они действуют в Северной Ирландии? Возможно, Мильро работает на ЭТА? Но если это так, что ему нужно от него, от Дэйва?

Ответов у него не было. Однако он продолжал задавать себе эти вопросы, чтобы не впасть в отчаяние. Чувствовал он себя плохо. Долго остававшиеся связанными запястья ныли, голова кружилась, в ней пульсировала тупая боль.

Он помнил, как Симус Пигготт, американец, который планировал убить офицера разведки, допрашивал его в какой-то библиотеке. Самое было подходящее место, чтобы прострелить ему голову, мрачно думал, оглядывая свою тюрьму, Дэйв. А они этого все еще не сделали, значит, задумали что-то другое. Собираются потребовать за него выкуп? Дэйв почти улыбнулся, представив себе, как Майкл Байндинг торгуется насчет его освобождения — скорее всего, он попытается сбить цену вдвое, — но тут на него опустилась, точно туман, депрессия, и он, дотащившись до матраса, прилег.

А затем вдруг услышал долетавший снаружи, откуда-то издали, звук. «Тум-па, тум-па, тум-па». Вертолет и, судя по рокоту, военный. Он открыл глаза. Приближается? «Я здесь, ребята», — произнес он вслух. Потом затаил дыхание и стал ждать, однако звук вскоре стих.

Тишина. «Пит-пат, пит-пат, пит-пат».

Мирей Витрен любила разглядывать окна магазинов и потому, шагая по рю д’Алжир, была совершенно счастлива, любуясь выставленной в них одеждой. Впрочем, покупать Мирей ничего не собиралась, а витрины разглядывала для прикрытия. Она ждала, когда завибрирует скрытое в ее ладони маленькое устройство, сообщая, что в десяти милях отсюда объект пришел в движение.

— Она выходит, — сказал в крошечный, приколотый к его воротнику микрофон садовник, подстригавший траву на вершине холма в Бандоле. На садовника он походил мало, каждый, кто пригляделся бы к нему, удивился бы, как это он получил такую работу. Впрочем, задерживаться на холме садовник не стал. Как только мимо него проехал белый «лексус», садовник уложил газонокосилку в кузов своего пикапа и уехал.

У подножия холма в Бандоле сидели в запыленном «рено» и разглядывали карту две женщины. Увидев прокативший мимо «лексус», они, похоже, приняли решение и поехали за ним. «Лексусом» управляла женщина в ярком шелковом шарфе — Аннет Мильро.

— Идет перед нами, — сказала пассажирка «рено», следовавшего за «лексусом» к Тулону.

Светофор, к которому приближался «лексус», переключился на желтый, однако Аннет нажала на газ и проскочила под ним до того, как желтый сменился красным. «Рено» остановился, ожидая зеленого, женщины смотрели, как «лексус», урча, выезжает на скоростное шоссе. Впрочем, там уже находился «вольво», шедший в правом ряду. Однако, как только мимо него пронеслась Аннет, он прибавил скорость. Когда же «лексус» съехал с шоссе в Тулон, «вольво» покатил дальше, передав Аннет другой группе, дежурившей у Музея военно-морских сил.

Под бдительным присмотром Аннет доехала до центра города и поставила машину неподалеку от мола. Держа в руке большую сумку от модного дизайнера, она пересекла авеню Республики и свернула на рю д’Алжир. Приближаясь к магазину мужа, Аннет могла бы заметить выходившую из аптеки напротив рыжеватую блондинку. В магазин Аннет заходить не стала, миновав его быстрым шагом. Блондинка последовала за ней, что-то бормоча себе под нос, а затем сдала объект своим коллегам, ждавшим в конце улицы.

Продолжая идти так же быстро, Аннет повернула на улицу с вовсю работавшим рынком и зашла в кафе. Там она присела за угловой столик и заказала кофе со сливками. Когда кофе принесли, она заплатила за него официантке, оставила сдачу на блюдце и, прихватив сумку, удалилась в дамскую уборную.

Кружившая у магазина Мильро Мирей Витрен вошла в кафе и направилась прямиком к той же уборной. Одна из ее кабинок оказалась занятой, Мирей тихо вошла в соседнюю. Когда же открылась дверь первой, Мирей подождала несколько секунд, открыла дверь и вышла из кабинки как раз вовремя, чтобы увидеть покидавшую уборную женщину в джинсах, кроссовках, футболке и с завязанными в хвостик волосами. В руке женщина несла большую сумку Аннет. По пути к дверям кафе Мирей передала по рации описание новой внешности Аннет всем своим коллегам, а выглянув наружу, увидела, что женщина в кроссовках возвращается к молу.

— Charmant, — произнесла пожилая женщина, обращаясь к своему мужу, и нельзя было не увидеть, что эти двое людей, сошедшие сегодня после полудня с парома и отправившиеся в пешую прогулку по острову Поркероль, питают друг к другу самые нежные чувства.

Мужчина, его звали Ален, нес на спине рюкзачок, из которого торчал багет. С шеи его спутницы, Франсуаз, свисал на ремешке бинокль — остров не славился обилием птиц, однако на его южном берегу обитала большая колония цапель, что и объясняло как присутствие бинокля, так и трехмильную пешую прогулку.

Супруги направлялись к тропе, которая пересекала остров и вела к мысу на скалистом южном берегу. Они не спешили, шли взявшись за руки и время от времени останавливались, чтобы обменяться поцелуями. Однако, пройдя первый изгиб тропы, за которым их уже не могли видеть из деревни, оба прибавили шагу и за руки держаться перестали. Они вовсе не были влюбленными, но уже не раз работали вместе. Ален был человеком осторожным и дотошным, Франсуаз — хитрой и изобретательной.