Владимир Быстров - По обе стороны реки

Для полноты картины осталось лишь упомянуть о небольшой, но довольно важной детали: несмотря на все критические замечания и недостатки в работе, четыре коттеджа мехколонна все же сумела построить. Именовались они весьма скромно — «дачные домики». Материалы на их строительство, включая чешскую сантехнику, испанскую кафельную плитку и наборный паркет из карельской березы, были найдены в «неликвидах» на складе стройматериалов мехколонны. Разумеется, по «советской», доперестроечной цене. Так что, даже скромной зарплаты госслужащих с небольшим добавлением личных накоплений вполне хватило, чтобы оплатить эти «дачи». Оставался, правда, один небольшой нерешенный вопрос — отсутствие подъездных путей к этому новому дачному поселку, однако силами уже упоминавшегося дорожно-строительного кооператива, дорога была не только проложена, но и заасфальтирована в строгом соответствии со всеми СНИПами и прочими нормативными документами. Расходы на ее строительство районная администрация, разумеется, взяла на себя — «чай не для чужих граждан строим, а для своих, местных!». В число «местных» попали глава районной администрации, его первый зам, а также Виктор Иванович Кондрашов, как оказавший немалую помощь и районной администрации, и самим дачникам.

Что вы говорите? Что коттеджей было четыре? Ах, да, действительно, как мы могли забыть о четвертом счастливчике! Впрочем, о том, кто им стал, можно было уже догадаться — конечно же, наш уважаемый Сергей Валентинович Береснев! Стоит ли после этого удивляться, что глава района, уйдя на повышение в областную администрацию, рекомендовал его на своё место, как проверенного, надежного и исключительно исполнительного человека.

Вот и сейчас, узнав, что его разыскивает вечный руководитель и «старший товарищ», Сергей Валентинович тут же примчался в свой кабинет и позвонил в приемную губернатора — «шеф» терпеть не мог, когда подчиненные звонили ему по мобильнику.

— Николай Викторович, искали? — елейным голосом поинтересовался Береснев, как только секретарша соединила его с начальником.

— Ты где шляешься? — недовольно проворчал Смирнов. — Битый час разыскиваем!

На самом деле после разговора с Хабеловым прошло едва минут двадцать, но Смирнов любил иногда нагнать страху на подчиненных, чтобы они, как он выражался, «шустрее шевелились!».

— Так, это… рабочий день-то уже закончился, Николай Викторович! — попробовал, было, оправдаться Береснев, но губернатор решительно пресек его робкую попытку:

— Что значит — рабочий день? У тебя ненормированный рабочий день, забыл? Так я живо напомню!

— Конечно, конечно! — поспешно согласился Береснев, прекрасно, впрочем, понимая, что строгость начальника носит скорее формальный характер и демонстрируется им больше «для порядку». — А что за срочность такая? Кто-то приезжает?

— Точно, угадал, чувствуется моя школа!! — довольно подтвердил Смирнов. — Хабелов приезжает — помнишь такого?

— Спрашиваете! А от меня-то что требуется?

— От тебя пока что требуется совсем немного! Он тут намекнул, что не прочь бы пообедать дичью…

— Так это мы запросто! — не дав шефу закончить, обрадовано поспешил заверить Береснев. — Хотите — кабанчика, а можно и косулю…

— Да, постой ты, не тарахти! — недовольно перебил его Смирнов. — Я решил его угостить этой… лебедятиной… или лебежатиной? Тьфу ты, чёрт! Короче, лебяжьим мясом! Время у нас еще есть — он на той неделе, в четверг собирается — но ты не тяни! Завтра же бери своих и чтобы лебедей мне нашли! Помнишь, ты что-то рассказывал об Утиной заводи? Вот и двигайте туда!

— Лебедей-то мы найдем, не беспокойтесь! Только там плёс такой… В общем, он широкий, но, как бы мелкий… Мне бы катерок на воздушной подушке, а? У вас в областном МЧС вроде был такой…

— Ага, сейчас! Катер ему у МЧС-ников забрать! Я ж тебе в прошлом году для рыбнадзора покупал этот… как его… вот, вспомнил — «Стрелец»! Ну, и куда ты его дел, «прихватизировал»?!

Катер Сергей Валентинович, действительно, уже фактически изъял в личное пользование, однако сознаться в этом было смерти подобно.

— Так ведь этот «Стрелец» он резиновый, надувной! А если топляк попадется? — попытался он как-то оправдаться.

— Ничего, пропорете — сами же и заклеите! Так что, бери свой рыбнадзор, и чтобы завтра к вечеру вся информация по лебедям была у меня на столе! — решительно закончил разговор губернатор.

— Николай Викторович, а… — хотел было спросить Береснев, но собеседник уже положил трубку.

Береснев привык к тому, что все получаемые от губернатора указания были предельно конкретны, и хотел лишь уточнить — лебедей нужно добыть уже завтра, или достаточно лишь установить место их обитания. Теперь же ему приходилось брать ответственность за принятие этого нелегкого решения на себя. «Ладно, одного подстрелим! А если шеф захочет дать гостю самому поохотиться, так там еще две пары останутся!» — подумал он и набрал на своем мобильнике номер районного инспектора рыбнадзора…

Рыкова деревенские мальчишки не только уважали, но и слегка побаивались. Не за угрожающий вид, который придавал ему уродливый шрам на щеке — напротив, шрам этот был, скорее, предметом тайной зависти.

«— Точно говорю — он в Чечне на гранате подорвался!»

«— Какая еще Чечня — он же старый! Я сам слышал, мужики говорили, что это у него с Афгана!»

Такие споры происходили между ними регулярно, не давая, однако, никакого конкретного ответа на мучивший мальчишек вопрос. В одном, правда, сходились все — «дядя Лёня» где-то воевал и, разумеется, воевал героически! А что ордена и медали не носит — так это только из скромности.

Причина же их боязни крылась совсем в другом. Они прекрасно знали, что если «дядя Лёня» что-то запретил делать, то за нарушение своего запрета запросто может выпороть. А эта процедура была не столько болезненная, сколько унизительная и обидная, поскольку «экзекуция», хоть и носила больше показательный характер, не причиняя никакого вреда здоровью «нарушителя», однако всегда проводилась в присутствии других мальчишек, давая им наглядный урок, что законы — пусть и местные, деревенские! — следует уважать и соблюдать.

Поэтому, получив указание «дяди Лёни» не соваться на противоположный берег «до особого распоряжения», Серёга и Лёнька не допускали даже мысли, что его можно нарушить, и, взяв свои коротенькие спиннинги, отправились вдоль своего, «родного» берега, забрасывая на ходу снасть, в надежде случайно попасть на какого-нибудь любопытного окуня, судачка или небольшую щучку-«карандаша». Успеха такая тактика им, однако, не принесла, и они, пройдя несколько километров вниз по течению, устроились на отлогом берегу напротив обширного плёса, изредка поглядывая в его сторону.