Александр Надеждин - Ахиллесова пята

Мужчина неторопливо откинул крышку зажигалки, аккуратным легким движением сделал вращательное движение колесиком, после чего медленно, вежливым, даже почтительным жестом приблизил золотой брикет с взметнувшимся над ним ровным и длинным огненным хвостиком к демонстративно отвернувшейся от него соседке по дивану. Соседка, после некоторого колебания, продолжая сохранять независимый вид, поднесла к губам сигарету, затем, слегка подавшись вперед, с легким причмокиванием, притянула к ее кончику язычок пламени и, откинувшись на спинку дивана, выпустила вверх, через колечко губ, тонкую струйку жидковатого бело-сизого дыма.

– Между прочим, один из самых паскудных сортов сигарет, – нарушил, наконец, молчание сидящий на краешке дивана незваный гость и, кивнув на дымящийся белый карандашик «Вирджинии слимс», поспешил добавить: – Ученые говорят. Слишком много «свободного» никотина. Который быстро попадает в кровь и...

– Ничего, – перебила его, по-прежнему глядя в сторону, хозяйка квартиры, для которой приход гостя стал, судя по всем внешним признакам, не очень радостным сюрпризом. – У меня и без сигарет вокруг хватает тех, кто может кровь попортить. В избытке.

– Наша девочка... о, пардон, наша глубокоуважаемая госпожа Мэтью сегодня не в духе.

– Пять минут назад она еще была в духе.

– Что же случилось за этот короткий промежуток времени?

– Да встретила кой-кого в своей гостиной.

– Что значит, кой-кого? Не кой-кого, а старого приятеля. С которым мадмуазель, наверно, уже и забыла, когда последний раз-то виделась. – Сказав это, старый приятель попытался заглянуть в глаза своей собеседнице и добавил участливым голосом: – Ну что, неужели такая неприятная встреча?

– Да больно уж неожиданная. Приятельницу чуть кондрашка не хватила от таких спецэффектов.

– Вынужденная мера, – приятель уже передвинулся на дальний край дивана, возле которого на специальной подставке стоял крупногабаритный музыкальный центр платинового цвета и какого-то ультрасовременного дизайна, и с интересом начал перебирать компакт-диски, наваленные кучей на нижней полке подставки. – Последнее время приятельница стала как-то уж слишком... можно даже сказать, не в меру... – он немного замялся, подбирая нужное слово.

– Неуправляемой? – С надменной ухмылкой подсказала приятельница.

– Нет! – категорично отмел подобное предположение ее собеседник, продолжая рассматривать компакт-диски. – Управляют детьми. Или безвольными тупицами. Зомби, – пояснил он. – С настоящими же личностями можно только сотрудничать. Причем на добровольной, взаимовыгодной и взаимообогащающей основе. – Не прекращая своего занятия, он слегка пожевал губами и как бы нехотя продолжил: – Что же касается присутствующих, то они за время, прошедшее с нашей последней встречи, стали просто почему-то... – он вставил выбранный им диск в одно из приемных окон музыкального центра, – чересчур разговорчивыми.

Эти слова были произнесены спокойным, внешне вполне нейтральным тоном, без каких-либо ноток обвинения или даже порицания, но Хелен, услышав их, почувствовала, как внутри у нее что-то внезапно то ли опустилось, то ли похолодело, а во рту возникло ощущение какого-то неприятного кислого привкуса. Мужчина, который произнес их и который еще несколько секунд назад был увлеченно занят музыкальным центром и дисками, сейчас уже, повернувшись, пристально и даже жестко (хотя, как ей показалось, пусть и с очень слабой, почти незаметной, но все же насмешкой в уголках губ) смотрел ей прямо в глаза. Она, несмотря на то, что это потребовало гораздо б о льших усилий, чем можно было предположить, выдержала обращенный на нее взгляд и, непроизвольно сглотнув слюну, спросила, как ей опять же показалось, вполне естественным, непонимающим тоном:

– Что ты имеешь в виду, Джефф?

Джефф, проигнорировав заданный ему вопрос, продолжал внимательно, даже испытующе, если не сказать бесцеремонно, смотреть на свою собеседницу, и, когда она, все-таки дрогнув, опустила на миг вниз свои слегка раскосые серовато-сине-зеленые глазки, улыбнулся, но не торжествующей, нет, а просто немного самодовольной улыбкой, которая, впрочем, тут же полностью стерлась с его лица. Он протянул руку к пульту дистанционного управления музыкальным центром и демонстративно элегантным движением нажал на одну из его кнопок. В воздухе, благодаря динамикам мощной квадросистемы, разлились, мгновенно заполнив весь объем просторной комнаты, негромкие звуки медленной чувственной мелодии.

Джефф снова посмотрел на Хелен, которая, чуть подавшись вперед и опершись локтями на колени, с сосредоточенным видом, слегка нахмурясь, делала быстрые, но короткие и неглубокие затяжки, и мягко, даже немного вкрадчиво, спросил:

– Потанцуем? – Не дожидаясь ответа, он пружинисто встал с дивана и, повернувшись к обладательнице раскосых, трудно определимого цвета глаз, молча замер в выжидательной позе.

После некоторой паузы Хелен, не глядя на стоящего перед ней кавалера, и так же ни слова не говоря, слегка и, как могло бы показаться со стороны, немного делано усмехнулась. В то же время Джефф заметил, как ее пальцы, сжимающие сигарету, инстинктивно сделали едва различимое гасящее движение, а взгляд стал блуждать по сторонам в поисках пепельницы. Он тут же, правой рукой, почтительно-осторожным движением перехватил у нее сигарету и, вытянув вперед левую руку ладонью вверх, быстро, словно автоматной дробью, несколько раз ткнул в эту ладонь еще дымящимся окурком.

Услышав немного испуганный полувозглас-полувздох сидящей на диване женщины, никак не ожидавшей от него подобной выходки, Джефф, снова скривив губы в легкой самодовольной улыбке, сделал два шага в сторону и небрежно бросил загашенную им таким необычным способом сигарету в бирюзовый овал пепельницы, стоящей на расположенном чуть сбоку журнальном столике, и, вернувшись в исходное положение, протянул в приглашающем жесте руку продолжающей сидеть на диване даме.

Дама, выдержав секундную паузу, как бы нехотя поднялась, опираясь на протянутую ей руку, и уже через несколько мгновений под томные, возбуждающие воображение звуки в интимном полумраке комнаты, медленно переваливаясь с ноги на ногу и с некоторым вызовом глядя друг другу в глаза, покачивалась производящая немного странное впечатление пара.

Внешне партнеры по танцу, казалось, вполне подходили друг другу: примерно одного роста (если бы дама снова надела свои бежевые туфельки, или, например, кавалер соизволил снять ботинки, они наверняка полностью сравнялись бы по высоте), примерно одной комплекции и телосложения, примерно одного и того же возраста, одинаково элегантно и со вкусом одетые. Тем не менее, между ними чувствовалось какое-то скрытое внутреннее напряжение, даже противоречие – некий антагонизм разноименно заряженных частиц, и это касалось не только темперамента, характера или каких-то иных свойств индивидуальности, а всей их сущности, всего естества. И хотя они танцевали, почти прижавшись друг к другу, и руки кавалера лежали на бедрах его партнерши, в позе их не чувствовалось ни страсти, ни даже самой легкой эротичности: руки Хелен просто расслабленно свисали вниз вдоль ее тела, а всем своим видом она показывала, что исполняет в данный момент не более чем вынужденную, не доставляющую ей особого удовольствия повинность.