Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Вот так ты застрелил Мароника! Сквозь металлическую дверь кабинки, даже не взглянув ему в глаза.

В соседней кабинке спустили воду.

Выждав пять минут, Кондор вышел из туалета и направился обратно в зал.

Там не было никого, кроме бармена.

– Я думал, вы ушли, – сказал тот.

– Я тоже, – ответил Кондор, глядя в окно на улицу.

Машина, стоявшая у тротуара на другой стороне улицы, рядом со станцией метро, исчезла.

Полицейских в форме поблизости тоже не было. Кондор не увидел их и на станции.

Сев в поезд, он отправился дальше.

Мароник, сидящий на сиденье перед Кондором, оборачивается. Он улыбается, хотя на его правой щеке отчетливо видна дыра от пули. «Мы точно знаем, где ты», – говорит он.

Поезд продолжает нести Кондора вперед. Когда в него садятся люди в синих костюмах в полоску, это означает, что он прибыл на остановку «Кей-стрит». Появление в вагоне большого количества пассажиров в тяжелых ботинках, по виду явно туристов – признак того, что поезд остановился на станциях «Смитсоновский институт», «Капитолийский холм» или «Белый дом». А вот остановка «Дюпон-серкл». Когда-то неподалеку отсюда финансируемые ЦРУ полицейские федерального округа Колумбия вламывались с обысками в помещения организаций, выступавших против войны во Вьетнаме. А сейчас на этой станции в поезд садятся молодые ясноглазые женщины с матрасиками для занятий йогой и татуировками в виде не то китайских, не то японских иероглифов. Несколько остановок Кондор проехал, сидя рядом с медсестрой в голубом халате, явно возвращающейся домой после очередной рабочей смены.

Неподалеку от платформы «Юнион-Стейшн» поезд миновал длинное, похожее на трубу бетонное сооружение, изрисованное граффити. Это было здание вашингтонского Колизеума, в котором группа «Битлз» дала свой первый концерт в Америке.

Мароник был продырявлен пулей. Лысому Питеру и Кевину Пауэллу перерезали горло.

Поезд продолжал мчаться вперед.

Кондору оставалось только одно.

Тебе уже приходилось это делать.

Найди объект. Какую-нибудь женщину. Или щуплого мужчину. Без обручального кольца. Важно, чтобы объект был один. Действовать надо в темноте. В это время пассажиров мало – и в вагоне, и на платформах. Выскользни со станции следом за объектом, словно тень. При первом же удобном случае ударь объект сзади в позвоночника чуть ниже основания шеи. Такой удар бросает человека вперед и на время сбивает ему дыхание настолько, что он не способен кричать. Схвати человека сзади за шею, скажи ему в ухо: «Я вооружен». Надо было рискнуть и вернуться в магазин, торгующий подержанными телефонами. Заставь объект привести тебя к нему или к ней домой и войди вместе с ним – или с ней – внутрь.

Убей объект.

Нет! Этот человек здесь ни при…

Поезд на полной скорости нырнул в темный бетонный туннель. Затем вынырнул из него. Кондор увидел, что на приближающейся платформе, вымощенной красной плиткой, его ждут.

Он понял, как именно умрет.

– Тебе вовсе не обязательно было меня одурманивать, – сказала Фэй, обращаясь к Сэми.

Они сидели за небольшим столиком напротив друг друга на серых металлических складных стульях в одном из помещений комплекса «Z» со звуконепроницаемыми стенами.

Кудрявый черноволосый Сэми был одет в мятую белую рубашку с закатанными рукавами и спортивные брюки цвета хаки. Он пожал плечами, и Фэй попыталась представить его в качестве средних лет бейрутского бизнесмена. Сэми вполне мог стать им, если бы в один прекрасный день, когда ему было всего девять лет, неподалеку от того места, где он жил, не появились ополченцы, которые прямо с машины стали бесплатно раздавать всем желающим автоматы АК-47. Машину тогда окружила целая толпа подростков, жадно тянувших руки к оружию.

– Вчера, после того как мы сняли с тебя показания, ты носилась по улицам целых шесть часов. После полуночи ты совершенно обезумела и перестала доверять людям, отправленным в засады к Кондору домой и на работу. Тогда-то я и понял, что у тебя что-то вроде адреналинового шока. Мне нужно было, чтобы ты снова стала спокойной и хладнокровной.

– И поэтому ты заставил меня принять снотворное?

– Ну да. А потом сам отправился спать и, перед тем как лечь, проглотил такую же таблетку.

– Там было еще что-то помимо снотворного? Почему меня так быстро вырубило?

– Я не из тех, кто одурманивает девушек, чтобы их изнасиловать.

– Ты профессионал. Думаю, ты отвлек меня, чтобы избежать вопроса, который напрашивался.

– И какой же вопрос напрашивался?

– Про спецсредство для допросов.

Сэми насмешливо склонил голову набок.

– Ты меня раскусила, Фэй. Я и правда такой изощренный! По-видимому, ты тоже. Вот поэтому ты мне и нужна. Ладно, давай серьезно: ты в самом деле думаешь, что я дал тебе сыворотку правды? Ну что же, думай, что хочешь, но это была, по сути, проверка на доверие. Я даю тебе таблетку. Говорю, что для выполнения задания ты должна ее проглотить. Тебе в самом деле был необходим отдых. Ты выпила таблетку и тем самым дала понять, что доверяешь мне. Я получил подтверждение того, что ты пойдешь на все, чтобы выполнить поставленную задачу.

– И что же я теперь должна делать, босс?

– Трудно сказать. Проблема в том, что мне известны факты и происходящие события, имеющие отношение к этому делу, но я понятия не имею о том, что происходит.

Сэми посмотрел на часы с черным стальным корпусом и светящимся циферблатом, который легко можно было различить даже в кромешной темноте.

– Сейчас вечер среды, время – около шести вечера, – сказал он. – У нас появилась новая проблема. Звонили с седьмого этажа Лэнгли. У них там произошла какая-то утечка.

– Утечка?

– Да. Кто-то где-то что-то сболтнул, кто-то кому-то позвонил и тоже произнес какие-то лишние слова, кто-то допустил слишком прозрачные намеки в соцсетях. Может, какой-то репортер случайно раскопал что-нибудь – не знаю. Но утечка имеет место. Мы продолжаем держаться версии, согласно которой у некоего бывшего агента ФБР по имени Вин случился сердечный приступ, что он пребывает в критическом состоянии и находится в больнице, название которой мы не раскрываем. Мы теперь привязаны к этой легенде намертво. Если в ней вдруг что-то изменится, появится хотя бы крохотное противоречие, все тут же станут называть нас лживыми ублюдками и раздувать любой скрытый нами факт, даже самый пустяковый, до самых небес.

– Я не понимаю.

– Разумеется. Никто не понимает, зачем твоему напарнику потребовалось возвращаться в дом Кондора, где его в итоге прикончили. На его мобильном телефоне есть текст сообщения, которое он отправил в оперативный отдел Департамента внутренней безопасности. Оно касается твоего доклада о проведенной проверке, который, как ты утверждаешь, написан тобою от имени Питера.