Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора

Малькольм вздохнул и опустился на свой стул. Из каретки пишущей машинки торчал наполовину отпечатанный лист бумаги. Он решил, что этого вполне достаточно для утренней нормы, взял пустую чашку и вышел из своего небольшого красно-голубого кабинета.

Подойдя к лестнице, Малькольм остановился. В здании было две кофеварки: одна на первом этаже в помещении маленькой кухни, расположенной позади рабочего места миссис Расселл, вторая на упаковочном столе на третьем этаже, за открытыми стеллажами для книг. Каждая из кофеварок имела как свои преимущества, так и недостатки. Кофеварка, установленная на первом этаже, была большего объема, и ею пользовались почти все сотрудники. Кроме того, рабочие места миссис Расселл и бывшего инструктора по строевой подготовке Уолтера («Сержант Дженнингс, если не возражаете!»), а также кабинеты руководителя общества доктора Лаппе и нового бухгалтера-библиотекаря Хейдеггера находились тоже внизу, поэтому все они пользовались этой кофеваркой. Варила кофе, конечно, миссис Расселл, среди многих недостатков которой отсутствие кулинарных способностей не числилось. Однако кофеварка первого этажа имела и два серьезных неудобства. Если Малькольм или Рэй Томас, тоже аналитик, кабинет которого также находился на втором этаже, пользовались ею, то они рисковали встретиться с доктором Лаппе. А встречи эти вряд ли можно было назвать приятными. Вторым неудобством была сама миссис Расселл с присущим ей сильным запахом духов, или, как Рэй имел обыкновение называть ее, «наша парфюмерная Полли».

Кофеваркой же третьего этажа мало кто пользовался, так как только Гарольд Мартин и Таматха Рейнольдс, тоже аналитики, были постоянно приписаны к ней.

Иногда и Рэй и Малькольм использовали свое право выбора. Время от времени и Уолтер осмеливался забраться наверх, чтобы освежиться чашечкой кофе и заодно лишний раз полюбоваться хрупкой фигуркой Таматхи. Таматха была приятной во всех отношениях девушкой, но она и понятия не имела, как нужно варить кофе.

Когда Малькольм пользовался этой кофеваркой, то он не только становился жертвой кулинарного варварства Таматхи, но и рисковал быть загнанным в угол Гарольдом Мартином с его спортивными новостями, результатами прошедших матчей, различными мнениями и прогнозами из области спорта, за которыми следовали ностальгические воспоминания и истории о смелых похождениях времен обучения в средней школе. Малькольм решил поэтому спуститься вниз.

Когда он проходил мимо стола миссис Расселл, она приветствовала его своим обычным презрительным ворчанием. Иногда Малькольм, желая проверить, не переменилась ли она к лучшему, останавливался около нее, чтобы «поболтать».

В этом случае миссис Расселл принималась лихорадочно перебирать свои бумаги, и, о чем бы Малькольм ни говорил, она заводила бессвязный монолог о том, как много ей приходится работать, как она больна и как мало ее ценят. В это утро Малькольм решился лишь на ироническую улыбку и подчеркнуто вежливый поклон.

Когда Малькольм с чашечкой кофе в руке начал подниматься по ступенькам лестницы, он услышал позади себя щелчок открывшейся двери и уже смирился с тем, что ему придется выслушать очередную лекцию доктора Лаппе.

– О, мистер Малькольм, можно мне… разрешите мне поговорить с вами? Я задержу вас всего лишь на минутку.

Ух, пронесло! Говорящий был Хейдеггер, а не доктор Лаппе. Улыбнувшись и вздохнув с облегчением, Малькольм повернулся к маленькому, тщедушному человеку с таким багровым румянцем на лице, что казалось, светилась даже его лысина. Традиционная белая рубашка с пуговками на уголках воротничка и узкий черный галстук как бы отделяли его большую голову от тела.

– Привет, Рич, – сказал Малькольм. – Как поживаете?

– Хорошо… Рон. Хорошо, – нервно хихикнул, как обычно, Хейдеггер.

Несмотря на шестимесячное полное воздержание от употребления алкоголя и тяжелую физическую работу, его нервы были все еще напряжены. Любой вопрос о состоянии здоровья Хейдеггера, даже самый невинный и вежливый, напоминал ему о днях, когда он, замирая от страха, тайком проносил спиртное в туалет, а затем как безумный жевал резинку, пытаясь отбить запах, превращавший его в «потенциальную угрозу» для безопасности всего ЦРУ. После того, как он «добровольно» согласился на лечение и, замкнувшись в себе, прошел через ад одиночества, и потом постепенно стал приходить в норму, доктора шепнули ему, что его выследили сотрудники службы безопасности, которые наблюдали негласно за туалетами…

– Не зайдете ли вы… я имею в виду, можете ли вы зайти ко мне на минутку?

Малькольм был рад любому предлогу, лишь бы не работать:

– Конечно, Рич.

Они вошли в крошечный кабинет, предназначавшийся для бухгалтера-библиотекаря, и сели – Хейдеггер за свой стол, а Малькольм на мягкий стул, оставленный бывшим обитателем кабинета. В течение нескольких минут они сидели молча.

«Бедный маленький человек, – думал Малькольм. – Напуганный до смерти и все еще надеющийся, что он сможет вернуть себе благосклонность начальства.

Все еще верящий в то, что ему восстановят высшую категорию секретности и он сможет перебраться из этого пыльного зеленого кабинета мелкого чиновника в другой, тоже пыльный, но более секретный.

Может быть, – думал Малькольм, – если тебе повезет, стены твоего нового кабинета будут выкрашены в один из тех трех цветов, которые, по мнению руководства, должны способствовать созданию „максимально эффективной рабочей обстановки“, может быть, ты получишь красивую голубую комнату того же самого оттенка, в который выкрашены три стены моего кабинета и сотен других правительственных помещений».

– Так вот… – голос Хейдеггера прозвучал неожиданно раскатисто в маленькой комнате. Смутившись, что он говорит слишком громко, Хейдеггер откинулся в кресле и продолжил: – Я… мне очень неприятно вот так беспокоить вас по пустякам…

– О, никакого беспокойства.

– Ну, хорошо. Итак, Рон… вы не возражаете, если я буду звать вас Роном, правда? Итак, как вам известно, я новичок в этой секции. Поэтому я решил просмотреть документацию за несколько последних лет, чтобы поближе познакомиться с характером работы. – Он нервно хихикнул. – Инструктаж доктора Лаппе был, можно сказать, менее чем достаточным.

Малькольм последовал его примеру и тоже хихикнул. Если кто-нибудь осмеливается вслух подшучивать над доктором Лаппе, то, значит, это толковый человек. Малькольм решил, что в конечном счете Хейдегтер может ему понравиться.

– Ладно. Итак, вы здесь работаете уже два года, не так ли? С момента переезда из Лэнгли, да? – продолжал Хейдеггер.

«А ведь действительно так», – подумал Малькольм и кивнул головой в знак согласия. Два года, два месяца и несколько дней.