Владимир Быстров - По обе стороны реки

— А что же мы, по-твоему, обмывали?! Просидели у меня в сауне до трех ночи! Но, скажу я тебе, это не ружье, а сказка! Штучное изготовление, приклад резной, инкрустированный… Так он мне еще и оптику к нему привез, причем не нашу — немецкую!

Подумав немного, Семеныч неожиданно предложил:

— Слушай, а давай сегодня вечером у меня соберемся! Пригласим этого хлопца, — его, кстати, тоже Лешкой зовут, — посидим, побеседуем… Может, и у тебя с ним какие-то дела сложатся! Парень-то неплохой, а главное — честный. А это сейчас, сам знаешь, бо-о-льшая редкость!..

Вернувшись вечером после работы в гостиницу, своего соседа Захаров там не застал, и в гости отправился один, оставив на тумбочке записку, в которой сообщил о предложении Семеныча присоединиться к ним. К тому времени, когда его тезка появился у Семеныча, они успели только по разу зайти в парилку да выпить по бутылке пива.

— Ну, и как же мне теперь к вам обращаться? — пошутил Семеныч.

— Давай, ты будешь Леха Первый, как царь-батюшка! — указал он на торговца оружием, — а ты, Алексеич, соответственно, Леха Второй!

— Зови меня лучше Лис, — негромко предложил «оружейник»…

…— Сержант! — неожиданно прервал его Захаров, — Откуда у тебя это?

Вместо пояса брюки сержанта были стянуты ярко-оранжевым австрийским репшнуром (вспомогательная веревка), пряжкой в котором служила заметно потертая титановая «восьмерка» (приспособление для спуска по веревке, по форме напоминающее цифру 8).

— Так, это… Змей подарил… то-есть, извините, товарищ майор!

— Отставить разговорчики! — строго, но беззлобно рыкнул на него майор. — Тащи лучше сюда поросенка! А вы кончайте болтовню! Режьте хлеб, доставайте зелень…

— И стаканЫ! — добавил неугомонный Рустам.

— Щас! — отрезал майор, — Стаканы им еще подавай! Кружками обойдетесь! Выполняйте, время пошло! А я пока за водкой схожу…

Он поднялся и своей характерной мягкой и быстрой беззвучной походкой направился в сторону лагеря.

— Интересный мужик! — заметил Рустам, обращаясь к Алексею, — Заметил, как он ходит? Тихо, как кот… Такой подойдет сзади — и раз!

— Брось ерунду нести — «и раз»! Нужен ты ему! — передразнил его Захаров, — Лучше скажи, ты ничего в этой «восьмерке» не заметил?

— Вроде нет… «восьмерка» как «восьмерка»! А что?…

… — Слышь, Алексеич, может привезти тебе какую-нибудь бердану? Сидишь тут один среди леса… Вон, и волки уже наследили!

Захаров с сумкой через плечо беседовал с Иваном Алексеевичем на пороге его дома.

— Ты, никак, уже домой собрался! — обратил внимание на его сумку старик, — Чего ж так? Побыл-то три денька всего… Али дома дела какие срочные?

— Брось, какие там дела! Заскочу на денек в Питер, родителей навещу, Ну, в Москве еще кое-чего для работы прикупить нужно, а после сразу домой. Дочка, наверное, уже забывать стала, как папка выглядит!

Вспомнив о жене и дочери, Захаров улыбнулся.

— Дочка-то большая? — полюбопытствовал Алексеич.

— Скоро пять! — с гордостью ответил Захаров.

— Какая же это большая! — удивился Алексеич, — Самому-то, уж, поди, за сорок?

— Так я женился поздно! Чего, думаю, спешить? Вначале на семейные дела времени не было, после — подходящей невесты не найти… Зато теперь жена у меня молодая, красивая! Привез бы показать, да, боюсь, отобьешь!

