Роберт Ладлэм - Стратегия Банкрофта

– Ты натравил меня. Оставил приманку и пустил меня по следу. – Это болезненное открытие бушевало в душе Белнэпа тропическим циклоном. – Ты послал меня в погоню за Генезисом, потому что только так и надеялся его найти.

Приманка. Одно откровение накатывалось на Белнэпа за другим, поражая его в самое сердце, и даже воздух, казалось, превратился в липкую, обжигающую массу. Молодая итальянка. Оманский князек. Сколько их было? И все они, сами не ведая того, участвовали в хитроумном гамбите Райнхарта. Поддерживать иллюзию можно только в том случае, если поручительством ей служит реальность; участники игры не подозревали о замыслах гроссмейстера. И в том числе сам Кастор.

Осознание истины, словно тисками, сдавило Белнэпу череп. Когда в Таллине он раскрыл всю правду о Лагнере, предателе, ставшем торговцем оружием, иллюзия о Поллуксе дала трещину. Поэтому, чтобы ищейка и дальше шла по следу Генезиса, была внесена небольшая поправка: теперь приманкой стала Андреа. О господи!

В дьявольском замысле Райнхарта были задействованы все качества, благодаря которым Белнэп оставался человеком: любовь, верность, преданность.

«И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя». [92]

Чувствуя, как по всему его естеству разливаются ярость и ненависть, порожденные предательством Райнхарта, Белнэп на мгновение пожалел о том, что не может вырвать с корнем саму способность испытывать человеческие чувства. Но нет! Он не превратится в чудовище: стать таким человеком, как Райнхарт, значило уступить своей Немезиде эту победу.

– Вот смотрю я на тебя сейчас, – тихо промолвил Белнэп, – и мне кажется, будто впервые тебя вижу.

– Ты говоришь это с таким неодобрением. Ты на меня злишься? – произнес Райнхарт чуть ли не обиженно. В руке оперативника блеснул тяжелый пистолет. – Разве ты не понимаешь, что у группы «Тета» в данном случае не было выбора? Над самим нашим существованием нависла смертельная опасность, и, нет нужды повторять, все наши попытки установить ее источник оказались тщетными.

– Ты был козырным тузом «Теты», – сказал Белнэп. Он буквально слышал стук костяшек домино, длинной чередой падающих одна за другой. – Сотрудник американской разведки с высшей степенью допуска, способный передавать государственные секреты Соединенных Штатов. А тем временем, если «Тете» требовалось кого-то разыскать, ты что, фабриковал какое-нибудь правдоподобное объяснение, которое становилось оправданием операции ОКО? Все это время я полагал, что ты меня прикрываешь. – Подобно веществу, стиснутому огромным давлением, из груди Белнэпа вырывалась ярость. – А на самом деле ты вонзил мне нож в спину. Переметнулся к врагу, проклятый предатель!

– Наивно рассуждать о делении на друзей и врагов. На самом деле я стремился сблизить наши усилия. Если так можно сказать, объединить наши ведомства. Зачем вставлять друг другу палки в колеса? Группа «Тета», Отдел консульских операций – мы с Полем согласились, что в рациональном мире они должны работать вместе, подобно двум рукам одного тела. – Райнхарт мельком взглянул на мальчишку. – Кстати, не буду тебя обманывать. Я был просто сражен наповал, узнав, кто такой Генезис. Не просто одаренный ребенок, а самый настоящий блудный сын. [93]Предатель, сидящий за одним столом. Близкий человек, оказавшийся незнакомцем. Кто мог такое представить?

«Близкий человек, оказавшийся незнакомцем». Белнэп не мог оторвать взгляд от Райнхарта. Мастер обмана. Виртуоз манипуляций. Какая часть жизни самого Белнэпа оказалась подчинена дирижерской палочке Райнхарта? Однако нельзя было отвлекаться на личную драму. Ставки были слишком большими. Украдкой взглянув на свой пистолет, который он оставил на полукруглом столике у входа, Белнэп мысленно выругал себя. Не было и речи о том, чтобы им воспользоваться; Райнхарт находился к пистолету ближе, чем он сам. А малейшее движение в ту сторону немедленно вызовет подозрение.

– Заходите сюда, – окликнул Райнхарт кого-то в коридоре, и в кабинет вошел Поль Банкрофт.

Судя по виду, его подняли с постели, и он успел только натянуть брюки и рубашку. В правой руке философ сжимал маленький револьвер.

– Познакомьтесь со своей Немезидой, – сказал Райнхарт. – И с нашей.

Престарелый ученый, опешив, уставился на мальчишку.

– Мой сын… – наконец выдохнул он.

– Я сожалею, – чуть ли не с нежностью промолвил Райнхарт. – Священное Писание начинается с Бытия, с Генезиса, а заканчивается Откровением. И вот это наше откровение.

С обезумевшим взглядом старик обернулся к Райнхарту.

– Несомненно, произошла какая-то ошибка. Этого не может быть!

– Однако, – настаивал Райнхарт, – это все объясняет, разве вы сами не видите? Это объясняет, каким образом в руки Генезиса попали наши самые секретные материалы. Это объясняет, почему…

– Брэндон, это правда? – взорвался Банкрофт. – Брэндон, скажи мне, это правда?

Мальчишка молча кивнул.

– Ну как ты мог так поступить со мной? – эти слова вырвались у отца диким завыванием, полным бессильной ярости. – Ну как ты мог решиться уничтожить дело всей моей жизни? Мы столько трудились, пытаясь сделать наш мир хоть немного лучше, – а ты готов затоптать все это в грязь? Чтобы повернуть ход истории вспять? Неужели ты настолько ненавидишь человечество? Неужели ты настолько ненавидишь меня?

– Папа, я тебя люблю, – тихо промолвил Брэндон. – Дело не в этом.

Джаред Райнхарт кашлянул, прочищая горло.

– Сейчас не время сюсюкаться. Совершенно ясно, чтó мы должны сделать.

– Пожалуйста, Джаред! – вырвалось у седовласого ученого. – Пожалуйста, дай нам объясниться!

– Нет, – бесстрастно промолвил оперативник. – Всего несколькими нажатиями клавиш ваш сын мог отправить комиссии Керка информацию, которая уничтожила бы нас, полностью и необратимо. Уничтожила бы все то, созданию чего вы посвятили всю свою жизнь. Теперь ваши действия должны подчиняться вашим моральным принципам.

– Но…

Голос Райнхарта наполнился ледяной стужей.

– Если же вы сейчас не последуете своим собственным моральным принципам, значит, вся ваша жизнь была одной сплошной ложью. Максимальное благо для максимального количества людей – вы сами всегда говорили, что от этой цели нельзя отступать ни в коем случае. Помните, чему вы нас учили? «Какое волшебство скрывается в местоимении „мой“?» Да, Генезис – ваш сын, но это всего лишь одна человеческая жизнь. Ради дела всей вашей жизни, ради блага всего человечества вы должны ее отнять.

Поль Банкрофт поднял маленький револьвер. Его рука заметно дрожала.

– Или, если хотите, это сделаю я, – предложил Райнхарт.

Брэндон, продолжавший сидеть в кресле, повернулся и посмотрел в глаза отцу. Его взгляд был проникнут любовью, решимостью и разочарованием.