Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

– Спасибо, – улыбнулся Малькольм. Он прошел через гостиную на кухню и сел на стул, услужливо подвинутый ему Фрэн Робинсон. Озадаченная улыбка на ее лице немного портила образ радушной хозяюшки.

– А что, дома никого больше нет? – поинтересовался Малькольм как мог любезнее.

Фрэн Робинсон быстро покосилась на мать, прежде чем ответить.

– Нет, все тут. Пит работает в амбаре. Муж мой, Нил, наверху лежит. Он неважно себя чувствует. А его шурин, Дэйв, – ну, вы помните, Дэйв Ливингстон, он у нас гостил, когда вы в прошлый раз были… с анкетами вашими – так вот, он тоже… ох, Дэйв! Я и не слышала, как ты спустился.

Дэйв Ливингстон стоял в дверях, которые вели из кухни в гостиную. Он улыбался, но как-то странно: эта улыбка будто бы добавила ему возраста. Теперь на приветствие Фрэн отвечал мужчина средних лет.

– Я вообще тихий. Нил ничего. Он снова уснул. Как дела, Малькольм? – спросил Ливингстон, пересек кухню и сел за стол напротив Малькольма. – Не думал, что мы так скоро с вами увидимся. Уж не забыли ли вы нам задать какие-то вопросы из анкеты?

– Дэйв, дорогуша, – сладким голосом перебила его бабуля Стоу. – Ты заметил, мистер Малькольм нынче приехал не один? Он на своей машине, а за ним, на другой, славная такая девушка. Правда, она почти сразу уехала, но не прежде, чем – я собственными глазами видела – мистер Малькольм с ней полюбезничал.

Малькольм беззлобно улыбнулся. Чисто проделано, подумал он. Что ж, это лучше сразу прояснить.

– Это моя старая знакомая. Она хотела пойти со мной, но я ее отговорил… Я ненадолго, вот мы и условились встретиться через… через несколько минут. Она огорчится, если я опоздаю.

– Еще бы, – задумчиво отозвался Дэйв. Его улыбка слегка изменилась. Он словно снова помолодел, но Малькольму не очень понравилось то, что это могло означать.

– Кстати, – продолжал Малькольм, следуя совету Чу заложить бомбу и уходить, – я к вам вернулся, можно сказать, по делу.

– Правда? – все так же задумчиво спросил Дэйв. – Это связано с вашим опросом?

– Официально опрос завершен, – ответил Малькольм. Держи его взгляд , подумал он. – Но есть несколько деталей, которые показались мне интересными, просто захватывающими.

– Возможно, я мог бы вам помочь, – произнес Ливингстон тоном, приглашающим к разговору.

– Я так и надеялся, что сможете, – обрадовался Малькольм. – Больше всего меня заинтересовала история, а я, знаете ли, большой любитель истории. Жаль, здесь нет Нила, потому что эту идею я почерпнул у него.

Малькольм заметил, как Фрэн и бабуля Стоу обменялись быстрыми вопросительными взглядами. Ливингстон по-прежнему пристально смотрел на Малькольма. Тот продолжал:

– У меня сложилось впечатление, что исследованию не хватает, так сказать, исторической глубины. Мы смотрим на него в основном в связи с тем, что происходит вокруг. Скоротечность событий заслоняет от нас суть эпохи, в которой они имеют место быть. Мы смотрим на то, какие вы сегодня, но игнорируем то, какими вы были вчера или позавчера. На мой взгляд, это неправильно. Особенно в случае вашей семьи. Меня так заворожил рассказ Нила о временах освоения Запада – и, знаете, чем больше я думал об исторической перспективе, тем чаще вспоминал этот его рассказ. А в пятницу – совершенно случайно, ведь исследование закончилось вчера – я наткнулся на несколько заметок в старой газетной подшивке, в библиотеке.

Увы, подшивка ограничивалась послевоенными номерами. Но я все же полистал – и отыскал статью о вас, Робинсонах! Мне кажется, это просто потрясающе: найти вас на черно-белом фото! Однако статья меня разочаровала. В прошлый мой визит Нил рассказывал о вашей семье в дни освоения Запада, о том, как ваши предки пришли сюда из Пенсильвании и основали эту самую ферму. А в статье написано, что вы купили ферму у других. Это так меня заинтересовало, что я решил заглянуть к вам и посмотреть, не удовлетворите ли вы мое любопытство до моего завтрашнего отъезда в Вашингтон.

В кухне воцарилась настороженная тишина. Малькольму очень хотелось посмотреть на лица женщин, но он не осмеливался отвести взгляд от Ливингстона. Тот же спокойно смотрел на него.

Первой тишину нарушила бабуля Стоу:

– Ох уж этот Нил со своими шуточками! Да он… он же вас разыгрывал, Нил-то. Задержись вы подольше, он бы вас до смерти заболтал сказками о том, какими были Робинсоны великими ковбоями. Никакого сладу с ним нет. А правда в том, – продолжала она, – что мы переехали сюда в пятидесятых, но это было так давно, что мы привыкли считать Уэйтлэш родным домом. Прежде-то мы в Пенсильвании жили. Если подумать, из нашей семьи мы одни снялись и уехали оттуда. А там-то уже и не припомню, с каких времен жили.

Малькольм перевел взгляд на пожилую даму. Она стояла с намотанным на руку кухонным полотенцем.

– Знаете, – произнес он с облегчением (во всяком случае, надеясь, что это именно так прозвучало), – я так и думал, что это объяснится просто, обычной небылицей.

Фрэн Робинсон немного нервно рассмеялась.

– Не хотите задержаться, пообедать с нами? – вежливо предложил Ливингстон. – Уверен, Нилу к этому времени полегчает и он сможет рассказать вам целую уйму всяких историй.

– Да нет, спасибо, – так же вежливо ответил Малькольм, поднялся и направился к двери. – Мне уже пора, подруга ждет. – Дойдя до двери, он оглянулся на неподвижно стоявших Робинсонов. – На случай, если больше не увидимся, до свидания и спасибо за помощь. Нет, правда, вы мне очень помогли.

Ливингстон встал только после того, как захлопнулась входная дверь. Он машинально взял со стола чашку кофе, которую Фрэн Робинсон налила Малькольму и которую тот проигнорировал. Дэйв подошел к раковине и, глядя вслед удалявшемуся автомобилю Малькольма, вылил в нее остывший кофе. Когда джип скрылся за поворотом, Ливингстон повернулся к молчавшим женщинам. На его лице играла легкая улыбка. Улыбка превратилась в оскал, он размахнулся и яростно швырнул чашку о стену. Чашка разбилась, оставив на стене вмятину.

Малькольм посмотрел на часы: девять минут первого. Ночной воздух все еще хранил дневное тепло. Хорошо, что я не надел свитер под куртку , подумал он. Он понимал, что поздно жалеть о том, что оказался здесь, поэтому постарался ободрить себя, выискивая в сложившейся ситуации положительные стороны.

Малькольм лежал на крыше лицом вверх. Все небо над ним заполонили звезды. Он не помнил, чтобы прежде ему доводилось видеть их так много, таких ярких, – по крайней мере, со времен детства. Малькольм повернул голову в ту сторону, где лежал Чу. Скоро надо будет сменить китайца. Мелькнула мысль о том, чтобы сбросить того с крыши в темноту. Идея грела, но Малькольм прекрасно понимал, кто полетит с высоты четырех с половиной этажей на тротуар, если у него хватит глупости попробовать. И потом для таких штук было уже поздно.