Роберт Ладлэм - Предательство Тристана

– Напечатано на нитроцеллюлозе, горит так, что лучше и желать нечего, на тот случай, если влипнете в переделку и придется ее уничтожить.

Нолан вынул тюбик зубной пасты «Айпана» и выдавил белую ленточку.

– Иванам и в голову не придет, что здесь почти нет пасты. – Он развернул запечатанный конец трубочки и достал мешочек, в котором оказался комочек тончайшего шелка. На шелке была напечатана плотная сетка чисел. Меткалф сразу узнал ключевой список, напечатанный на шелке для того, чтобы его было легче прятать. Он кивнул.

– А здесь еще несколько шифроблокнотов. Вы курите? – Нолан показал пачку «Лаки страйк».

– Нечасто.

– Теперь придется курить. В смысле – чаще. Еще один ключ здесь. – Нолан помахал авторучкой. А потом он поставил на стол другой чемодан. Этот, из прекрасной кожи, был изготовлен фирмой «Гермес». – Это для путешествующего американца.

– Спасибо, у меня есть чемодан.

– Приятель, тут вся медная отделка – главные детали радиопередатчика. Без них передатчик просто не заработает.

– Какой передатчик?

– Этот. – Нолан гордо поднял на стол третий кожаный чемодан, который, похоже, был самым тяжелым. Он открыл его и продемонстрировал черную стальную коробку с гофрированной поверхностью. – «БП-3», – объявил он. – Самый мощный приемопередатчик из всех, какие когда-либо делались.

– Это один из первых опытных образцов, – вмешался в разговор Корки. – Разработан группой польских гениев – эмигрантов для МИ-6 [33], но я сумел получить эти игрушки первым. Не спрашивайте меня как. По сравнению с этим все остальное безнадежно устарело. Все другие аппараты теперь годятся только для музея. Но, прошу вас, берегите это больше жизни. Вас можно заменить, а вот это устройство, боюсь, не удастся.

– Совершенно верно, – поддержал Чип Нолан. – Это хорошенькая изящная игрушка, и в Москве она вам пригодится. Насколько я знаю, существует еще один способ связи с домом, то бишь с базой – черный канал, верно?

Нолан взглянул на Корки, и тот молча кивнул.

– Но им можно будет воспользоваться только в самом крайнем случае. При всех прочих обстоятельствах или вот эта, – он кивнул, указывая на чемодан, – связь, или же зашифрованные сообщения, которые вы будете передавать через доверенных лиц.

– А они там есть? – усомнился Меткалф. – Я имею в виду – лица, которым можно доверять.

– Есть один человек, – наконец-то включился в разговор Коркоран. – Атташе нашего посольства; его имя и пароль для встречи я вам сообщу. Это один из моих. Но я хочу предупредить вас, Джеймс. Вы будете действовать там сами по себе. У вас не будет никаких дублеров.

– А если что-нибудь пойдет не так, как надо? – поинтересовался Меткалф. – Вы ведь всегда учите: знай выходы.

– Если что-нибудь пойдет не так, как надо, – ответил Коркоран, сжавшись всем телом под рясой, – мы от вас откажемся. Вам придется выбираться своими собственными силами.

Через несколько минут человек из ФБР удалился. Коркоран вынул пачку «Голуаза», коробок спичек и хмуро поглядел на сигареты. Меткалф, не забыв разговор при прошлой встрече, извлек из кармана пачку «Лаки страйк» и положил на стол перед наставником.

– Последние дни на рынке совсем нет «Честерфилда», – пояснил он, – но я решил, что лучше это, чем ничего.

Корки распечатал пачку, не проронив ни слова, хотя тень улыбки показала его удовольствие. Меткалф рассказал о вторжении в его квартиру.

– Это тревожный сигнал, – проронил Коркоран после долгого молчания.

– Это вы мне говорите?

– Конечно, возможно, что это всего лишь чрезмерное любопытство гестапо. Вы, в конце концов, иностранец, мотавшийся по всему миру, так что автоматически являетесь объектом для подозрений. И все же это может говорить о чем-то более серьезном.

– Об утечке?

Коркоран чуть заметно наклонил голову.

– Или о внедрении. Как я ни борюсь за полное разграничение, у меня нет никаких сомнений в том, что допускаются ненужные пересечения, произносятся лишние слова, а безопасность не обеспечивается. Но в этом отношении мы можем сделать только одно: усилить бдительность. Я вовсе не считаю, что московская миссия будет для вас легкой.

– Почему вы об этом заговорили?

Корки двумя пальцами вынул сигарету из пачки и, с силой чиркнув о коробок, зажег спичку и прикурил.

– Эта женщина, эта балерина – она когда-то много значила для вас, ведь так?

– Когда-то – да. Но не теперь.

– А-а, понимаю, – с загадочной улыбкой произнес Коркоран, набрав полные легкие дыма. – Теперь она всего лишь эпизод в вашей длинной истории романтических привязанностей, я угадал?

– Что-то в этом роде.

– Так что увидеть ее снова – и в объятиях другого мужчины – не будет для вас тяжелым испытанием? – Он снова затянулся и надолго задержал дыхание.

– Вы давали мне и намного более трудные задания.

– Но ни одно из них не было столь важным. – Эти слова сопровождались огромным клубом дыма. – Стивен, вы понимаете серьезность того, что вам предстоит сделать?

– Если вы ставите вопрос так, – ответил Меткалф, – то нет, пожалуй, что не понимаю. Даже если фон Шюсслер окажется искренним противником Гитлера и согласится предать правительство своей страны – на что я очень надеюсь, – то он всего лишь окажется еще одним информатором. Я уверен, что у нас есть множество других источников.

Коркоран медленно покачал головой. Старик выглядел еще более измученным, чем при последней встрече с Меткалфом в Нью-Йорке.

– Если мы сорвем банк и вы, Стивен, сможете завербовать его, он окажется одной из самых важных связей с немецким верховным командованием. Он близкий друг немецкого посла в Москве, графа Вернера фон Шуленбурга. Его семейство принадлежит к высшему классу, и у них очень хорошие связи. – Он сухо усмехнулся. – Вы знаете, что это такое. Они смотрят свысока на этого шельму, венского выскочку Адольфа Гитлера, и кривят носы. Они все глубоко презирают своего фюрера. Но в то же самое время все они – патриоты Германии. Очень запутано.

– Если фон Шюсслер такой патриот, как вы подозреваете, то вряд ли он согласится предать в разгар войны свою страну, есть в ней фюрер или нет.

– Его патриотизм может представлять собой более сложную фигуру, чем это кажется при поверхностном взгляде. Но мы не сможем ничего узнать наверняка, пока не попробуем. И если нам – вам – удастся справиться с этим делом, то он сможет добыть для нас воистину удивительные сведения.

– Но о чем именно будут эти сведения? Даже высокопоставленный дипломат из министерства иностранных дел не может быть посвящен в военную стратегию, которую разрабатывают в узком кругу приближенных Гитлера, – возразил Меткалф. – Он никак не может знать детали нацистских планов вторжения в Англию.