Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса

— В детстве Гарри был таким?

— И ребенком, и юношей, и мужчиной. Прекрасный студент с сильно развитым интеллектом. Он получил степень бакалавра, магистра и доктора философии, когда ему не исполнилось еще и двадцати трех. Он всегда стремился превосходить всех, свободно владел пятью или даже шестью языками. Да, он был редким человеком.

— Какая удивительная жизнь.

— Черт, полагаю фрейдисты назвали бы его одаренным ребенком, поскольку он был далек от отца — как географически, так и духовно — и близок к дорогой, по-житейски умной, но не интеллектуальной матери. Она неудачно вышла замуж и решила, что должна быть привлекательной, милой и любящей. А вступать в споры незачем — ведь и так известна, что ей не победить.

— А вы?

— Думаю, я унаследовал немного больше, чем Гарри, гены моей матери. Бет — крупная женщина, в молодости удачно занималась спортом, в колледже была капитаном легкоатлетической команды девушек, и если бы не встретила моего отца, могла бы претендовать на участие в Олимпийских играх.

— У вас очень интересная семья, — сказала Карин, вглядываясь в лицо Дру, — и вы рассказываете мне о ней не только для того, чтобы удовлетворить мое любопытство, не так ли?

— Вы соображаете, леди... простите, я постараюсь больше не произносить этого слова.

— Ничего, оно мне начинает даже нравиться... Так почему?

— Я хочу, чтобы вы узнали меня, что я такое и откуда появился. Ваше любопытство нужно удовлетворить хотя бы частично.

— Принимая во внимание вашу скрытность, это странно слышать.

— Да. Я просто думаю... Там, в гостинице, когда прекратилась стрельба и кончился этот ужас, я обнаружил, что в смятении обшариваю карманы Гарри. При этом я ненавидел себя, словно совершал какой-то позорный поступок. Самое странное, что я не знал, зачем это делаю, но твердо знал, что должен это сделать. Словно мне приказывали, и приходилось подчиниться этому приказу, хотя я и понимал, что этим ничего не изменишь и его не вернешь.

— Вы охраняли мертвого брата, как и живого, — заметила де Фрис. — Тут нет ничего странного. Вы оберегали его имя...

— Кажется, так я себе и говорил, но это не выдерживает критики. При нынешних возможностях науки его личность установят за считанные часы... Если только тело его не увезут и не спрячут.

— После того, как вы узнали в посольстве фамилию врача...

— От полковника, — уточнил Дру.

— Вы звонили опять, попросив у доктора номер его личного телефона. И разговор был долгим.

— Опять с Витковски. Он знает, к кому обратиться и как делаются такие вещи.

— Какие?

— Как увезти тело, чтобы его никто не видел.

— Тело Гарри?

— Да. После того как мы ушли, там не осталось никого, кто мог бы опознать его. Вот тут — где-то между нашим уходом и моим вторым звонком полковнику — я кое-что и сообразил. Мне приказывал поступать так Гарри, он говорил мне, что делать.

— Пожалуйста, яснее.

— Я должен стать им, занять его место. Теперь я - Гарри Лэтем.

Полковник Витковски быстро разбирался со старыми долгами, накопившимися за годы «холодной войны». Он позвонил заместителю шефа парижской Сюртэ, в прошлом начальнику французского гарнизона в Берлине. Витковски, в ту пору майор американской военной разведки, обходя правила, считал возможным обмениваться с ним информацией. («Я думал, мы были по одну сторону, сенатор!») В результате полковник получил в свое личное распоряжение не только тело убитого Гарри Лэтема, но и тела двух его убийц. Всех их под чужими именами отправили в морг на рю Фонтенэ. В интересах обеих стран было решено сохранить в тайне этот террористический акт с целью получить дополнительную информацию, что с готовностью поддержал заместитель шефа Сюртэ.

Витковски сразу понял все, о чем лишь смутно догадывался Дру Лэтем. Исчезновение тела его брата вызовет некоторое смятение, а исчезновение трупов убийц — при соблюдении полной секретности — повергнет организаторов этой акции в полное смятение.

Человек в очках со стальной оправой собирался вылететь в Мюнхен рейсом в 3.30. Он нервно расхаживал перед окном в номере отеля при аэропорте Орли, отвлекаемый шумом идущих на посадку и взлетающих самолетов. Приглушенный грохот реактивных двигателей только увеличивал его беспокойство. Он не отрывал сердитого взгляда от телефона, злясь, что ему до сих пор не сообщили о выполненном задании, а только это оправдывало бы его возвращение в Мюнхен. Провал совершенно исключен. В Париже он связался с отделением мейхельмёрден, элитарной службы-Братства, убийцами высокой квалификации и подготовки, мастерами своего дела. Эти находящиеся в полной готовности хищники, которых насчитывалось менее двухсот, орудовали в Европе, Южной Америке и Соединенных Штатах. Дрозд имел официальную информацию, что за четыре года их работы в этих странах схватили только троих — двое предпочли смерть допросам, а одного убили в Париже во время выполнения задания. Подробностей никто не знал: все, что касалось мейхельмёрден, было окружено глубочайшей тайной.

Даже Дрозду пришлось обратиться за разрешением использовать этих элитных убийц ко второму по старшинству лидеру Братства, грозному генералу фон Шнабе.

Так почему же не звонит телефон? В чем дело? Гарри Лэтем был зажат в тиски слежки с момента прибытия в 10.28 утра в аэропорт де Голля и отъезда оттуда на машине в одиннадцать часов. А сейчас 13.30! Не выдержав напряжения. Дрозд подошел к телефону и набрал номер службы ликвидации.

— Склад «Авиньон», — ответил по-французски женский голос. — С кем вас соединить?

— Секция замороженных продуктов, пожалуйста. Мсье Жиру.

— Боюсь, его линия занята.

— Я подожду ровно тридцать секунд и, если линия не освободится, отменю разговор.

— Понятно... В этом нет необходимости, мсье, я соединю вас сейчас.

— Дрозд? — спросил мужской голос.

— Я сказал все как надо. Что, черт возьми, происходит? Почему вы не звоните?

— Потому что не о чем докладывать.

— Что за бред! Прошло более трех часов!

— Мы беспокоимся не меньше вашего, так что не повышайте на меня голос. Наш последний контакт состоялся час двенадцать минут назад; все шло по плану. Двое наших людей следовали за «рено», в котором находился Лэтем; за рулем сидела женщина. Последнее, что они сказали: «Все под контролем, задание скоро будет выполнено».

— И все? Час назад?

— Да.

— И больше ничего?

— Нет. Это была последняя связь с ними.

— Ладно, где они?

— Хотели бы и мы это знать.

— Куда они направлялись?

— На север от Парижа, без уточнения.

— Почему?

— При передаче на этой частоте это было бы глупо. Кроме того, эти двое — первоклассная команда, у них ни разу не случалось провала.