Роберт Ладлэм - Предательство Тристана

Но все же у него в голове промелькнула пугающая мысль о том, что, если в документах распознают фальшивку, то Лана будет убита. Но не НКВД, а нацистами.

Так что от качества бумаг зависел не только успех плана Корки. Это был вопрос жизни и смерти Ланы.

Первый лист в пачке был девственно чист, вероятно, для того, чтобы скрыть содержание бумаг от случайного взгляда курьеров. Просматривая документы, Меткалф все больше и больше изумлялся тому, насколько правдоподобными они казались, насколько были детализированными – и насколько они лживы. Корки несколько недель назад информировал его о Советских Вооруженных Силах, хотя тогда Меткалф, конечно же, не понимал, зачем это нужно.

– Россия – это гигантская мощь, – сказал тогда Корки. – Немцы не понимают этого.

– Ну как же! – насмешливо воскликнул Меткалф. – Немцы как раз это знают, иначе зачем бы Гитлер решил пойти на сделку со Сталиным? Фюрер признает только силу. Он не станет разводить церемонии со слабаками.

Корки улыбнулся.

– Правильно. Но не путайте то, что немцы думают , с тем, что они знают.

Теперь, читая документы, Меткалф понял ту иллюзию, которую стремился создать Корки, великий иллюзионист. Это походило на картины пуантилиста Жоржа Сера, скажем, «Гран Жатт»: если стоишь слишком близко, то видишь только причудливо разбросанные разноцветные пятнышки краски. Чтобы разглядеть и прочувствовать изображение, нужно отойти от холста на изрядное расстояние.

Любой, кому доведется внимательно прочесть эти документы, вскоре понял бы, насколько слаба Красная Армия. Этот портрет был абсолютно убедителен благодаря множеству мелких и точных деталей. Там были данные о материально-технической базе, служебные записки, которыми обменивались народный комиссар обороны маршал С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба K. A. Мерецков, рапорты, подписанные множеством менее значительных чиновников, перечни, заявки – куча документов, позволяющих увидеть глиняные ноги колосса.

Согласно этим сфабрикованным документам, в Красной Армии насчитывалось лишь двадцать дивизий кавалерии, двадцать две механизированные бригады – гораздо меньше, чем сообщала разведка немцев. Знаменитый советский второй стратегический эшелон, особенно Шестнадцатая и Девятнадцатая армии и их механизированные корпуса, находился в просто плачевном состоянии, испытывая острый недостаток в современных средних и тяжелых танках. Все военные самолеты безнадежно устарели. Нехватка оружия и снаряжения была катастрофической, а имеющееся снаряжение устарело и морально, и физически. В войсковых частях наблюдался ужасающий некомплект: были части, имевшие лишь пятнадцать процентов танков и бронемашин от штатного количества. Отсутствовала централизованная система военных коммуникаций; в любой войне Красная Армия была бы вынуждена использовать методы девятнадцатого столетия: курьерскую и проводную связь. В целом эти документы сообщали об опасном дефиците, который любой ценой было необходимо скрыть.

Все это было неправдой.

Меткалф был достаточно осведомлен, чтобы увидеть, что правдоподобная картина, которую рисуют эти фальшивые документы, не имеет никакой связи с реальностью. Да, в Красной Армии проходило перевооружение, это он знал, но она была намного сильнее, намного современнее, намного мощнее, нежели утверждали эти документы.

«Слабость сама по себе является провокацией», – любил говорить Корки. Перед Стивеном на березовой столешнице выстроился абсолютно правдоподобный пуантилистический пейзаж, изображающий слабую нацию. Генералы Гитлера должны разглядеть в этом пейзаже большой приз, который обязательно следует захватить. Они обязательно решат вторгнуться в Россию; для нацистской Германии другого развития событий быть не может.

Это был блестящий обман.

Аккуратно собрав бумаги в стопку, Меткалф уставился на верхний чистый лист. Странно, это была не такая же серая, с вкраплениями бумага, на которой были отпечатаны документы, а молочно-белый лист английской высококачественной бумаги для печатных машинок, какой любил пользоваться Корки. Внимательно рассмотрев лист, Меткалф обнаружил водяной знак фирмы «Смитсон» с Бонд-стрит, того самого поставщика, чью бумагу Корки обычно покупал. От бумаги исходил едва уловимый запах химии и мяты, вернее, мятных леденцов. А это значило, что Корки возился с этим листом гораздо больше, чем с остальными.

Химический запах указал ему на кое-что еще. Меткалф вынул из кармана миниатюрный флакончик с прозрачным раствором железосинеродистого калия – один из предметов, необходимых полевому агенту. В кухне он нашел фаянсовую суповую миску, вытряхнул туда несколько капель химиката, налил немного воды и погрузил в жидкость лист бумаги. Через несколько секунд на нем проявились цветом индиго строчки, написанные небрежным почерком – запоминающимся почерком Корки.

Он извлек мокрую бумагу, положил ее на кухонный стол и начал читать.

«Почему зеркало меняет местами лево и право, а не верх и низ? Что случается, когда непреодолимая сила встречается с неимоверно тяжелым неподвижным предметом? Но такие вопросы – это детская забава, мой мальчик, и пришло время перестать ребячиться.

Скорее, чем вы можете вообразить, вопросы станут куда более серьезными, а ответы – более суровыми. Сохранение цивилизации может достигаться путем весьма нецивилизованных действий. Но ведь кто-то должен практиковаться в темных искусствах, чтобы наши розовощекие соотечественники могли наслаждаться светом. Так было и так будет всегда. Помните: Рим строился не только при свете дня. Он строился и ночами…

При сем препровождаются материалы для операции „WOLFSFALLE“. Не забывайте: правда – это разбитое зеркало. Не порежьтесь об осколки. – А.».

Меткалф сразу все понял. Он давно привык к загадкам Корки. Почему зеркало меняет местами лево и право, а не верх и низ? Но ведь оно абсолютно ничего не меняет, всегда указывал Корки; оно просто показывает то, что находится перед ним. Путаница происходит в голове зрителя.

Что случается, когда непреодолимая сила встречается с неимоверно тяжелым неподвижным предметом? Непреодолимой силой, понимал Меткалф, была в данном случае нацистская военная машина. Неподвижным предметом – русский медведь. Что случится, если эти двое столкнутся? Они уничтожат друг друга.

Следовало обратить внимание и на название, которое употребил Корки: операция «WOLFSFALLE».

Die WOLFSFALLE.

Волчья яма.

Меткалф сразу понял значение кодового названия, выбранного Корки. Под волком подразумевался Адольф Гитлер.

Гитлер в молодости часто использовал слово «волк» в качестве конспиративной клички. Это был его любимый псевдоним, вероятно, потому, что имя Адольф на прагерманском тевтонском языке означало «волк». В 1924 году, когда его выпустили из тюрьмы после попытки переворота, он снял комнату в пансионе «Мориц» в баварском городке Оберзальцберге и зарегистрировался под именем герр Вольф.