Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе

Ответом ему была полная тишина.

– Фамилию я не расслышал, – сказал Скотт. – У меня что-то со слухом.

– Ах да, я забыл.

Они поднялись по широкой, величественной лестнице. Прайс еще несколько раз крикнул про «федеральных агентов», также безрезулььтатно. Оказавшись на втором этаже, они осмотрели все комнаты, нигде никого не было. Наконец они подошли к главной спальне; дверь оказалась заперта на ключ. Камерон постучал, затем стал колотить в дверь.

– Мистер Вальберг! – крикнул он. – Нам необходимо поговорить!

– Раз уж мы зашли так далеко, – предложил Уокер, – можно попробовать позвонить.

С этими словами он отступил назад, затем всем своим мускулистым телом навалился на дверь. Дерево затрещало, но устояло. Агент ЦРУ нанес несколько точных ударов ногой, и дверь рухнула. Прайс и Уокер вошли в спальню.

Там, распростертое на кровати, на промокшей от крови атласной простыне лежало тело Бенджамина Вальберга. Банкир пустил себе в рот пулю из револьвера 38-го калибра, который по-прежнему оставался зажат у него в руке.

– Скотт, ты ничего этого не видел, – сказал Прайс. – Больше того, тебя здесь вообще не было.

Гостиница «Вилла д’Эсте» выслала в миланский аэропорт лимузин для своих новых американских гостей, мистера и миссис Поль Ламберт. Брэндону Скофилду и Антонии паспорта на эту фамилию были любезно предоставлены Фрэнком Шилдсом, который также позаботился о перелете через Атлантику на военно-транспортном самолете. Самолет совершил посадку в десять часов утра по местному времени, и к полудню супружеская пара, измученная долгой дорогой, уже была у себя в номере. Мистер Ламберт сразу же принялся жаловаться на совещание в Лондоне, затянувшееся до самой ночи.

– Джеффри просто не умеет высказывать свои мысли за один раз; ему приходится повторять одно и тоже раз тридцать!

– Брэй, но ты же постоянно с ним спорил.

– Совершенно верно, черт побери, потому что он мне не нужен! У меня есть Тогацци.

– От чего Джефф, если ты помнишь, был не в восторге.

– Он настроен антиитальянски.

– Нет, просто ему как-то не по себе работать с человеком, которого все считают влиятельным мафиози.

– Это же чушь собачья! Итальянская секретная служба набирает своих лучших сотрудников именно в мафии. Кроме того, Сильвио вот уже много лет не имеет с мафией никаких дел. Он удалился на заслуженный покой.

– Как это мило с его стороны. – На старинном столике, обтянутом кожей, зазвонил телефон, и Антония сняла трубку. – Да?

– Должно быть, это блистательная Антония, жемчужина Средиземноморья, с которой я до сих пор не имел счастья познакомиться, однако все последнее время я только и думаю о том, что мне будет оказана величайшая честь сделать это.

– Английский ваш просто превосходный… если не ошибаюсь, синьор Тогацци?

– Совершенно верно, и бо́льшая часть этого английского была выучена у стоп великого мастера, вашего несравненного спутника.

– Да, я так и подумала. Ну а сейчас я передаю трубку… великому мастеру.

– Прекраснейшая из прекраснейших, я слышу в вашем голосе нежный плеск прибоя Лигурийского моря! – не унимался Тогацци.

– Очень мило, я уже столько лет пытаюсь от него избавиться.

Она протянула телефон Скофилду, хотя тот отчаянно тряс головой, с мольбой указывая на подушку. Но ему все-таки пришлось взять трубку.

– Привет, макаронник!

– Ты как всегда очень любезен, Брэндон. А как поживает подонок янки, кажется, я так должен тебя величать? Насколько я понимаю, вы уже приехали.

– Нет, я клон, которому до смерти необходимо поспать несколько часов.

– Только не сейчас, мой старинный друг, нас ждет работа. Из почтового отделения в Милане сообщили, что поступила еще одна посылка из Барселоны, на этот раз некоему синьору Дельмонте Четвертому. Дельмонте в Италии фамилия очень распространенная, так что указание «четвертый» совершенно неуместно; на самом деле это лишь код получателя. Следующая машина отправится развозить почту в три часа дня. Мой человек придержит посылку и скажет, что она прибыла со следующей партией. А нам нужно срочно отправляться в Милан.

– Да я только что оттуда! Что, среди твоих подручных не найдется никого, кто смог бы проследить за получателем этой проклятой посылки?

– Последнее сообщение из Барселоны было шесть дней назад. Когда будет следующее?

– О господи, ты прав! Лавочка на Кайзерсграхт прикрыта…

– Что? Che cosa? [103]

– Неделя выдалась очень бурная, я потом тебе все расскажу. Но ты прав, другого случая выйти на миланского связного у нас может и не быть. Как ты меня заберешь?

– Выходи из западного входа, словно собираясь прогуляться по саду. Затем сверни на дорожку, идущую в обход виллы, и направляйся в сторону Белладжио. Там я тебя встречу.

– У меня нет оружия – черт бы побрал эти металлоискатели! А мне бы хотелось вооружиться – у тебя есть что-нибудь?

– А в Лигурийском море есть вода?

– Так я и думал. Встречаемся через пятнадцать-двадцать минут. – Положив трубку, Скофилд повернулся к Антонии: – По-моему, ты все слышала.

– Ты не ошибся, и мне очень не понравилось упоминание про оружие.

– Вероятно, оно нам вовсе не понадобится, но я бы предпочел запастись какой-нибудь огневой мощью, поскольку нам предстоит находиться на вражеской территории. Ты ведь помнишь старые дни, да, девочка моя?

– Да, дорогой. Я также не забыла, что тогда ты был значительно моложе. А Тогацци еще старше тебя. Два старика берутся за роли, оставшиеся в далеком прошлом.

– Раз уж ты так считаешь, почему бы тебе не забальзамировать нас и не положить в мавзолей? Где мои ботинки на резиновой подошве?

– В шкафу.

– Отправляясь на работу, надо обязательно надевать ботинки на резиновой подошве.

– Вы ведь будете не одни, правда? Старикам не помешает помощь молодых.

– Не сомневаюсь, Сильвио захватит кого-нибудь с собой.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Знаю.

Дорога обратно в Милан заняла рекордно короткое время. Скофилд и Тогацци, тряхнув стариной, принялись вспоминать искусство наружного наблюдения. На переднем сиденье сидели двое телохранителей дона Сильвио, еще трое приехали во второй машине. Они остановились за квартал от главного почтового отделения Милана. Человек Тогацци предоставил подробный план этажа, на котором располагался отдел доставки; для предстоящей операции это был решающий момент. Телохранителям дона Сильвио, всем с рациями, с микрофонами в петлице, предстояло занять места на пути от столика выдачи корреспонденции до входных дверей. На улице оставался один водитель, дежуривший у машины Тогацци. Как только почтовый служащий возьмет посылку из Барселоны, человек дона Сильвио подаст условный знак ближайшему телохранителю; тот, в свою очередь, предупредит остальных и покажет объект.