Александр Полюхов - Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса

– Правильно, – одобрили женщины и одновременно потянулись к запотевшей бутылке, чтобы налить очередную стопку кормильцу и защитнику.

Опрокинув ледяную жидкость в рот, майор засунул указательный палец между шеей и воротником форменной рубашки, покрутил головой. Новых идей не приходило, решил использовать традиционный способ, незамысловатый и эффективный. «Говнюку – конец, – глава семейства вынес не подлежащий обжалованию приговор. – Закрою года на два». Двое присяжных одобрительно загалдели. Судебное заседание окончилось, хотя официально следствие начнется лишь через пару дней.

Хозяева компании сидели с багровыми физиономиями, высшие менеджеры – с красными. Сказано много, а взаимоприемлемого варианта по дивидендам нет. Формально решение принято – весьма скромное и обидное для акционеров-миноритариев: им заплатят копейки. Основная прибыль формировалась вдали от России, в оффшорном режиме. Относительно её распределения и возник конфликт.

Михаил Красько, а ему принадлежал контрольный пакет, настаивал на «аккумулировании средств для последующего инвестирования». Магомед Магомедов, имевший треть акций, требовал «распилить бабки по-честному», то есть немедленно. Он сколотил свою долю в кредит, выкупив у прежнего владельца. Выплата процентов по займу казалась затруднительной на фоне отсутствия дивидендов, а предстоящее погашение выглядело невозможным. Красько об этом знал и не собирался помогать конкуренту, зарившемуся и на его акции. О чем они могли договориться? Кто кого сожрет?

В шикарном офисе на 45-м этаже в московском Сити висел топор, вероятно, даже несколько. В табачном дыму (О, запреты на курение в общественных местах!) они скоро пригодятся: такая намечалась рубка. Первым не выдержал более молодой южанин, чья кровь бурлила даже при температуре 36,6.

– Миша, ты нарываешься! Смотри не пожалей!

– Ты МНЕ угрожаешь, Магомед? К последствиям готов? Обдумай еще раз мое предложение по использованию временно свободных средств.

– Кончай трепаться про «стратегию развития». Не хочешь по-хорошему баблом поделиться, так и скажи. Тогда я буду действовать по-своему.

– Поступай, как знаешь. Мое решение твердое.

Твердым являлся и косяк, о который вышедший Магомедов с грохотом хлопнул дверью. Её матовое стекло вдруг стало ледяным с прожилками, а затем с шорохом рассыпалось на крупные кристаллы. На пороге конференц-зала образовалась горка «льда». Стало тихо-тихо, пока Красько не забарабанил пальцами по налитому животу. Младшие зверьки почуяли, что у вожака улучшилось настроение, он выиграл битву. Между тем крупный мужчина, успевший к пятидесяти годам, нарастить не только жир, но и состояние, не собирался упиваться победой. Закаленный в корпоративных боях удачливый бизнесмен понял: «В голове Маги клубится туча, темная и недобрая. Надо готовиться к рейдерскому захвату».

– Господа, спасибо за проделанную работу. Отчетный период вышел удачным. Особой благодарности заслуживают усилия по расширению экспорта наших удобрений в Китай. И, безусловно, налоговое планирование в компании стало более креативным. Ну, вы понимаете, о чем это я.

Раздался дружный хохот облегчения. Небо прояснялось, буря стихла.

– Соответственно и бонусы за истекший год, уверен, вас порадуют. Заседание правления закончено. И проветрите здесь, а то некоторые «коллеги» не уважают права других, – Михаил не удержался и бросил камень вслед Магомедову, – заядлому курильщику и беспредельщику.

Самолет оторвался от полосы и почти сразу повернул на юг. Пассажиры чартера из Краснодара – главным образом провинциалы – оживленно готовились отметить исход в теплые края. Собственно, некоторые еще на земле начали обмывать предстоящий отпуск в Египте. Один из них, судя по говору, житель Кубани, толкнул локтем соседа: «Откуда будешь?» Не получив ответа, инициатор несостоявшегося задушевного разговора отвлекся от открывания бутылки и перевел взгляд на молчаливого собеседника. Тот сделал вид, что дремлет. Это было легко: после дальнего путешествия в рефрижераторе и треволнений, связанных с преодолением пограничного контроля в аэропорту.

Паспорт ему сделали давно, настоящий, само собой, на чужую фамилию. Компьютер ФСБ не возражал против выезда, и молоденький прапорщик шлепнул штамп. Очередной страждущий отправляется к Красному морю лечить болячки, покрывавшие его лицо, руки и, наверное, другие части тела.

– У вас срок действия паспорта заканчивается через два месяца. Не забудьте получить новый.

– Обязательно. Вот съезжу поправить здоровье и сразу.

Пограничник передернул плечами от неприятного зрелища и упустил шанс проявить бдительность. В итоге лишился правительственной награды и внеочередного звания, позволив главарю террористического подполья скрыться от правосудия. Муса медленно втянул воздух, сдерживая радость. Впереди ждал арабский мир, где спонсоры мирового джихада окажут гостеприимство.

«Что там турок болтал про пересадку почки?» – впервые за долгое время забрезжила надежда. Оставалось три часа лету, придется потерпеть пьяного русского рядом. Тому повезло: боевиков-охранников на борту нет, горло не перережут. А Мусе хотелось бы. И под воспоминания о горячей крови, хлещущей на холодный снег, слабый организм погрузился в забвение. Сновидения не приходили, только короткие провалы во тьму, где блуждали еще более темные тени. «Шайтаны или сам Иблис?» Исламский аналог Сатаны казался не злым и враждебным, как в Коране, а манящим и привлекательным.

Почки не справлялись с очисткой крови, токсины отравляли сознание Мусы. Или яд пропитывал и его душу? Он об том не размышлял, привык к мраку внутри себя и находил там убежище. Каждое погружение в него являлось опасным и чреватым, ведь однажды из забвения не выбраться. Сегодня умирать нельзя, пусть умрут другие. Подшефные «амиры» из Дагестана должны провести два взрыва в российском городе-миллионнике, отвлечь внимание от бегства. Потом дадут дезу в эфир о его смерти в горах. Темнота вновь ожила, пошла волнами, в глубине кто-то двигался.

Большей пытки Алехин не мог представить – объясняться с женой, сыном и невесткой по поводу бунта ДНК, вылившегося в войну на истребление собственных клеток. Нет, ему хотелось семейного тепла и поддержки, но не сочувствия и соплей. Как индивид, больной раком часто обречен, однако его родные не должны страдать с ним до конца и постоянно. Так, во всяком случае, Матвей решил в ту первую, бессонную ночь. И разработал концепцию борьбы: управлять остатком жизни, взять под контроль смерть. Предстояло пройти муки онкологических процедур и, возможно, операции. «План Б» предусматривал самый плохой вариант – летальный. Именно его последствия для близких желательно ограничить. Получится?