Николай Далекий - Практика Сергея Рубцова

— Но возраст мужчины и его приметы свидетель может указать?

— Да.

Следователь достал из папки исписанный лист. Сергей прочел нужное место: «Впереди с чемоданом шел незнакомый мужчина ниже среднего роста, лет тридцати пяти, худощавый, блондин».

«Мужчина на Смирнова не похож, — подумал Сергей. — Откуда взялась женщина? У Смирнова есть сообщница?»

— Свидетель человек надежный?

— Вполне. Железнодорожник, хороший рационализатор, член партии. Его дочь училась у Голубева, и он его хорошо знает.

Рубцов сделал в блокноте необходимые заметки и, попросив следователя позвонить ему в случае, если станет известно что-либо новое о Голубеве, отправился в магазины ювелирторга. На улице Ленина находились два таких магазина, но Сергей решил, что в эти магазины ему следует зайти в последнюю очередь. Мысленно он поставил себя на место Смирнова: вряд ли Смирнов, только что купив брошку, на этой же улице, в нескольких шагах от магазина, стал бы подбрасывать ее незнакомой девушке. Нет, соблюдая осторожность, он должен был искать магазин где-либо на сравнительно тихой и немноголюдной улице.

Что касается брошки, то, откровенно говоря, Рубцов уже не верил в благополучный исход своих поисков. Со времени знакомства Смирнова с Соней прошло девять дней… К тому же эта золотая вещица могла быть куплена в другом городе. И действительно, потратив более трех часов на хождения по магазинам и беседуя с продавцами, Сергей так ничего и не добился. Он узнал только, что брошки такой формы вместе с партией других ценных товаров получены в Синегорске всего лишь две недели назад и их цена — 620 рублей.

В двух магазинах ни одна из полученных брошек продана не была; в остальных успели продать несколько штук. Продавцы этих магазинов утверждали, что покупали брошки женщины и пожилые мужчины. Во всяком случае, никто из них не смог вспомнить молодого человека с усиками.

Следовало бы прекратить бесплодные поиски. К тому же, после того как стало известно, что Смирнов имел фальшивый паспорт, ответ на вопрос, подбросил ли он или в самом деле нашел брошку, не имел, по мнению Сергея, той значительности, как прежде. Однако Рубцовым овладело спокойное упорство, требовавшее, чтобы дело, за которое он взялся, даже при всей его незначительности было доведено до конца и в дальнейшем не вызывало бы никаких сомнений или предположений.

Явившись на базу ювелирторга, он начал свои поиски заново. Вскоре им было установлено: первое — всех брошек получено сорок штук, второе — все они переданы в магазины, третье — в магазинах на прилавках лежит тридцать две штуки и шесть штук продано.

— Куда же девались остальные две брошки?

Директор базы начал рыться в папке с накладными.

— Эти две брошки, — сказал он, — получили лотошники. Вот накладная. У нас есть два лотошника. Один — инвалид Отечественной войны — торгует на центральном колхозном рынке, другой — у ворот парка культуры и отдыха.

Рынок находился невдалеке от вокзала, парк культуры и отдыха — в противоположной стороне, на окраине города. «Спасибо капитану Николаеву, что в первые же дни заставил меня изучить план города», — отметил про себя Сергей. Он решил в первую очередь побывать на рынке. Невдалеке от входа в рынок он нашел человека в соломенной шляпе, сидевшего возле застекленного лотка. Через стекло были видны выложенные на черном бархате, сияющие на солнце дешевые серьги, перстеньки, колечки, бусы. Ни одной дорогой массивной вещи.

Сергей вынул из кармана брошь и показал продавцу.

— Скажите, пожалуйста, могу ли я приобрести у вас еще одну такую же?

Продавец взглянул на брошку, затем на Сергея.

— А разве вы у меня эту покупали?

— Да, у вас. Примерно девять дней назад.

— Быть того не может, — удивился продавец и даже привстал со своего сидения, опираясь на костыль. — Девять дней — это, пожалуй, верно, а покупали как будто не вы. Хорошо помню! Я ведь еще ее брать на базе не хотел — дорогая, кто ее тут, на рынке, купит? На часы золотые и то больше охотников найдется. А тут в тот же день нашелся покупатель.

Сергей театральным жестом приложил руку ко лбу, как бы силясь что-то припомнить.

— Когда это я сюда на рынок зашёл…

— Да перед самым закрытием. Я уже собирался уходить. Только ведь вроде покупатель чернявый, с усиками был. Может, брат ваш или какой другой родственник?

— Усики я сбрил, — усмехнулся Сергей.

— А-а! Другое дело… Вот я и гляжу. Второй брошки такой нет. Не взял. Да вы в магазине ее найдете, там есть.

Подошла молоденькая девушка и попросила продавца показать сережки с зеленым камешком. Воспользовавшись этим, Сергей быстро зашагал к воротам рынка. Странно, он даже не радовался своему открытию: в той загадке, которую представлял для него Смирнов, брошка была маленькой и незначительной деталью. И все же Сергей понимал, что одно белое пятнышко в действиях Смирнова расшифровано им окончательно. Это окрыляло, усиливало веру в то, что со временем он сумеет отгадать все. Главное — спокойствие! Против этих слов майора не возразишь. Но спокойствие еще не означает медлительность. А в медлительности майора Кияшко упрекнуть можно. Но что такое медлительность в их деле? Ротозейство, потеря бдительности. По сути это преступление перед народом.

Сейчас Рубцов мог также четко определить и те свои крупные и мелкие, ошибки, которые он допустил, выполняя последнее задание. Их набралось много. Он даже ужаснулся тому, как много погрешностей и упущений допустил он в деле, связанном со Смирновым и Голубевым. Прежде всего, нужно было проехать на поезде, который он догнал в Шахтинске, хотя бы два-три пролета, осмотреть переходы из вагона в вагон, расспросить буфетчиков и официанток в вагоне-ресторане. У бритоголового пьянчужки, который спал в шестом вагоне, также можно было выудить какие-либо важные сведения, хотя бы то, о чем его расспрашивал Смирнов. Кстати, кто он, этот бритоголовый, откуда и куда едет? А его соседка, словоохотливая старушка? С ней бы тоже побеседовать не мешало. Все это он мог сделать без вреда для выполнения основного задания, — ведь в Горную можно было бы приехать следующим поездом, несколькими часами позже. Ничего от этого не изменилось бы — мертвый Смирнов не исчез бы из морга. И, наконец, коронка. Почему он не показал ее врачу Метелкину? Ведь по оставшимся зубам Метелкин смог бы, пожалуй, определить, подходит коронка к зубам Смирнова или нет.

Удивительно, как он, обычно наблюдательный и хладнокровный, упустил все это. Волновался! Смерть Смирнова ошеломила его, сбила с толку. Теперь новая загадка, Голубев, очевидно, уехал в восточном направлении. Предположим, это сделано для отвода глаз. Но Голубева провожала молодая женщина. Кто она? Затем вряд ли Голубев, старый, уже дряхлый человек, мог один убить Смирнова.