— Ой, не смеши старика! Куда мне здесь молодуха? Мне б какую-нибудь бабульку лет шестидесяти! Да чтобы своя была, деревенская! Чтобы и в огороде управлялась, и дома порядок был. А то одному уже тяжко стало… Да и скучно! Вот ты сейчас уедешь, и у меня кроме курей да кота ни одной живой души рядом и не будет. С ними только и обчаюсь! Как этот… «робинзон крузе»!

— Ты мне не ответил, отец, — ружьишко-то привезти? Могу обычную двустволку, а можно и «двойник» — «белкой» называется. А то, хочешь, «тройник» привезу! Здесь такого точно ни у кого нет!

— Про «белку» слыхал… Это у которой один ствол под мелкашку заделан? Мне-то такая куда? Ворон, разве что, с огорода гонять! А «тройник» — это что ж за зверь такой будет?

— Считай, та же «белка», только есть еще один ствол, третий. Нарезной, под автоматную гильзу.

— Нарезной, конечно, неплохо бы… — задумчиво протянул Алексеич, — Да, только три ствола все ж многовато! Их ведь на себе таскать надобно! А мне уже, чай, не двадцать годков! Ты, лучше, вот что скажи — у нас тут охотники с городу приезжали, так я у них видел ружье такое, на «калашникова» сильно похоже. Только очередями стрелять не может. Да мне очередями и не нужно! Главно — нарезное! С ним, понятно, поспокойнее будет, эт-правда! Людей-то в округе совсем не стало, вот зверь и осмелел! И волки шалят, да и медведи появляться стали, чуть не в дом лезут! А уж кабаны прошлой осенью весь огород у меня изрыли! Едва совсем без картошки не остался! А кабаны какие? Что твой паровоз! Такого кабанчика только с «винтаря» и возьмешь!

Обняв старика на прощанье, Захаров закинул сумку на за спину и пошел по проторенной в снегу тропинке вверх, к расположенной в полукилометре автобусной остановке…

… — Можете звать меня Лис, — предложил «оружейник».

— А почему Лис? — удивился Семеныч.

— Мне так привычнее, — не вдаваясь в долгие объяснения, коротко ответил тот.

— А что, у нас в школе одного парня тоже Лисом звали! — поддержал его Захаров, — У него фамилия была — Лисовенко. Ты, часом, не Лисовенко?

«Оружейник» промолчал, и Захаров, видя, что он не расположен к откровенности, добавил:

— А, впрочем, какая разница! Лис — так Лис!..

Семеныч сломался быстро. Вероятно, сказались и предыдущее застолье, и напряженная обстановка на работе. Да и возраст — ему было уже далеко за 50 — тоже давал о себе знать. Заметив, что хозяин уснул на лавке в предбаннике, Лис предложил:

— Может, пойдем в гостиницу? А то неудобно как-то — хозяин спит, а мы тут гуляем…

— Давай! — согласился Захаров, — У меня в «гостинке» еще бутылка «Кремлевской» есть. Из Москвы везу. Хотел Семеныча угостить, да ему, видно, уже ни к чему! Нужно только жену его предупредить, что он тут остался…

По дороге в гостиницу Лис немного разговорился.

— Я, ведь, почему оружием занялся… Жить как-то нужно, а специальности у меня, считай, никакой нет! До перестройки в армии служил, помотался по миру — даже в Африке побывал! А в восемьдесят шестом, после ранения списали вчистую. Как из госпиталя вышел, так и мотался без работы. А когда перестройка началась, совсем туго стало! Никто никуда брать не хотел, только бандюки, считай, постоянно предлагали: «Давай, мол, к нам, кооператоров доить! Бабла — немеряно!» Но к браткам меня как-то не тянуло. Повезло, что старых армейских друзей встретил. Помогли с деньгами, дело подыскали… Они, оказывается, давно уже охотничьим оружием занимались. Ну, и предложили мне, бери на себя Сибирь и Дальний Восток, «окучивай»!