Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе

– Без промедления.

Оставшееся время Ян ван дер Меер Матарейзен убил, заглянув в кинотеатр. В три часа Матарейзен поймал такси и в общих словах объяснил водителю, как ехать в сторону гольф-клуба во Флитвуде. Улицы оказались запружены машинами, и на место они прибыли в десять минут пятого. Ван дер Меер приказал водителю ехать вокруг поля для гольфа. Через четырнадцать минут голландец заметил флажок над двенадцатой лункой; остановив такси, он расплатился с водителем и, как только машина скрылась за поворотом, пешком направился назад.

В половине пятого ван дер Меер уже лежал в траве в заросшей кустарником канаве между одиннадцатой лункой и двенадцатой меткой. Опускались сумерки, но было еще достаточно светло. В 16.39 вдалеке послышался приглушенный рокот двигателя. Матарейзен ползком приблизился к опушке зарослей и затаился на корточках за густым кустом. Раздвинув ветви, он смотрел на поле. Наконец в небе показался самолет, который начал описывать круги, опускаясь все ниже и ниже.

Внезапно произошло непредвиденное, нежелательное. Повсюду над землей поднялись фонтанчики воды из системы полива. Показался на электрокаре служитель с фонариком в руке, проверяющий состояние газона в эту необычно жаркую и сухую осень. Кар, петляя по лужайке из стороны в сторону, оказался как раз на пути самолета, который уже начал заход на посадку! Вскочив на ноги, ван дер Меер побежал, крича во все горло:

– Эй, сюда! Сюда же, скорее! Я упал, сильно ударился и потерял сознание!

Развернув кар, служитель помчался навстречу Матарейзену. Они встретились как раз посреди ровной полоски газона – посреди взлетно-посадочной полосы! Ван дер Меер схватил служащего за волосы и с силой ударил головой о передний брус, затем вырвал у него из руки фонарик и принялся неистово крутить им над головой. В самое последнее мгновение приближающийся самолет заложил резкий вираж влево, заходя на следующий разворот. Вытащив служащего с окровавленной головой из кара, Матарейзен вскочил за руль и погнал к канаве. Выключив двигатель и зашвырнув ключ в траву, он бегом вернулся на полосу стриженого газона и снова принялся размахивать фонариком, теперь уже вверх-вниз, разрешая посадку. Летчик увидел сигнал, маленький самолет коснулся земли и подкатил к Матарейзену.

– Вы захватили смену одежды, как я просил? – резким тоном спросил ван дер Меер, забираясь на тесное заднее сиденье.

– Да, сэр, но, умоляю, подождите немного. Я хочу взлететь до того, как трава промокнет, иначе колеса потеряют сцепление.

– Тогда взлетайте!

– И еще все поле заполнено разъезжающими карами. Мне бы не хотелось столкнуться с одним из них.

– Я сказал, взлетайте!

Когда самолет поднялся в воздух и направился в сторону границы с Шотландией, Матарейзен вернулся к тому вопросу, который терзал его с самого захвата в плен. У него ни на мгновение не возникало сомнений в том, что ему каким-либо образом удастся бежать – тут не было никаких вопросов. Главная проблема заключалась в том, где ему предстоит устроить новую штаб-квартиру Матарезе. Резиденций у него было много, с соответствующим оборудованием, хотя и не таким совершенным, как в особняке на Кайзерсграхт, но достаточным для обеспечения связи со всем миром. Однако времени оставалось в обрез! Всего через несколько дней должны вспыхнуть пожары на Средиземном море, первая катастрофа в череде множества, которые охватят весь земной шар и приведут к экономическому хаосу!

Внезапно Ян ван дер Меер Матарейзен ощутил прилив спокойствия. Он понял, куда ему надо лететь, куда он должен лететь.

В Филадельфии времени было уже 15.38, а Бенджамин Вальберг до сих пор не предпринял попытки связаться с Прайсом. Решив, что мяч на его половине поля, Камерон позвонил приспешнику Матарезе на работу.

– Прошу прощения, сэр, но мистер Вальберг сегодня не появлялся в офисе.

– У вас есть номер его домашнего телефона?

– Опять же прошу меня извинить, сэр, но мы не имеем права предоставлять такие сведения.

Помог Фрэнк Шилдс из Вашингтона. Он дал телефон и адрес Бенджамина Вальберга. На звонок домой тоже никто не ответил, и тогда Камерон вызвал Скотта Уокера. Вдвоем они подъехали к изящному особняку финансиста. Они долго звонили в дверь, но безрезультатно. Наконец Камерон сказал:

– Кажется, это называется незаконным проникновением в частное жилище, да еще со взломом, но, полагаю, в данных обстоятельствах нам не остается ничего другого, как пойти на это. Ты не согласен?

– Считайте, дело сделано, – ответил сотрудник ЦРУ. – У меня с собой есть ордер превентивных процедур, выданный Министерством внутренней безопасности.

– Это еще что такое?

– Да так, ничего особенного, но местные власти, как правило, относятся к нему с уважением. В экстренных случаях нам позволяется некоторая свобода действий, если только это не сопряжено с угрозой для жизни и мы берем на себя всю ответственность.

– Очень расплывчатая формулировка.

– В ней есть свои минусы, – согласился Уокер. – На самом деле я не знаю характера вашей операции, но если вы говорите, что речь идет о государственной безопасности, – что ж, вам и карты в руки, и никто не будет с вами спорить.

– Речь идет о государственной безопасности, причем все настолько серьезно, что, если бы ты узнал правду, тебя хватил бы сердечный приступ.

– Вне всякого сомнения, особняк находится под охраной. Так что давайте попробуем проникнуть через веранду или кухню, и я приму на себя огонь того, кто появится. Я знаю, что и как говорить.

– Тебе уже приходилось проделывать подобное…

– Приходилось, – тихо подтвердил сотрудник ЦРУ, ограничившись этим.

Двое оперативников молча обогнули особняк. Сзади имелась застекленная дверь, выходящая на теннисный корт.

– То, что надо, – продолжал Уокер, осмотрев дверь, закрытую жалюзи.

Взяв свой пистолет за ствол, он рукояткой раздвинул жалюзи, затем разбил стекло рядом с ручкой, просунул руку и открыл дверь.

Оба оперативника были поражены тишиной.

– Сигнализации нет, – пробормотал Прайс.

– Для такого особняка это что-то неслыханное.

– Пошли.

Камерон и Уокер прошли внутрь. Увиденное поразило их. Все помещения первого этажа были обставлены лучшей мебелью, на стенах, оклеенных самыми дорогими обоями, висели картины, знакомые по художественным альбомам. Сверкающего серебра хватило бы, чтобы оформить витрину ювелирного магазина «Тиффани».

Похоже, в доме никого не было.

Прайс несколько раз окликнул:

– Мы федеральные агенты, нам необходимо поговорить с Бенджамином Вальбергом.