Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

— До сих пор таким считалось. Я скоро вернусь. Трр, Румба, трр.

Лошадь иноходью, закидывая ногу за ногу, пошла в открытые ездовым ворота.

За воротами лейтенант придержал Румбу и огляделся.

Застава находилась на высоте, командующей над всей местностью. Слева виднелись поля, справа внизу начинался кустарник, переходящий в лес. В кустарнике спряталась дорога, идущая вдоль границы.

— Трр, Румба, трр…

Лейтенант направил лошадь по тропке к дороге.

Румба, лошадь хозчасти, общая любимица заставы, замотала головой и взяла с места частой рысью. Лошадь родилась на заставе и получила здесь совершенно особую выучку. Она знала все слова, которыми обыкновенно разговаривают с лошадьми, но красноармейцы обучили ее понимать их смысл наоборот. Когда говорили «тпру» и «трр», она двигалась вперед, на свист и понукание — останавливалась. Румба была нестроевой лошадью, но часто ходила и под седлом, заменяя заболевших лошадей.

Выехав на дорогу, лейтенант увидел двух женщин. Впереди шла высокая, худая, вооруженная большими роговыми очками, — в ней лейтенант узнал геолога — Раису Семеновну Баркан. Она работала в этих местах над картой геологических отложений. На заставе знали ее все. После того как она прочитала лекцию о «происхождении земли», которая очень понравилась бойцам, красноармейцы прозвали ее «профессоршей».

Раису Семеновну конвоировала мрачно шагавшая за ней крупная, уже немолодая колхозница. В руках у нее был мешок. Этим мешком каждый раз, когда Баркан оборачивалась, она грозно на нее махала.

Увидя начальника, женщины прибавили шаг.

— Вот, начальник, получай! Третьего нарушителя за лето! — крикнула колхозница.

Лейтенант слез с лошади и поздоровался с Баркан.

— Здравствуйте, Раиса Семеновна, что случилось?

— Спросите ее, — ответила геолог, протирая очки.

Колхозница растерянно глядела то на лейтенанта, то на задержанную.

— Стало быть, зря? Тьфу! — сердито плюнула она в сторону. — Чего же ты молчала?

— Я молчала? Вы слышите, товарищ Злобин? Я молчала! Я всю дорогу твердила, пропуск вам показывала, упрямая вы женщина.

— Не обижайтесь, Раиса Семеновна, — улыбнулся лейтенант. — Она права. Вид у вас, как бы это сказать… подозрительный для наших мест.

— И конечно, — обрадовалась колхозница. — Откуда я знаю, кто ты такая есть? Я тебя сроду не видывала. Стоит на полях, бумаги разглядывает, пишет чего-то. А может — ты карты какие тайные делаешь?! Может, ты шпионка какая? У тебя же на лбу-то не написано.

— Я шпионка? — пожала плечами геолог.

— А что? Здесь граница, матушка… Опять же, фамилию спрашиваю, а она на смех говорит: Беркан.

— Баркан, — поправил лейтенант.

— Ну ли Баркан. Ну что это за фамилия, товарищ начальник? Баркан! Я сроду такой фамилии не слыхивала.

— Правильно, правильно, — одобрил лейтенант возмущенную колхозницу.

— Вот, значит, и получайте, если правильно.

— Спасибо, дорогая. Ее мы отпустим, потому что она человек известный, разрешение имеет. А только, голубушка, в таком деле осторожней надо. Нарушители ходят с оружием, — предупредил лейтенант.

— Э-э… меня не проведешь. Я старый воробей. Ты у нее спроси, начальник: успела бы она стрельнуть?

— В общем, спасибо.

— Не на чем. А уж была бы ты нарушительница, прописали бы, — погрозила колхозница в сторону Баркан и зашагала по дороге обратно.

— Вы не должны обижаться, Раиса Семеновна, — заговорил лейтенант, — я вас предупреждал. Здесь граница. Здесь каждый незнакомый человек на подозрении. Особенно сейчас.

— Но, — недоумевала геолог, — я не понимаю… Я допускаю, что произошла ошибка, но вы ее благодарили. За что? За ошибку?

— Иначе нельзя. Такие ошибки чрезвычайно редки. Местные колхозники — наши лучшие и ближайшие помощники. За лето их колхоз задержал двух очень важных нарушителей границы. Не забудьте, к тому же, что, задерживая вас, она рисковала жизнью.

— Жизнью? — еще больше удивилась Баркан.

— Да, жизнью. Станьте на ее место. Допустите, что вы встретите нарушителя, а это может случиться…

— Нет, нет… этого я никак не могу допустить, — испуганно запротестовала Баркан.

— Что бы вы сделали? Допустите все-таки этот случай…

— Я бы?.. Убежала!

Лейтенант засмеялся.

— Вот видите… Вы бы убежали, а она нет.

— Но ведь я…

— Но ведь она не знала, что вы честный труженик, — перебил начальник.

— Да, конечно. Но это все-таки ужасно. Я работаю, ничего не подозреваю; вдруг меня кто-то мешком накрывает. А я… Ну, я сознаюсь, я труслива немного от природы… Не всем же быть героями… Обшарила меня всю. Конечно, со стороны это, может быть, и смешно…

— Ничего, ничего. Вы проще да эти вещи смотрите.

— Чего уж тут проще. Я теперь так напугана.

— Вы меня извините, Раиса Семеновна, я тороплюсь, — влезая на лошадь, сказал лейтенант. — Где вы теперь остановились?

— В Кульках, или, как их, Куликах… Я только вчера переехала туда.

— Кулики отсюда близко. Знаете, что я вам предложу. У вас еще много работы?

— Дня на три.

— Перебирайтесь к нам на заставу. Варвара Кузьминична будет рада. Помните ее? Ну, доктор наш. Полная такая. Она живет одна в квартире, вы для нее были бы находка. А чтоб не повторилось подобного случая, я вам найду провожатого.

— Н-не знаю… я ничего устроилась, — нерешительно отклонила предложение Баркан.

— Политрук обрадуется. Сагитируем вас еще одну лекцию прочитать.

— Пожалуй. А только удобно ли это?

— Вполне удобно. Шагайте прямо на заставу.

— Нет, что вы… У меня вещи в деревне остались. Кое-что еще надо успеть засветло сделать. Я лучше вечером найму лошадь и перееду.

— Значит, я не прощаюсь, увидимся. У нас, кстати, вечеринка сегодня. Демобилизованных провожаем.

Лейтенант откозырял геологу и скрылся в кустарнике. Баркан постояла с минуту, раздумывая над предложением, и, видимо, окончательно решив, пошла по дороге в деревню. Посмотрела на часы, — начало седьмого, надо было торопиться… «Дойду до деревни, соберу вещи, найму подводу, по пути заеду на почту, отправлю материалы, и затем на заставу», — планировала геолог. Но как дойти до Кульков? Баркан остановилась, оглядывая дорогу.

За поворотом показались люди. Геолог направилась к ним. Сейчас ей было даже смешно вспомнить, как ее арестовала колхозница. «Какая смелая и энергичная женщина, — думала Баркан. — Какая сильная, до сих пор еще дают себя знать ее могучие объятия. А ведь, кажется, она меня боялась немного… Честное слово, боялась. Рассказать мужу, что я страх нагоняла на таких смелых людей, — не поверит. Что такое? — Баркан замедлила шаг. — Кто это идет?»

Впереди, опустив голову, словно разглядывая дорогу, шел немолодой человек в русских сапогах и в старом костюме. За ним пограничник с револьвером в руках. «Неужели нарушитель! Настоящий нарушитель!» — подумала геолог.