Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана

— Какой?

— Директора информационной службы «Стандарт мьючиал». Лоренс Фоссет захлопнул папку и выключил магнитофон.

Затем он откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся Таннеру.

— Вот видите, все оказалось не так уж и страшно.

— Вы хотите сказать, что это все?

— Нет... не все. Но с выяснением вашей личности мы закончили. Вы успешно справились с тестом. Вы дали достаточное количество неточных ответов, чтобы пройти его.

— Что?

— Такие вопросники, — Фоссет похлопал ладонью по папке, — разрабатывают у нас в службе дознания. Собираются умные головы и прогоняют все это через компьютер. Нормальный человек просто не способен ответить на все вопросы правильно. Если бы он ответил, это бы значило, что он слишком усердно запоминал. Ну, например, вы сотрудничали в «Сакраменто дейли ньюс» почти день в день три года, а не два с половиной, как вы сказали. Ваша семья перебралась в Сан-Матео, когда вам было восемь лет и два месяца, а не семь лет.

— Черт побери...

— Честно говоря, даже если бы вы ответили на все вопросы правильно, мы все равно выбрали бы вас. И все же я рад, что все прошло нормально. Мы должны были зафиксировать это на пленке... Ну а теперь, боюсь, мы подошли к более трудной части.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах... Я должен включить магнитофон. — Сделав это, он положил перед собой исписанный лист бумаги и произнес: — Джон Таннер, я должен предупредить вас, что информация, которую я сейчас вам сообщу, является чрезвычайно секретной и важной. Клянусь, что наш разговор никогда не будет использован против вас или против членов вашей семьи. Разглашение того, что вы здесь услышите, будет являться преступлением против интересов государства, и вы можете преследоваться по Закону о национальной безопасности, раздел восемнадцатый, статья семьдесят третья... Вам понятно, что я сказал?

— Да. Только прошу учесть, что я пока не связан никакими обязательствами...

— Я понимаю, и потому в нашей беседе мы будем продвигаться к главному постепенно, в три этапа. После первого и второго вы можете, если захотите, попросить о прекращении разговора. В этом случае нам останется лишь надеяться на вашу сдержанность и лояльность по отношению к своему правительству. Однако если вы решите перейти к третьему этапу, в ходе которого вам будут изложены факты и названы имена, то тем самым вы примете на себя ответственность за соблюдение секретности. О последствиях этого шага вы предупреждены. Вам все ясно, мистер Таннер?

Таннер поерзал на стуле, посмотрел на крутящиеся катушки магнитофона, а затем поднял взгляд на Фоссета:

— Да, ясно, и я ни за что не соглашусь на это. Вы не имеете права, вызвав меня сюда под ложным предлогом, выдвигать требования, ставящие меня в двусмысленное положение.

— Я пока не спрашиваю о вашем решении. Меня интересует лишь, понятно ли вам то, что я сказал.

— Мне не нравится ваш тон. Если вы мне угрожаете, то катитесь к черту!

— Я просто оговариваю условия. При чем здесь угрозы? Разве вы не занимаетесь тем же самым каждый день, заключая контракты? Вы можете выйти из игры в любую минуту, до тех пор, пока я не назову вам имен. Разве это не логично?

Таннер понимал, что его собеседник прав, и любопытство все больше разгоралось в нем.

— Вы только что сказали, что это дело не имеет никакого отношения к моей семье, к моей жене... или ко мне, правда?

— Я поклялся вам в этом перед работающим магнитофоном.

Фоссет отметил, что Таннер добавил «или ко мне» после небольшой паузы. Он беспокоился в первую очередь о жене.

— Продолжайте.

Фоссет встал со своего кресла и направился к зашторенным окнам.

— Кстати, вам тоже не обязательно все время сидеть. В комнате установлены сверхчувствительные микрофоны. Разумеется, миниатюрные.

— Я посижу.

— Как угодно. Итак, начнем. Несколько лет назад до нас дошли слухи об операции советских спецслужб, которая при успешном осуществлении могла оказать разрушительное воздействие на американскую экономику. Мы пытались получить достоверную информацию, однако все наши старания были напрасными, операция была засекречена не меньше космических программ. Затем, в 1966 году, к нам был доставлен перебежчик — сотрудник восточногерманской разведки. От него нам удалось узнать о некоторых конкретных деталях этой операции. Он проинформировал нас о том, что восточногерманская разведка поддерживает связь с группой агентов на Западе, известной под названием «Омега». Если мы дойдем до второго этапа, я открою вам еще одно название той организации, которое вам многое объяснит. Так вот, перебежчик сообщил, что «Омега» регулярно направляет шифрованные донесения восточногерманской разведке. Два вооруженных курьера в обстановке строжайшей секретности доставляют их в Москву.

Функция «Омеги» стара, как сам шпионаж. Но теперь, в эпоху гигантских корпораций и бесчисленных конгломератов, весьма эффективна. Составлены списки, содержащие сотни, а теперь, возможно, уже и тысячи лиц, ставших жертвами чумы, Но не бубонной, а той, что называют шантажом. Люди, чьи имена попали в эти списки, занимают ключевые позиции в гигантских корпорациях. Многие из них имеют огромную экономическую власть; действуя согласованно, они могут породить настоящий экономический хаос.

— Не понимаю, зачем они станут это делать? Для чего им это нужно?

— Я уже ответил вам: шантаж. Все эти люди уязвимы. Поводов для шантажа — тысячи. Супружеская измена или сексуальные отклонения, введение в заблуждение или злоупотребление доверием партнера по бизнесу, манипуляции с ценами и товарами, уклонение от уплаты налогов. В списки «Омеги» занесено множество имен. Если эти люди откажутся подчиниться, их деловой карьере, положению в обществе, даже семейным отношениям грозит крах.

— По-моему, вы слишком низкого мнения о представителях делового мира. К тому же я убежден, что то, что вы рассказали, далеко от реальности. Во всяком случае, не все так мрачно, как вы описали. И вряд ли можно сегодня всерьез говорить об угрозе экономического хаоса.

— Вы так считаете? Фонд Кроуфорда провел глубокие исследования, касающиеся деятельности самых крупных представителей делового мира Соединенных Штатов в период с 1925-го по 1945 год. Результаты и сейчас, четверть века спустя, засекречены. Исследования показали, что тридцать два процента корпоративного финансового капитала в стране было получено в результате сомнительных, если не незаконных, сделок. Тридцать два процента!

— В это трудно поверить. Если бы это было правдой, то факты давно стали бы достоянием широкой гласности.

— Практически это невыполнимо. Последовала бы судебная война. Суд и деньги — вещи несовместимые... Теперь настала очередь конгломератов. Возьмите любую газету, откройте финансовую страницу и почитайте о биржевых махинациях, о подделках, об исках и встречных жалобах. Это золотая жила для «Омеги». Справочник по будущим кандидатам в заветные списки. Безгрешных людей нет. Кто-то предоставил необеспеченную ссуду, кто-то манипулировал уровнем цен на бирже, кто-то грешил с девочками втайне от супруги. «Омеге» не нужно глубоко копать. Нужно лишь точно ударить. Так, чтобы не уничтожить, а испугать.