Роберт Ладлэм - Зов Халидона

Не разгибаясь, человек попробовал вывернуть шею, чтобы разглядеть нападавшего. Левая рука по-прежнему не выпускала фонарь. Лицо исказила гримаса — он пытался вздохнуть.

Маколиф впихнул пальцы обеих рук в разинутый рот и принялся раздирать его что есть сил. Противник все-таки пришел в себя и со всего маху врезал ему фонарем по голове. Алекс, не обращая внимания на боль в пальцах от зубов бандита, продолжал свое дело.

Они упали. Ямаец долбил своим фонарем куда попало, целясь в висок; Алекс неистово рвал эту ненавистную пасть, из которой в любой момент мог раздаться крик, — а этого допустить было нельзя.

В пылу схватки они перекатились в лужу жидкой грязи. Алекс почувствовал под собой камень и, на мгновение освободив левую руку, схватил его и изо всех сил засадил его прямо в разинутый рот. Правой руке тоже досталось, но он услышал хруст зубов ямайца и клокотанье крови в его горле. Мгновенно он ухватил его за волосы и, перевернув, ткнул мордой в жидкую грязь. Отвратительные всхлипы длились недолго; над поверхностью лужи лопнуло несколько пузырей...

И все было кончено.

Человек был мертв.

Он не успел подать сигнал тревоги.

Александр дотянулся до продолжающего гореть фонаря и внимательно осмотрел кисть правой руки. Кожа на пальцах была содрана, виднелись следы зубов, но рука действовала, а это все, что его беспокоило на данный момент.

Голова тоже была в крови, висок болел жутко, но идти он мог. Все это постепенно пройдет... Терпимо.

Он взглянул на труп ямайца, и его чуть не стошнило. Не время расслабляться! Он выбрался на тропу и двинулся вперед, до боли в глазах всматриваясь под ноги и время от времени зорко оглядываясь по сторонам. Дважды в некотором отдалении он замечал вспышки фонарей.

Банда «Данстона» продолжала прочесывать местность. И круг их поисков сужался.

Нельзя терять ни секунды.

Через восемь минут он оказался на открытом пространстве. Гулко забилось сердце: до заветной цели осталось менее мили. Самая легкая часть его кошмарного путешествия.

Алекс взглянул на часы. Ровно четыре минуты после двенадцати.

Двенадцать — это и полночь и полдень.

Четыре — ритуальное число араваков.

Одиссея смерти.

Нельзя терять ни секунды.

На противоположном краю этой небольшой поляны он нашел продолжение тропы и помчался вперед, все быстрее и быстрее по мере приближения к Марта-Браэ. Уже нечем было дышать; он судорожно хватал воздух открытым ртом, грудь ломило, из горла вырывался хрип, глаза заливал пот, смешанный с кровью...

Река! Он наконец до нее добрался.

И только сейчас он осознал, что дождя больше нет. Тропический ливень прекратился. Алекс посветил фонарем налево и увидел кучу камней, от которой до лагеря, как он помнил, оставалось каких-нибудь пара сотен ярдов.

Он не слышал пока ни одного выстрела. Там, за спиной, в темноте, скрывались пять профессиональных убийц, и ночь еще не кончилась... Но у него появился реальный шанс.

И это максимум того, что он просил. Тот шанс, который он хотел использовать прежде, чем вызвать огонь на себя.

Добровольно — в случае неудачи. Добровольно, потому что без Элисон жизнь ему не нужна.

Последние пятьдесят ярдов он пробежал уже просто на силе воли; измученные мышцы больше не подчинялись ему. Он светил фонарем прямо перед собой и наконец увидел один из тентов палаточного лагеря. Все, он у цели.

Он огляделся. Ни огонька, ни единого признака жизни. Только мерный звук дождевых капель как напоминание о недавнем ливне; только молчаливые палатки — как напоминание о том, что в них жили люди.

Горло перехватило. Холодный ужас завладел им. Тишина вокруг только усиливала страх.

— Элисон! Элисо-о-о-н! - закричал он, бросаясь к палаткам. — Сэм! Где ты, Сэм?

И когда он услышал голос из темноты, он понял, что значит умереть и заново родиться.

— Александр... Мы чуть не пристрелили тебя, парень, — произнес Сэм Такер, невидимый во мраке тропической листвы.

Сэм Такер и проводник, называвший себя Маркусом, вышли из зарослей. Маколиф, не веря своим глазам, уставился на халидонца. Проводник, заметив его изумление, заговорил первым:

— У нас нет времени для подробных объяснений. Я сделал свой выбор, вот и все. — Халидонец показал на лацкан своей куртки, и Алекс все понял. Такая же ампула, вшитая в ткань, о которой говорилось при желтом лунном свете на проселочной дороге у бухты Люсии. ...Как говорил Дэниел, это не подлежит обсуждению.

— Где Элисон?

— С Лоуренсом и Уайтхоллом. Ниже по реке, — ответил Такер.

— А Йенсены?

— Не знаю, Александр, — помолчав, произнес он.

— Как это?

— Они просто исчезли. Все, что я могу тебе сказать... Вчера Питер потерялся; его проводник вернулся в лагерь и сказал, что не смог его найти. Рут держалась молодцом, бедная девочка... У нее завидная сила воли. Мы отправили людей на поиски, но безрезультатно. А сегодня утром, сам не знаю зачем, я заглянул в их палатку. Рут уже не было. С тех пор ее тоже не видели.

Маколиф прикидывал — уж не заметил ли Питер что-нибудь? Не почуял ли опасность? И испарился, прихватив жену? Прошел через кордоны халидонцев?

Но все эти вопросы не ко времени.

— А что с носильщиками, проводниками? — устало поинтересовался Алекс, боясь услышать ответ, который он знал заранее.

— Спроси об этом нашего друга, — кивнул Сэм в сторону халидонца.

— Их отослали, точнее — проводили на север, вдоль реки. Ямайцы не будут умирать сегодня ночью, кроме тех, кто знает за что. По крайней мере, в этом сражении.

— А вы? Почему вы? Разве это ваша война?

— Я знаю тех, кто придет по вашу душу. И я сделал свой выбор.

— Ограниченная свобода Аквабы? — негромко произнес Алекс.

Маркус чуть заметно вздрогнул, но лицо осталось спокойным.

— Личная свобода выбора, доктор.

В глубине джунглей послышался едва различимый крик какой-то птицы или писк летучей мыши. Потом-второй. За ним — еще один. Маколиф не обратил бы на него внимания... ночной лес всегда полон множества звуков. Нескончаемая ночная симфония, ласкающая слух, но вызывающая тревожные мысли...

Но эти оказались особыми.

Маркус внезапно вскинул голову. В тот же момент он выхватил из руки Маколифа фонарь и выключил его, одновременно толкнув плечом Такера.

— Ложись! — крикнул он, прыгая в сторону и увлекая за собой Алекса.

В ночи прогремело семь выстрелов. Несколько пуль вонзились в деревья, другие просвистели мимо, две вспахали землю неподалеку.

Алекс перекатился по траве, стянул с плеча автомат, направил ствол в ту сторону, откуда стреляли, и нажал на спусковой крючок. Длинная очередь унеслась в темноту. Через пару секунд на поляне воцарилась тишина.