Вадим Новосадов - Стражи панацеи

— Тебя кто-то преследует?

— Именно. Ведь ваши игры до сих пор не окончены? Если они вообще когда-нибудь будут закончены.

— И кто они?

— Представились людьми Дюрана.

— И что хотят?

— Поделиться новейшими технологиями с российским правительством. Дюран не хочет монополии Запада, которому он уже всё передал.

— Почему они ищут контакта именно со мной? Можно просто прийти в посольство и заявить о своём желании сотрудничать. Есть ещё и Визант, твой любовник, или кто он там тебе?

Вера будто и не заметила насмешливо брезгливого тона.

— Дюран предлагает также и архивы с невероятным количеством компромата. Видимо, их нельзя вручить кому угодно. Я поняла так — Дюран опасается за свою жизнь, и в случае чего, хотел бы, чтобы бесценные сведения попали не только в руки западных властей, которые не заинтересованы в их полной огласке.

Вера объяснялась чётко и уверенно, не без энтузиазма, будто отделывалась от затянувшегося дела, с осторожным предчувствием его долгожданного завершения. Всё выглядело правдиво, впрочем, Спирин давно убедился в её актёрских способностях, которыми в реальности она блистала в большей мере, чем в кино.

— Архивы он может передать ещё кому-то из российской разведки, — продолжал экзаменовать её Спирин.

— Возможно, он так и сделает. Для Дюрана, его сведения, это охранная грамота. Какой смысл его уничтожать, когда его архивы находятся в разных руках. В российской элите существуют разные силы: и про, и антизападные. К прозападным политикам эти архивы итак попадут. А вот тебя, Николай, трудно назвать либералом.

— Все люди либералы. Просто среди них есть те, которые не хотят делиться свободой с остальными. Просто я против свободных рабов. Прежде чем пожрать самих себя, они сожрут своих хозяев. Выбор невелик — или стать хозяином, или погибнуть, хотя бы как личность.

— А без власти трудно стать личностью? — вопросительно и с сарказмом изрекла Вера.

— Этого никто не заметит. И что это мы всё про философию. Лучше скажи, когда они пришли к тебе?

— Четыре дня назад.

«Всё сходится», — прикинул Спирин. Как раз шесть дней назад он исчез из поля зрения совместной группы наблюдения от Дюрана и английской разведки. Но каждая сторона вела свою игру. Британская спецслужба была заинтересована в ликвидации Спирина, также как и электронного магната Дюрана, что объединяло их обоих. Если это не искусная западня, то тогда судьбоносное везение.

— Что за связь у тебя с ними?

— Как обычно, по Интернету, шифрованным сообщением на одном из сайтов.

— Когда Дюран передаст мне материалы, я могу спустить их в прессу, без его согласия. Тогда он, напротив, теряет гарантии безопасности. Что- то не вяжется, — тем не менее, продолжал сомневаться Спирин.

— Наверное, у него есть некоторые оговорки. Но это ты уже выяснишь при личном контакте.

— Почему они именно тебя подослали ко мне? — спокойно спросил Спирин, не желая усиливать атмосферу подозрительности.

— Объяснили, что не смогли тебя срочно найти. Но, скорее всего, использовали личные отношения между нами, — ответила Вера без тени смущения на лице.

Спирин не стал более вмешиваться в тайную сторону её появления здесь, чтобы встреча не превратилась в неприязненный допрос.

Шампанское быстро развеяло остро-деловую тему и возвратило вожделение, долго и глубоко зревшее в душе Спирина.

— Переезжай ко мне, — предложил Спирин после сладостной паузы.

— Я не могу с кем-то постоянно жить, — томно ответила она. — Ты выбросил мой телефон.

— Я компенсирую. Что будешь делать, когда всё закончится?

— Ох, закончиться ли? Буду охотиться на богатых холостяков, если не получиться возобновить актёрскую карьеру.

— Я ведь тоже холостяк, и далеко не бедный, — высказался он весело.

— У тебя опасная работа.

— Но у меня есть и связи. А там где нет — я их заведу, даже в шоу- бизнесе.

— Хорошо, я подумаю, — лукаво ответила она.

— Я провожу тебя домой.

— Я бы предпочла оставаться инкогнито. Вызови мне такси, — она вскочила с постели.

Спирин заказал такси через портье. Он проводил её до машины, сразу после её отъезда запищал его телефон от напарника, с самого начала следившего, нет ли хвоста, а сейчас наблюдавшего за отелем, из припаркованной неподалёку машины.

— Всё чисто, шеф, я ничего не заметил.

— Так первое, или второе? — строго переспросил Спирин.

— Уверен, что всё чисто. Но вы слышали последние новости? — возбуждённо тараторил напарник.

— Нет. Я сюда приехал, не для того, чтобы смотреть ящик? Что там? — нетерпеливо рявкнул Спирин.

— Американцы проводят военную операцию на границе Афганистана и Пакистана.

— Уже? Жди меня.

Он вернулся в номер, чтобы прослушать новости. Просмотрев выпуск Би-Би-Си, Спирин не усомнился, что эта военная операция следствие того, в чём он участвовал всё последнее время, впрочем, как и всего того, что осуществляли его враги и союзники задолго до этого.

Британская спецслужба и служба безопасности Дюрана использовались американцами для нанесения ударов по гнёздам террористов. О результатах трудно было судить, но Спирин всё же был напуган этим действием, как любым событием с непредсказуемым концом. У него укрепилось убеждение, что спецслужбы будут очищаться от улик против себя, и подставлять врагов, в числе которых он стоял первым.

Через два дня он снова встретился с ней, в парке «Пратер», потребовав только отключить её сотовый телефон.

— Я заказал столик в одном хорошем ресторане, — сразу предложил он.

Пока они не заняли место в дорогом ресторане, главная тема не затрагивалась.

— Мне передали электронный адрес, по которому ты можешь сам связаться, — начала она.

— Мне нужен лично сам Дюран. Откуда я знаю, что кто-то представляет его.

— Он не выходит на связь, как мне объяснили. Видимо у него много врагов, особенно после этой военной акции в Пакистане, — Вера говорила так, будто хотела быстрее избавиться от роли посредника.

Она подняла на него беспокойный широкий взгляд, с холодным блеском бриллианта. Трудно было заглянуть за эти непроницаемо завораживающие глаза.

— Вы все увлечены своими играми, а мне что делать? — восклицала она, пронизывая его своим обаянием до самых клеток.

— У меня много денег, — признавался Спирин, быть может, впервые ощущая полное благодушие среди бесконечного напряжения всей своей жизни. — Я буду оберегать тебя от всех посторонних глаз.

— Но я не могу жить взаперти, пусть даже в раю.

— Тогда я готов быть твоим тайным покровителем, — не унимался Спирин, всё глубже погружаясь в иллюзию.

В эти минуты его совсем не интересовали шпионские интриги, главное существо его натуры, что было для него самого каким то наваждением, особенно в момент политической кульминации. Когда нарядный официант стал наливать в бокалы белого мозельского вина, самые мрачные ожидания как рукой сняло.